Она видела рядом с ним высоких ухоженных красоток. Все как на подбор: стройные, гибкие, с шелковым полотном длинных прямых волос. Каждую пятницу одна из таких пантер поджидала Марка в приемной. Они спускались в паркинг, садились в его дивный, пахнущий кожей и грехом «Ягуар» и мчались покорять ночную Москву.
Ника не ревновала. И не завидовала. Клубная жизнь ее не прельщала. Она понимала: Марк развлекается. Роскошный мужчина его возраста и не должен быть затворником. Но с таким невероятным умом он вряд ли однажды женился бы на одном из этих андроидов. И вряд ли доверил бы одной из них воспитание детей.
Ребенок Марка Веселовского… Сколько раз она представляла этот разговор, лежа в кровати перед сном! Она подошла бы к нему, прижалась, поцеловала. Вечером, после долгого рабочего дня. «Нас теперь трое», – сказала бы она, а он в ответ улыбнулся бы и нежно поцеловал ее животик. Спину защекотало от предвкушения. Десять лет фанатичного отслеживания калорий и периодических тренировок, и ей было не стыдно показать Марку Веселовскому свое тело. Пусть роста в ней всего сто шестьдесят, зато формы неплохие. И интеллект. И привычки босса она выучила, как таблицу умножения. Какой кофе любит, какую музыку слушает, что его смешит и как он нарочито ласково говорит «будьте любезны», когда кто-то выводит его из себя.
Она завоюет его. Шаг за шагом. Не торопясь. Следуя плану, который возник в голове шахматной стратегией, когда Ленка, ворвавшись однажды домой, выдала: «А не открыть ли нам кондитерскую?»
Лена всегда фонтанировала идеями. Палатку за плечи и в поход? Пожалуйста. Купить горящие билеты и рвануть в Барселону? И даже дважды. Послушать ее, так надо было сразу бежать, брать кредит и арендовать помещение под новый проект. И все только потому, что накануне у Ники вышли шикарные маффины. Она пекла по настроению для гостей. Если уж нельзя есть сладкое, то можно хотя бы испечь, насладиться запахами теста, корицы и расплавленного шоколада.
Идея с кондитерской показалась бы Нике очередным безумием, если бы не десятки удачных начинаний, которые она наблюдала на работе. Почему бы и нет? В уме побежали столбики цифр, да и коллеги на днях жаловались: центр города, а в окрестных кафешках вместо печенья подают кружочки подслащенного пенопласта.
И вот, через год планомерной подготовки, бизнес-план обрел четкие очертания. Все карманные деньги и выходные шли на кондитерские курсы. Мастер-классы, визиты иностранных шефов. Все тонкости, вплоть до зеркальной глазури и ультрамодных муссов. Первое время Ника с Леной собирались готовить сами. Они должны были вникнуть в технологию до самых основ, чтобы контролировать качество и вкус. На переполненном столичном рынке общепита это было бы их главным козырем.
Потом Ленин кавалер согласился помочь с дизайном интерьера и меню, все вышло просто, стильно и очень инстаграмно. По крайней мере, в проекте. В эти кирпичные стены с винтажными полками и часами так и просились хипстеры. Бесплатные книги, настольные игры, вай-фай… Золотая жила, а не кондитерская. К тому же Ника с Леной изучили все популярные десерты: макаруны и капкейки, чизкейки и маффины. И нет, их не положено было называть безе и кексами, только заимствования, только то, что можно проставить в хэштеге и сфотографировать рядом с модной книгой на дощатом столе.
Их кофейня-кондитерская должна была называться «По-чёрному». Ника просчитала все затраты. Инвестиции требовались внушительные, но по ее плану – а она внимательно изучила, как выживают их будущие конкуренты, – проект окупился бы через два года. К тому времени они смогли бы открыть еще пару точек, постепенно превращая кофейню в сеть, не уступая пафосным американцам. Они бы сделали и доставку в офисы, предложили торты и пирожные на заказ, словом, брались бы за все, только бы оправдать доверие Веселовского.
Тем временем узбек тронулся с последнего светофора, и Ника достала кошелек. Пора откупорить свои таланты. Она верила в знаки. Все боялась: вот сейчас что-нибудь пойдет не так. Подвернется каблук или застрянет в решетке. Юбку прищемит дверцей. Или мимо проедет поливалка. Но нет – все как по маслу. И каблуки целы, и ветер не портит прическу, и солнце не слепит, а нежно греет лицо.
Ника позволила себе немного расслабиться. Кивнула охраннику, в лифте выслушала историю бухгалтерши о грыже ее любимого мопса и даже рискнула выпить кофе на рабочем месте: ни капельки на новой блузке. Отсутствие знаков – тоже знак. Все будет хорошо. Она постаралась отвлечься и включила компьютер.
Неделю назад Ника подмаслила секретаршу Веселовского, чтобы та оставила в его расписании окошко около полудня. Он уже как следует проснется, войдет в рабочий темп, но не успеет сильно проголодаться или устать от бестолковых соискателей. Идеальные полчаса.
Из коридора уже донесся его баритон. Боже, его бы в озвучку Джеймса Бонда… Этот голос она бы не спутала ни с одним другим. Еще немного. Два часа пятьдесят три минуты. Ника выпрямилась, потянула шею в разные стороны, как боксер перед боем, и взялась за отчет по проекту.
Цифры путались, печатались не в те колонки, и ей то и дело приходилось возвращаться наверх и перепроверять себя. Мышка не слушалась, пальцы все время попадали мимо клавиш. Нет, так она только навредит. Час безуспешных сражений с самой собой – и Ника отодвинулась от стола, взглянув на коллег. Ритмичное клацанье клавиатур, Оксана, как всегда, в наушниках. Думает, если будет подпевать с закрытым ртом, этого никто не услышит.
Время тянулось, словно жвачка на подошве, – липко и отвратительно. Ника гипнотизировала телефон, и ей уже стало казаться, что он скорее закипит, чем примет сообщение, но, наконец, экран засветился. «Можешь идти, он свободен». Ника украдкой сложила ладони лодочкой, понюхала собственное дыхание, проверила все пуговицы и оглядела со всех сторон колготки на предмет зацепок.
– Никак на свидание собралась? – ехидно поинтересовалась Оксана, вытащив один наушник.
– Надо заглянуть к шефу. – Ника собрала папки.
– Везучая… Он меня сто лет не вызывал. – Оксана откинулась на спинку стула.
– Почему сразу везучая? – встряла Таня. – Может, ее на ковер вызывают?
– Нику-то? – изогнула бровь Оксана. – Да к ней при всем желании не подкопаешься. И даже если на ковер… Ох, уж мне бы на его ковер…
Таня расхохоталась, и Ника нервно хихикнула. Конечно, они не всерьез. Привычный офисный фольклор на тему «Веселовский – альфа-самец». Кроме нее никто не питал иллюзий на его счет, да и она старалась не подавать виду. У Тани свадьба через два месяца, у Оксаны муж есть, и дочка в сентябре в школу идет. Но не было дня, чтобы кто-нибудь из них не пошутил про крепкий зад и прочие очевидные достоинства босса. Нику это коробило. Нет, конечно, она не была каменной и не могла не оценить фигуру, которая просилась на рекламу трусов Кельвина Кляйна. Но ведь он гений! Величайшего ума человек! Как можно видеть в нем только соблазнительный, аппетитный, дразнящий кусок мяса?!
От этих мыслей щеки стало жечь хуже, чем от перцового пластыря. Ну вот! Теперь во время презентации она будет похожа на тетю Римму после третьей стопки. Ника досчитала до десяти и направилась к кабинету Веселовского.
– Войдите, – раздался его магический голос после стука, и она распахнула дверь. – Здравствуйте?.. – Марк оторвался от монитора и перевел на нее вопросительный взгляд.
– Ника, – в который раз напомнила она. – Вероника Карташова. Из финансового.
– А что, Аллы Михайловны нет на месте? – удивился он, имея в виду ее непосредственную начальницу.
– По правде говоря… Я к вам немного по-другому вопросу. По личному…
– Вот как? – Марк иронично улыбнулся, и у самых уголков губ появились маленькие задорные ямочки. – И почему вы думаете, что я могу вам с этим помочь?
– Я неправильно выразилась, – Ника замялась у дверей, чувствуя, как отчаянно и неотвратимо потеют ладони. – Конечно, это касается работы. Только скорее вашей. То есть и моей, конечно, но не то чтобы прямых должностных обязанностей…
