Де Кок немного постоял, слушая его невразумительные пояснения и усмехнулся.
— Ты в самом деле думаешь, что этот человек тебя понимает?
Дежурный мрачно покосился на де Кока.
— Да нет, вряд ли, — бросил он коротко и сердито.
— А почему бы тебе не вызвать для него такси?
Ян Кюстерс отчаянно замотал головой.
— Некоторые иностранцы считают, что вызов такси — дело полиции и отказываются платить за вызов. А потом в управление являются разъяренные таксисты и требуют, чтобы я заплатил им по счету.
Кюстерс повернулся к иностранцу.
— Послушайте, — снова начал он терпеливо втолковывать ему. — Вы дойдете до Центрального вокзала и там сядете в автобус.
Де Кок отошел от стола дежурного и довольно бодро для его почтенного возраста поднялся по каменной лестнице на второй этаж, где находилась комната следователей. Он дружески кивнул нескольким полицейским, сидевшим на широкой скамье в коридоре, и вошел в комнату.
Молодой следователь Фледдер, как всегда, стучал на старенькой портативной пишущей машинке.
Инспектор небрежно кинул на вешалку шляпу, однако промахнулся и ему пришлось поднять ее с пола после того, как он снял мокрый плащ. Тяжелыми шагами де Кок двинулся к своему столу. Едва он сел и начал выдвигать ящик, чтобы достать оттуда папку со старым запутанным делом, как Фледдер встал и с озабоченным видом подошел к нему.
Де Кок поднял на него глаза.
— Кто тебя расстроил? — спросил он.
Фледдер молча ткнул пальцем через плечо в сторону двери комиссара. Де Кок нахмурился. Комиссар не вызывал у него никаких приятных ассоциаций.
— Он что же, вызывал тебя?
— Да.
— Зачем?
Молодой следователь печально улыбнулся.
— Он… он хочет повысить меня в должности.
Де Кок нахмурился.
— Ну и прекрасно! — воскликнул он. — От души поздравляю!
Однако Фледдер грустно опустил голову.
— Я сказал комиссару Бейтендаму, что отказываюсь от этого назначения.
Де Кок удивленно уставился на него.
— Ты с ума сошел?!
Фледдер задумчиво покачал головой.
— Я думаю, что должен был… отказаться.
— А ты знаешь, что означает это повышение? — де Кок ухмыльнулся. — Большую прибавку к жалованию.
Фледдер кивнул.
— Конечно, денег больше, но это же значит, что я должен уйти от вас, что я больше не буду с вами работать. А этого я не хочу… во всяком случае сейчас, — он тяжело вздохнул. — И потом, я чувствую, что еще не гожусь для такой должности… у меня пока еще мало опыта и я не могу работать самостоятельно. Недавно уже и так допустил кучу ошибок. Как вспомню — прямо дрожь по коже.
Де Кок улыбнулся.
— Да, помню этот случай. Дело Алекса и странных студентов из Амстердамского дискуссионного клуба… — Он поморщился. — Как этот клуб назывался?
— «Бубен».
Взгляд де Кока посветлел.
— Правильно. Время бежит. Я не хочу давить на тебя, да и права такого не имею. Да, время бежит… для всех нас. Нам очень хорошо с тобой работалось. Именно вместе, и ты нисколько не должен умалять свою роль. Мне самому не хочется тебя терять. Но жизнь идет вперед и скоро настанет момент, когда ты будешь работать без меня.
Фледдер театральным жестом вытянул перед собой дрожащие руки.
— Искренне надеюсь, — с пафосом произнес он, — что этот день настанет не скоро. — Я остаюсь с вами, де Кок.
— Ну как знаешь, — де Кок пожал плечами. — Смотри только не пожалей об этом. — Инспектор был растроган. — Одно только скажу тебе… я искренне рад.
Фледдер рассмеялся.
— Ну, с чего начнем? — с явным облегчением произнес он.
Де Кок вытащил из ящика толстенную папку и положил на стол.
— С этого.
— Что за дело?
Седовласый инспектор похлопал ладонью по серой с зелеными полосками обложке.
— Очень давнее дело об убийстве. Это досье вчера в полдень вручил мне на Принсенграхт мистер Медхозен, наш новый советник юстиции, он просил еще раз внимательно проштудировать его.
— Дело амстердамское?
Де Кок покачал головой.
— Нет. Медхозен до Амстердама служил в Алкмаре. Года два назад в Энкхойзене было совершено убийство… во всяком случае, там оно было обнаружено, а этот город находится как раз в провинции Алкмар.
— И таким образом это дело попало к Медхозену.
Де Кок кивнул.
— Следователи городской полиции в Энкхойзене совместно со следственным отделом железной дороги начали тогда тщательное расследование. В этом нетрудно убедиться, если познакомиться с делом. И все же, несмотря на их старания, дело не было закрыто. Убийца до сих пор не найден. Медхозен был буквально одержим этим делом, убийство в Энкхойзене просто сводило его с ума. Ведь это, по существу, было его первое серьезное расследование, а ты понимаешь, что это значит для молодого специалиста. Вот почему уезжая из Алкмара, он захватил с собой копию досье.
— А закон такие вещи разрешает?
Де Кок пожал плечами.
— Тут нет никаких нарушений. Я ведь не получил от него официального приказа заняться этим делом. Он просто попросил еще раз внимательно просмотреть досье и оценить все объективно и беспристрастно. Передавая мне досье, он откровенно признался, что это дело для него очень важно. «Оно тяготит меня, де Кок, — сказал он, — постоянно давит, это словно незаживающая рана. Вы мудрый и опытный следователь и, может быть, отыщете какие-то зацепки, которые помогут нам завершить это дело. Поверьте, у меня прямо камень с сердца свалится».
Фледдер смерил инспектора мрачным взглядом.
— Вы когда-нибудь встречались с подобной заинтересованностью представителя юстиции?
Де Кок усмехнулся.
— Честно говоря… нет. Большинство советников юстиции, с которыми я сталкивался, держались высокомерно и отчужденно. Но Мне кажется, Медхозен просто очень увлеченный человек. Может быть, поэтому его и направили к нам.
— Чтобы внести, так сказать, в нашу работу свежую струю?
— Очень может быть. Да и давно пора. Сколько можно терпеть эту рутину, эту самоуспокоенность, которые стали стилем нашей работы.
Фледдер взглядом указал на папку с зелеными полосками.
— Ну и как, удалось вам найти хоть какую-нибудь зацепку?
— Я его только начал просматривать. Думал захватить вчера вечером домой, но вспомнил, что жена собиралась приготовить свое коронное блюдо — запеченную рыбу.
— А причем тут рыба?
— Это такая пища богов, что начисто отбивает аппетит к земным делам, тем более к делу об убийстве.
Фледдер рассмеялся.
— Вы сказали, что расследование в Энкхойзене велось совместно со следственным отделом железной дороги. Почему? Это ведь не принято.
— Не принято в том случае, если железная дорога не причастна к делу.
— А в данном случае было именно так?
Де Кок кивнул.
— Молодая женщина была найдена мертвой в купе первого Класса в поезде, следовавшем из Амстердама. Согласно утверждению Медхозена, следствие было затруднено тем, что не удалось установить, находились ли в ее купе еще и другие пассажиры.
— Но ведь за вагонами первого класса кондукторы всегда присматривают особенно тщательно, — заметил Фледдер.
— Кондуктор вышел из поезда в Заандаме, он внезапно почувствовал сильные боли в желудке. Замену ждать не стали, чтобы не задерживать поезд, и он без кондуктора отправился на конечный пункт.
— В Энкхойзен?
— Да.
Фледдер высоко поднял брови.
— Очень странно!
— Да, пожалуй. В этом деле вообще много странного…
Инспектор не договорил — на его столе зазвонил телефон. Фледдер быстро снял трубку. Де Кок, следивший за ним, увидел, как внезапно окаменело лицо его помощника и насторожился.
— Что случилось?
— В поезде на Центральном вокзале, в купе первого класса обнаружена женщина…
— Мертвая?
Фледдер проглотил слюну.
— Да. Убитая.
2
Они вышли из полицейского управления и направились через Вармусстраат в сторону ворот Святого Ольфа. Дождь кончился. Выбоины на тротуаре превратились в громадные лужи. Глядя на них, де Кок подумал, что Амстердам, наверное, самый странный город в мире — убийства в нем совершаются между ливнями. Инспектор посмотрел на Фледдера, которого явно раздражала его медлительность. Он шагал на два шага впереди де Кока. Наконец остановился и повернулся к своему шефу.
— Вы не можете идти быстрее?
Де Кок удивленно посмотрел на него.
— А зачем?
Фледдер махнул рукой.
— Там же убита женщина… Вы, кажется, забыли об этом?
Де Кок беспомощно развел руками.
— Печальное известие. Но тут мы ничего не в силах изменить. — Он помолчал, затем по его губам скользнула усмешка. — Или ты думаешь, что убийца сидит возле трупа и поджидает нас?
