Через некоторое время в зал вошла пара – благообразного вида мужичок лет шестидесяти с аккуратной седой бородкой и в очках, похожий на университетского профессора, и кукольной красоты блондинка в длинном платье. На вид ей было лет двадцать. «Профессор» бережно вел даму под руку, а метрдотель «Ультрафиолета» бежал, оборачиваясь, впереди и показывал дорогу к столику у окна.
– Это что еще за картина «Неравный брак»? – удивился Миша.
– Волчегурский с молодой женой, – раздался голос Ларисы.
Миша повернулся к ней.
– Это который Волчегурский? – спросил он. – Из Рособоронзаказа?
– Он самый, – кивнула Лариса. – Только теперь этой конторы нет, он на себя работает. Почти все, кто со старым министром пришли, под следствием, а этот – непотопляемый. Еще и женился месяц назад.
Неожиданно она привстала и помахала вошедшим рукой. «Профессор» важно кивнул, а его юная спутница всплеснула руками и, провожаемая встревоженными взглядами мордоворотов, подбежала к Ларисе. Дамы трижды поцеловали воздух «между ухом и щекой», взялись за руки, и, откинувшись назад, с умилением оглядели друг друга. Все так же держась за руки, подошли к Волчегурскому.
– Ты где ее взял? – воспользовавшись паузой, решил поинтересоваться Миша.
– Тренинг у нас проводит для руководства. Снятие психологических блокировок, фобии и еще какая-то мутотень. Я прогулял полдня, вот и решил ее развлечь в порядке компенсации, – ответил Леха.
– Виды на нее имеешь?
– Пока не понял. Не девочка уже, вроде, но хороша-а… Впрочем, могу уступить – у тебя же праздник…
В это время Алексей увидел идущую назад Ларису, и разговор пришлось прервать.
– Подругу встретили? – Миша отодвинул стул и помог Ларисе сесть.
– Скорее, клиентку.
– Вы что, и для жен олигархов тренинги проводите? Как убедить коалу, что он – тигр?
– Я, скорее, учу клиентов правильно отдыхать, – улыбнулась Лариса.
– Лежа на кушетке, они рассказывают вам, как в детстве хотели убить свою мать? Это и есть ваш бизнес?
– Я занимаюсь когнитивно-бихевиоральной терапией. Если сможете правильно это произнести, то с меня одно занятие бесплатно.
– Даже пытаться не буду, – махнул рукой Миша. – Со скороговорками у меня всегда проблемы были.
– Видимо, не только со скороговорками?
– Почему вы так решили? – удивился он.
– Вы пытаетесь улыбаться и шутить, но, судя по невербальным признакам, вас эта тема очень интересует. Видимо, есть проблемы, о которых вы не решаетесь говорить.
Очевидно, у Миши стало вытягиваться от удивления лицо, так как наблюдавший за ним Леха счел необходимым вскочить с бокалом вина и заорать:
– У всех налито? Мы что, сюда жрать пришли?! Предлагаю тост за Михаила – короля маркетологов и маркетолога королей!
– Вы вашего друга с Ван Дейком не перепутали? – ухмыльнулась Лариса.
А Миша все продолжал с удивлением смотреть на нее.
* * *
– Как видите, никакой кушетки для задушевных разговоров у меня нет, – Лариса выключила диктофон. – Даже кабинет не персональный – по средам и пятницам здесь гомеопат принимает.
– Да, ничего, – пожал плечами Миша, – уютно так. Вон – и фикус в углу…
– Это – араукария. Михаил, вы действительно считаете, что ваши фобии мешают вам жить? Мы все боимся чего-то. Кто – собак, а кто – летать на самолетах.
– Если бы это меня не беспокоило, я бы к вам не пришел. Вы же сами заметили. Там, в ресторане – невербальные признаки…
– Это могло быть назойливое желание познакомиться и боязнь получить отказ.
– Это тоже. Но заинтересовали вы меня, прежде всего, как профессионал… Ой, простите! Ну, и как женщина тоже, разумеется.
– Хорошо, – Лариса просмотрела свои записи. – Вы можете привести пример того, как фобия делает вашу жизнь неполноценной?
– Пример? – он задумался. – Знаете, еще студентом нас с одногруппницей отправили покупать подарок преподавателю философии. Злобный, надо сказать, был дядька. Вся группа скинулась, чтобы его задобрить. Так вот, пришли мы в Гостиный Двор и приступили к поискам. Скажу честно, нравилась мне эта одногруппница до ужаса, поэтому и вызвался я идти с ней. Стоим мы в отделе часов, сопоставляем наши возможности с ассортиментом. Вдруг слышу – за спиной какой-то хохот театральный. А в те времена на Невском часто появлялся известный городской сумасшедший. В берете, длинном пальто и с белой георгиной в петлице. Ходил, светски улыбался, похохатывал, дамам ручкой делал… Я до этого его только издалека видел. А тут поворачиваюсь, а он, по случаю теплой погоды, без пальто. А георгина – в петлице черного фрака. И лицо, оказывается, напудренное. В общем, даже не помню, как я оказался на улице.
– Ну и что?
– А то, что деньги на подарок были у меня. Полчаса мне потребовалось, чтобы успокоиться и заставить себя вернуться в магазин. Девушка, естественно, ушла, решив, что я – странный тип. Купил я первые попавшиеся часы и поскорее ушел из страшного места. Часы потом оказались, скорее, женские – с финифтью; философ решил, что над ним издеваются и совсем озверел; студенты мне хотели морду набить, ну, а девушка, понятное дело, даже здороваться со мной перестала. И ведь никому не объяснишь, в чем дело. Стыдно, да и не поверят, скорее всего. А я ведь себя почти не контролирую, когда вот так, неожиданно сталкиваюсь с напудренным персонажем во фраке или туристы костер начинают жечь.
– Убедили, – Лариса отложила в сторону блокнот, – но прежде, чем мы займемся нашими скучными упражнениями, давайте попробуем поискать хоть какие-то плюсы в вашем сегодняшнем состоянии.
– Издеваетесь? – Миша зло захрустел пальцами. – Ну, разумеется, есть у меня плюс – со мной не скучно. Могу неожиданно исчезнуть и через час найтись в лесу или на соседней улице. Поймите, я почти до сорока лет дожил, а даже отношений постоянных с женщинами у меня до сих пор не было. Так – связи случайные.
– Ну, это в обычной жизни. А вы знаете, что люди, подверженные депрессиям или фобиям, в стрессовых ситуациях ведут себя хладнокровно и рационально? Они каждую минуту готовы к худшему, и когда приходит час испытаний, оказываются на коне.
– Напоминает «Меланхолию» Ларса фон Триера, – вспомнил Миша. – Там шизофреничка-сестра хандрит всю первую половину фильма, зато, когда наступает конец света, все истерят, а она их успокаивает.
– В общих чертах так, – согласилась Лариса. – Только там описан случай тяжелейшей депрессии, а у вас – всего лишь фобия, то есть устоявшаяся реакция на негативный только для вас стимул. Вы навязали себе это психическое состояние и по каким-то причинам не хотите или боитесь от него избавиться.
– И что же со мной делать?
– Методик много. Можно найти гипнотизера, и он будет долго копаться в вашем подсознании, проводя необходимую коррекцию. Беда только, что большинство людей, берущихся лечить при помощи гипноза, – откровенные шарлатаны, а остальные, хоть и владеют методикой, не во всех случаях оказываются эффективны. Можно заняться арт-терапией. Любите рисовать и лепить из пластилина?
Миша помотал отрицательно головой.
– А что-нибудь более кардинальное есть? Таблетки там, уколы…
– Таблетки вряд ли устранят причину. Наиболее эффективна десенсибилизация, проще говоря, сближение с объектом страха. Я же сторонник имплозивной терапии. Только весьма нетрадиционной. Обычно вас заставляют раз за разом возвращаться к неприятным, даже болезненным воспоминаниям, я же предпочитаю идти вперед. Пациент переживает настоящий стресс, и его слабость становится его же преимуществом. Изгой становится героем.
– Нагóните целую комнату напудренных Дракул с факелами?
– Это слишком примитивно. Ведь вне контакта с упомянутыми объектами вы прекрасно понимаете, что никакой реальной опасности они для вас не представляют. Более того, никаких преимуществ перед субъектами, не имеющими этих фобий, у вас не будет. Речь идет об обстоятельствах, которые одинаково опасны для всех. Как вы смотрите на групповую терапию?
Миша усмехнулся:
– Ага. Сядем в круг. Каждый встанет и, заикаясь, промямлит: «Я боюсь какающих кошек и бабушек с тележками в метро. Я – полный идиот». А остальные похлопают.
– Группа из двух человек вас устроит?
* * *
Лариса позвонила через неделю в разгар совещания. Миша как всегда забыл выключить телефон, и вынужден был виновато закатывать глаза, глядя на коллег, и отвечать невнятными междометиями.
– Хочу познакомить вас со вторым участником группы. Перед тем, как мы начнем коррекцию, вы должны получше узнать друг друга. Лучше делать это в привычной обстановке. Так что сегодня в восемь у вас дома.
