Что же можно сказать о пустынниках? Так то, что эти люди нашли свою судьбу и были ею довольны. Они рисковали каждый день, но возможно, в этом риске они находили себя и смысл жизни, как альпинист находит смысл жизни, рискуя сорваться вниз и не добраться до вершины.
Отряд возвращался с запада, он обогнул непроходимый кряж гор и вышел как раз к ущелью. Дальше на востоке находилась большая дорога, связывающая две торговые столицы нового мира — Адаран и Колосс. Дорога была в двух днях пути от них, но отряд рассчитывал добраться до автострады (так её называли из-за хорошо сохранившегося асфальтового покрытия) к утру следующего дня. Они спешили донести новость о том, что же всё-таки случилось далеко на западе, где посланный далеко за горы караван просто не вернулся назад. Это был не первый караван, который отправили за горы, и он не вернулся. Позже дошли слухи, что города просто не стало, остались лишь тени и призраки, пустые дома и развороченные поселения.
Сразу же после этого правительство Колосса организовало совместно с аристократией Адарана финансовый фонд, который ушёл на наём бродяг и организацию ряда экспедиций. Сотни скитальцев и бродяг под одними флагами взялись за оружие и отправились на запад. Таким образом, дороги и окрестности стали чище. Правительство назвало эту операцию «Перевал», а среди людей экспедиция стала известна как «Тёмный поход». Все скитальцы, налётчики и бродяги покинули этот край, и ушли далеко за его пределы. Но вскоре они стали возвращаться, и на их лицах можно было прочесть только удивление и бессилие что-либо объяснить.
Первым в отряде шёл смуглый, высокий мужчина, с подтянутой грудью и широкими плечами. Своим силуэтом он напоминал карикатуру на супермена, где торс явно был преувеличен в размерах. Может быть, широкие камуфляжные штаны скрывали этот недостаток, но всё же ноги были немного слабее в развитии, чем верхняя часть. Одет он был в легкий свитер с горлом и недлинный брезентовый плащ. Этого человека звали Альфредом, его мать была немкой, а кто отец — это осталось тайной. Альфред был уже бывалым бойцом и не раз принимал участие в боях с мутантами на стороне правительства, может быть, поэтому ему доверили вести отряд таких же, как он бродяг.
Следом за ним шагали два белокожих как сметана брата-близнеца. Оба были брюнетами, но один из них уже заслужил шрам над глазом, поэтому их легко было отличить друг от друга. Того, что со шрамом звали Найтоном, а другого Олегом. После рождения их разлучили, а спустя несколько месяцев они снова были сведены вместе. Оба были одеты в длинные лощёные плащи с высокими воротниками и дождевыми накидками до бедра.
Чуть поодаль за двумя шёл совсем молодой, коренастый, одетый в лёгкий плащ на кожаный доспех бродяга. Через правое плечо у него был перекинут видавший виды АКМ, а на левом пристёгнут под цвет плаща противогаз. На поясе в потёртой кобуре красовался ещё не старый, шестизарядный револьвер. Одежда ничем не отличалась от спутников, только рюкзак был поменьше, флягу воин закрепил на поясе, а не сделал как другие, спрятав воду вместе с остальными вещами. Этого молодого бойца звали все Кортесом, так его называли ещё в казармах, но по какой причине так никто и не запомнил. Прицепилось, ну и ладно…
В спину Кортесу, шаркая обувью, дышал Немой. Так его и называли из-за врождённой болезни — мутации связок — не позволяющей человеку говорить. Всё слышал, понимал, но сказать не мог. Тихий человек — хороший убийца, закон войны сработал и Немой попал в отряд бродяг под предводительством Альфреда. Он был негром, и, несмотря на его худощавость, выглядел довольно неплохо. Одет был в свитер и камуфляжную, испачканную машинным маслом, безрукавку, подбитую плотной кевларовой тканью. За плечами свисал залатанный армейский рюкзак, а к последнему прикреплён Винторез, фляга и сапёрная лопата. На ремне крепились две обоймы 9мм и небольшой счётчик Гейгера, который он постоянно таскал с собой. Видать ещё смолоду вошло в привычку.
Сзади в ряд двигались ещё шесть бойцов, одетые в тёмные, дождевые плащи с капюшонами, закрывающими лицо. Оружие у четверых представляло собой штурмовые винтовки АР-18, ещё двое были вооружены Ремингтонами 700. У каждого на шее висели устаревшие респираторы и тёмные солнцезащитные очки. За плечами виднелись походные рюкзаки с улучшенным креплением. Сразу было понятно, что они отправились в экспедицию все вместе, одной командой.
Замыкающим в отряде был изнеможённый Леон. Этот человек был французом, вернее его предки жили недалеко от Парижа, когда тот ещё стоял и завораживал всю Европу своей Эйфелевой башней. Теперь же Леон просто напросто стал бродягой, не найдя практического применения навыкам механика, полученным в убежищах. Слишком суров и жесток был новый мир, чтобы принять амбициозного и «зелёного» жителя убежищ.
Леон еле поспевал за отрядом, рука его была перемотана и кровоточила от самого плеча. Ноги не слушались, а лицо было настолько бледным, что его можно было сравнить только с беднягой, подхватившим лихорадку. Мелкие капли пота стекали по щекам и шее, намочив воротник льняной рубашки и её саму. Он плёлся как черепаха, подымая ногами пыль и шоркая подошвами наполовину стёршихся ботинок. Походная сумка его была практически опустошена, единственное, что имело ценность — это были восьмизарядний дробовик Ричмонда с патронами, несколько консервов, антидот и пару стимуляторов. Дублёный доспех давно нашёл своё место за спиной и не представлял ценности из-за множества пробоин.
Отряд двигался у подножия небольшого холма, огибая его короткой дугой. Спустя час, ведущий резко вывернул влево и повёл отряд на холм, где высилась пара высохших, одиноких деревьев. Здесь они планировали сделать привал и хорошо поспать. Быть в пути всю ночь и утро очень тяжело, особенно, когда ты в незнакомой местности и отовсюду тебя могут поджидать всякие плотоядные твари.
Альфред остановился у исполинского дуба, с облегчением скинул рюкзак у его корня и тут же бросил свой карабин. Его примеру последовали и другие.
— Ух… Ну и прогулка вышла, — заметил он, рухнув на траву. — В прошлый раз этот перевал казался мне короче.
Найтон ухмыльнулся, повертел флягу в руках, отвинтил крышку и замер:
— Да уж, я думал уже не выдержу этой ночи, — его тёмные мешки под глазами на бледном лице выражались явнее, чем у других, и чётко выдавали усталость.
— Если бы не эти долбаные болты, то этот перевал не был бы таким длинным, — заметил один из бойцов с Ремингтоном, показав лицо из-под капюшона. — Я даже их противного писка не переношу, не говоря уже об их присутствии.
— Это уж точно, Сэм, ещё одно порождение пустыни, делающее человека добычей, — поддержал второй из капюшонов.
Эти шесть человек с капюшонами не общались практически ни с кем, лишь иногда вклинивались в разговор. Все до единого считали их ненормальными, только Альфред не обращал особого внимания. Этих ребят посоветовал ему старый друг, и они оправдали надежды, проявив себя настойчивыми, умелыми и сильными бойцами.
Олег тем временем осматривал местность, подведя к глазам полевой бинокль.
— Никакой явной опасности, всё чисто! — прокричал он. — Здесь даже живности не наблюдается.
Территория была чиста, а значит можно отдохнуть.
— Как себя чувствуешь, Леон? — Кортес с усилиями вскрывал консервную банку, полученную ещё на гражданском посту. — Вид твой оставляет желать лучшего.
Раненный боец теперь сидел рядом со всеми, привалившись к дереву. Он аккуратно снимал бинты с руки, чуть скалясь от боли. Ему наверняка было неприятно слышать это лишний раз.
— Рука никак не заживает, — боец сдержал порыв боли и промолчал. — Ничего, я в порядке, нужен только отдых.
— Давай я посмотрю, — тот самый Сэм из капюшонов подтянул к себе рюкзак. — Меня бабка научила всем этим премудростям. Где-то тут были антибиотики.
Леон резко обернулся, немного оголив начинающую гнить рану. Это было больше похоже на кровавое месиво, на укус, но никак не на порез, как сказал Леон.
— Не нужно, я же говорил уже, — быстро отрезал он. — У меня есть стимуляторы и антидот, я сам решу свою проблему.
— Слушай, я предлагаю только один раз.
— Не нужно мне помогать, я сам справлюсь, ты сделаешь только хуже.
— Да как хочешь, только потом не жалуйся в дороге, — махнул Сэм. — И чего это грубить нужно было?
— Главное, чтобы ты не жаловался.
Альфред бросил короткий взгляд на Немого, тот всё слышал и оставался таким же спокойным и непоколебимым. Немой вырезал уже какую-то новую фигурку из дощечки и на вопросительный взгляд лишь пожал плечами.
— Оставьте его, — пробурчал Альфред. — Нам осталось полтора суток до автострады, а там и до Кимари недалеко. Там есть госпиталь, Леону помогут лучше нас.
— Альфред, у него же рука гниёт, нужно обработать, — Олег уже улёгся на лежанке, избавившись от тяжёлых сапог и груза. — И точно уж наложить швы, иначе рана будет гнить. Сэм хочет ему помочь.
