Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это был огромный скачок в моей жизни, я наконец выбрался из грязи и попал в уютную атмосферную комнатку на втором этаже клиники. Там и познакомился с лучшим и самым гениальным творением человечества из когда-либо создаваемых им вещей — компьютером. Будь у меня такой в дошкольном возрасте, я бы закрылся в своей комнате и никогда из нее не выходил, растрачивая свое детство на игры, не задумываясь о жизни в обществе, а, соответственно, никогда бы не познал человеческого горя. Попал я сюда по инициативе родителей — у меня проявилась необычная болезнь глаз, хотя верилось в это слабо, такое решение больше похоже на коварный план предков сплавить свое чадо куда подальше от родного дома, против чего я ни слова не высказал. Моим доктором назначили никого иного, как самого Стивена Колдена, выглядевшего то ли смешно, то ли грустно, а родители нашли в себе силы просто оставить меня с ним наедине, а сами сбежали домой в сопровождении красивого закатного зарева.
И, вот, мне уже семнадцать лет, я вполне взрослый и состоявшийся юноша, если, конечно, говорить о психическом аспекте. За эти долгие шесть лет пришлось вытерпеть множество уколов и порций таблеток, потому иголки уже не пугают, как это было раньше. Я сильно преисполнился и набрался уверенности, тысячи и десятки тысяч видео в интернете сделали из меня умного и грамотного человека. Сегодня уже можно было заранее попрощаться с этой дырой и наконец начать свою взрослую, полную приключений жизнь, ведь завтра у меня последняя процедура, а затем иди на все четыре стороны Ашидо, все дороги для тебя открыты, тем более, что многое изменилось за эти годы, проведенные в скромной комнатушке важной клиники. Проводится процедура будет под личным надзором доктора Колдена, потому волноваться не о чем, но, что самое главное — я наконец смогу увидеться с родителями. Уверен, они успели соскучиться и будут рады увидеть своего сына взрослым мужчиной. Крайне прискорбно, что рядом нет Ральфа и Лаффи, я бы всё отдал, лишь бы они сейчас были здесь со мной. С такими тревожными и весьма неуместными мыслями я лег спать, попрощавшись со своей комнатой, которая уже стала мне родной, запомнившись на всю жизнь.
Ночью мне снились кошмары, в привычной пустоте, где не было ничего, я постоянно слышал шепот, который пытался о чем-то предупредить. Вслушиваться в поток смешанной и едва разбираемой информации не представлялось возможным, я лишь ощущал дискомфорт от пребывания в белом шуме, хотелось поскорее проснуться и сбежать от этого всего куда-нибудь в тишину. К счастью хриплый и в какой-то мере смешной возглас доктора Колдена смог меня пробудить. Ужасное чувство, будто по пьяни уснул где-то на бетоне. Пусть я еще не успел познать вкус алкоголя и его безбашенное послевкусие, однако, полагаю, ощущения сравнимые. Кое-как отодравшись от кровати, я пошел приводить себя в порядок. Доктор выдал мне распоряжения: не есть, не пить, не приходить с плохим настроением, а я изо всех сил старался соблюдать каждый пункт, но, лишь мельком взглянув в зеркало, уже нарушил третий приказ — больно было смотреть на такое растрепанное чудище, как я. Не подумайте, выгляжу я прекрасно, но хотелось бы побаловать себя стилистом. Если говорить о внешних качествах, то я всегда был красавчиком: черные волнистые волосы, красивые пропорции лица, милые красные глазки со своей не очень приятной историей, тело не без мышечной массы, иногда даже невольно задаешься вопросом — чем же я все эти годы болел?
Какой-то отрезок времени ушел на уход за собой, ибо нельзя быть грязным и неухоженным в такой важный день — долгожданный момент моей выписки. Уверен, родители точно не хотели бы меня таким видеть, что подтверждают сюжеты с насильственным принуждением мыться каждый день. Убедившись в своей безупречной красоте, я покинул стены ванной комнаты. В такие дни врасплох может застать лишь волнение, когда неопределенность событий накладывает отпечаток на молодой и здравый ум. Собравшись с духом, я хотел было пойти искать доктора, но застал его прямо в дверях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Готов, Такаги? Твои родители уже здесь, — улыбнулся Колден.
— Да! — решительно произнес я, не мешкая ни секунды.
Такой возглас немного отрезвил меня, приведя в чувства — сегодня переживать нельзя!
Мы шли по белым коридорам клиники, стены которых никому не было интересно красить в какие-то успокаивающие цвета. Не могу сказать, как персонал относится к другим пациентам, но ко мне всегда хорошо относились и большую часть времени даже не беспокоили, потому как я сам того не желал. Поворот, снова поворот, лестница, поворот и, вот, наконец-то мы у заветной двери. «Кабинет специальных операций» — так он называется. По словам доктора сегодняшняя операция будет последней, и я очень надеюсь, что никаких игл в глазах не будет. Выдохнув, я уверено вошел в кабинет, который из-за своего вида больше смахивал на операционную: вдоль стен все возможные приборы, пара людей из персонала, вероятно, хирург и его помощник. Взгляд зацепил большой стеклянный куб, внутри которого располагался стационарный аналог стоматологического кресла, но куда более навороченный, даже сил не пожалели на добавление фиксаторов для конечностей, видимо, для совсем уж буйных пациентов. Пусть все это выглядело очень интересным и немного пугающим, все внимание заострилось на тех, кто стоял немного левее. Вот они — мои никудышные, но, тем не менее любимые родители: Мария — моя скромная и вечно суетная мама, рядом с которой ютится Джиро — мой отец, болеющий синдромом важности, но не менее любимый член семьи. Я хотел поскорее с ними обняться, рассказать обо всем, что удалось пережить и познать, да и сам бы с радостью послушал, как же они все эти шесть лет без меня жили, но доктор Колден распорядился однозначно:
— Сначала операция, потом общение, хорошо? — произнес он, держа меня за плечо.
Такой расклад дел немного расстроил, потому пришлось подчинительно тащиться внутрь того самого куба. Родители стояли прямо напротив кресла, к которому меня старательно прикручивали сотрудники клиники. Вид открывался отличный, потому я мог свободно смотреть на них и предвкушать, как мы вместе выходим из дверей этого Богом забытого места, но на их лицах почему-то не мелькало ни капельки радости от долгожданной встречи с сыном. В их глазах читался страх, невооруженным взглядом можно было разглядеть легкую дрожь. Неужели они так переживают за удачность операции, что не могут выдавить из себя ни слова, ни улыбки? Какие у меня шансы на благоприятный исход? Пусть доктор Колден и выглядит уверенным, как человек своего дела, я невольно начинаю нервничать.
В какой-то момент молодой мужчина в белом халате ввел мне в вены игры — похоже, все уже началось. Пусть в стенах и висит очень тревожное молчание, сотрудники делают свое дело, вынуждая меня довериться их опыту. Когда все было готово к операции, доктор Колден дал добро на ее начало. Сотрудники как-то нервно суетились, бегая вокруг кресла, пока наконец по трубкам не потекла какая-то прозрачная зеленоватая жидкость. Я отчетливо чувствовал, как температура моего тела падала, ноги будто бы наливались свинцом, зрение мутнело, замедлялся сердечный ритм, глотать воздух становилось все тяжелее и тяжелее.
Я засыпал, хотелось бы верить в то, что это какой-то сильный внутривенный наркоз, но ощущения куда более выраженные, словно это не быстрый способ уснуть и проснуться в кровати с ощущением сухости во рту, а медленно подступающая смерть. Я был готов ко всему, был готов просто уснуть, но за медленным успокаивающим эффектом последовало резкое болевое ощущение, пронесшиеся по всему телу. Было больно настолько, будто тысячи игл одновременно проткнули каждый сантиметр моего тела. Я закричал, начал неистово дергаться, стараясь куда-нибудь скрыться от этой невыносимой боли. Было видно, как все присутствующие в помещении запаниковали — все пошло не по плану? Именно этого опасались родители? Почему я не знал о том, что все может пройти негладко? Доктор специально не сказал мне, потому что не хотел, чтобы я переживал перед операцией? Лучше бы я был к этому готов, ведь такая боль застала меня врасплох, заставив задуматься, не умираю ли я на самом деле.
- Теплая птица: Постапокалипсис нашего времени - Василий Гавриленко - Постапокалипсис
- Маршрут - 21 (СИ) - Молотова Ульяна - Постапокалипсис
- Меж двух миров (СИ) - Дорничев Дмитрий - Постапокалипсис