— Да, — неохотно согласился Уотсон. — Но если мы признаем его виновным, то ему грозит смертный приговор.
Ротвелл приподнялся со своего места.
— Так поэтому вы против решения о его виновности? Потому что его отправят на электрический стул?
Уотсон избегал смотреть на Ротвелла, который повысил голос.
— Перед тем как вас выбрали в присяжные, вам задавали вопрос: возражаете ли вы против смертной казни? И, очевидно, вы не возражали, иначе вы бы не находились сейчас в этой комнате.
Уотсон покраснел.
— Я не возражал… не возражаю. Но этот Тайсон был далеко не лучшим представителем наших граждан… и О'Брайен почти сделал обществу одолжение… Не кажется ли вам, что в этом случае смертная казнь слишком суровая мера наказания?
Наступила тишина, затем заговорил Веттер:
— Сынок, ты хочешь, чтобы убийцы ходили по этой земле на свободе?
— Нет. Конечно, нет, — Он глубоко вздохнул. — Но, предположим, что сейчас мы не вынесем единогласного решения. Это еще не значит, что О'Брайен будет выпущен на свободу. Власти штата будут судить его снова, и он будет признан виновным в следующий раз.
— Мистер Уотсон, вы понимаете, что говорите? — возмутилась мисс Дженкинс. — Вы считаете, что О'Брайен действительно виновен, однако хотите, чтобы кто-то другой делал эту… грязную работу.
Веттер печально покачал головой.
— Вы, значит, думаете, что власти штата будут судить О'Брайена снова?
Уотсон поправил воротник.
— А что, конечно.
Веттер печально улыбнулся.
— Возможно, но я сильно сомневаюсь. Теоретически власти штата могут судить О'Брайена бесконечно, до тех пор пока не будет вынесен определенный приговор в ту или иную сторону. Но когда присяжные два раза не приходят к единому мнению, то прокуратура начнет сомневаться. А стоит ли связываться с этим делом, тратить время, деньги только для того, чтобы снова судить О'Брайена и, возможно, опять не достичь единогласного решения присяжных? А может быть, даже получить оправдательное решение? Возможно, прокурору просто все это надоест и он скажет: «Если я не могу найти двенадцати честных присяжных, которые имели бы мужество посадить О'Брайена туда, где ему следует быть, то пусть все катится ко всем чертям. Мы выпустим его на свободу. Этого-то и заслуживают почтенные граждане. И они виноваты в этом сами».
Было видно, что Уотсону стало не по себе.
— Может произойти и другое, — продолжал Веттер. — Полицейский, который задержал О'Брайена, вдруг забудет все, что видел. Он, вероятно, как и все другие, должен выплачивать закладную на собственность, и если он поймет, что О'Брайен может и далее платить за спасение от электрического стула, то почему бы и ему не заполучить часть этой суммы.
— Послушайте, Уотсон, — сказал Ротвелл. — Вы ведь не посылаете О'Брайена на электрический стул только за это одно убийство. Возможно, он и не заслуживает электрического стула за то, что отделался от Тайсона, но можно ли его оставлять на свободе?
— Сынок, — проговорил Веттер. — Ты полагаешь, это единственный случай, когда О'Брайен становится причиной чьей-то смерти? Каждый раз, когда ты читаешь, что кого-то нашли мертвым в багажнике собственной машины, ты ведь знаешь, черт побери, очень хорошо, чьих это рук дело.
— В любом случае, — сказал я, — О'Брайен заслуживает того, чтобы изжариться на электрическом стуле,
Уотсон вздрогнул.
— Мистер Уотсон, — спросила тихо мисс Дженкинс, — у вас есть дети?
Уотсон кивнул.
— Двое. Мальчику четырнадцать лет. Девочке семнадцать.
— Вы думаете, они будут вами гордиться, если вы выпустите О'Брайена на свободу? Если вы увильнете от своего долга?
Уотсон ничего не сказал.
Мисс Дженкинс продолжала:
— Вы знаете о торговле наркотиками в нашем городе, не правда ли? А сколько учащихся средних школ стали наркоманами из-за О'Брайена и ему подобных?
Наступила долгая пауза, затем Уотсон поднял глаза.
— Вы правы, — вздохнул он. — Вы все правы. Я вел себя… как трус.
Веттер просиял.
— Давайте оформим это по всем правилам, Я буду называть фамилии по списку.
Когда подошла очередь Уотсона, он встал.
— Виновен, — произнес он твердо.
Веттер одобрительно кивнул и продолжал.
— Ротвелл?
— Виновен.
— Дженкинс?
— Виновен.
— Коулман?
— Не виновен, — сказал я.
Все уставились на меня.
Я встал.
— Мне внезапно пришла мысль, что мы нарушаем один из элементарнейших принципов правосудия. Мы выносим обвинительный приговор О'Брайену за то, что мы думаем о нем, а не по тому обвинению, по которому его судят.
Но это, конечно, не была настоящая причина, по которой я голосовал против.
Пока Уотсон стоял на своем, дела шли удовлетворительно. Для меня было б лучше, если бы из-за него жюри присяжных не пришло к единому мнению, и поэтому я все время оскорблял его, надеясь этим поддерживать в нем упорство.
Но сейчас Уотсон изменил решение.
Я смотрел на одиннадцать удивленных присяжных и понимал, что теперь мне придется зарабатывать свои деньги. И делать это надо убедительно. Ведь О'Брайен дал мне десять тысяч долларов, чтобы решение присяжных наверняка не было единогласным.
Примечания
1
По законодательству ряда штатов США для вынесения присяжными оправдательного или обвинительного вердикта требуется их единогласие.
