– Вы реальны, во всяком случае, вас очень трудно убедить в обратном.
– Это точно, палец на ноге болит до сих пор, – ответил Дима.
На парковых лавках сидели мамаши, рядом стояли коляски. Дима заметил, что они курили сигареты и о чем-то увлеченно болтали.
Мимо него, по шоссе, с гулом, проносились автомобили. Когда Дима подошел к первому светофору рядом остановился экскурсионный автобус. Из двери выпорхнула девушка, оценивающе посмотрела на Диму и спросила про родителей.
– Мне надо ей отвечать, – спросил Дима помощника, глядя незнакомке прямо в глаза.
Это была не дерзость, просто Дима боялся выдать себя взглядом. Одета девушка была в короткую юбку, клубный пиджак, и носила белые гольфы, аккуратно натянутые до аппетитных коленок.
Брови красотки вздернулись вверх.
– Не обязательно, – ответил голос.
Девушка покрутила головой во все стороны, удивление на ее лице усилилось.
– Она тебя слышит?
– Конечно.
– Ясно. Мне можно идти?
– Да, до возвращения осталось: один час пятьдесят пять минут, – отчитался помощник.
Мальчик перешел дорогу, и продолжил свой путь по набережной, пока не увидел обелиск, воткнутый в середину перекрестка.
Из этой поездки, в их семье сохранилось две фотографии, с изображением отца, одна была сделана именно на этом месте.
Дима прекрасно помнил момент, когда в первый раз смотрел фото. Он рассмешил тогда отца версией про египтян, которые жили за тысячи лет до Колумба, и, судя по обелиску, первыми открыли Америку.
Дима шел не спеша, напряженно думая о предстоящем разговоре.
– Вы можете поговорить со мной, как с внутренним голосом, – промолвил над ухом помощник.
– Ты сейчас ветер?
– Бриз.
Дима повернулся к океану лицом.
– Пахнешь как настоящий океан, – задумчиво сказал он, и услышал сдавленный смешок, над своим правым ухом.
– Что смешного? – строго спросил Дима.
– Все ваши убеждения в достоверности основаны на внутреннем опыте. – ответил голос. – Это смешно. Мы ведь находимся в программе.
– И что? – строго спросил Дима.
– Ничего. Смешно.
– А на чем основано ваше ощущение достоверности? – перекривил помощника Дима.
– На данных.
– Попробуй мне, только испорти океан своими данными, – сжав кулаки, зло прошептал Дима.
– Если вы хотите, чтобы я что-то испортил – вам надо попросить.
– Еще чего? Не буду я тебя ни о чем просить, – сказал Дима.
– Значит, я ничего не испорчу, – таким же веселым голосом ответил помощник.
Дима наконец увидел отель, он узнал его по костлявой пирамиде, висячей над главным входом.
Надо было снова переходить дорогу, но Дима до сих пор не решил, что скажет отцу. Может, просто так поговорить, ни о чем? – подумал он. Это было их любимое занятие. Отец больше всего в жизни, любил обсуждать фильмы, характеры героев, достоверность фактов и теорий, любил прервать детектив, сразу после завязки сюжета, и отгадать убийцу, просматривая покадрово, каждый эпизод. Иногда им удавалось раскрыть преступление, иногда нет, но это было всегда весело.
– Вы хотели сказать отцу, что он умирает, что ваша встреча была последней, и вы больше не увидитесь, – сказал голос.
– Хотел, – грустно ответил Дима. – Хотел. А надо?
– Конечно! – ответил помощник. – Он должен огласить вам свою последнюю волю, дать распоряжение по поводу своих похорон, может быть исповедоваться, дать напутствие. Вас, сюда, по этой причине, и пустили.
– Я ведь уже не ребенок, – сказал Дима, разглядывая свою ногу в сандалике. – На самом деле мне уже тридцать лет, ему, в 2004, исполнилось тридцать три. Мы же ровесники.
– Вы забыли, что их двое, – хихикнул голос, – второму папе – пятьдесят пять. Поговорите с ним.
– В туалет хочу, – неожиданно сказал Дима.
– Спуститесь к океану, по камням, через десять метров налево, – посоветовал голос.
– Я не о том. В туалет реально хочу, у меня, что есть мочевой пузырь?
– Конечно есть, вы нормальный, полноценный ребенок, – ответил голос.
– Что это значит?
– Ничего особенного, вы обыкновенный мальчик, без дефектов и патологий, абсолютная посредственность.
– Что?!
– У вас нет особых талантов.
– Ты это о чем? О каких талантах? И перестань обзываться! Я спрашиваю о своих личных потребностях. Если я должен испражняться… значит и есть, и пить захочу? – закончив фразу, Дима почувствовал, как у него пересохло в горле.
– Вы не прочитали инструкцию?
– Нет! Кто читает ваши инструкции?!
– Напрасно. Хотите пришлю?
– С ветром?
– По-другому не получится, я предупреждал об ограничениях.
– Зачем мне инструкция, ты же мой помощник, значит, помогай! – грозным голосом потребовал мальчик.
Дима спустился к океану, по огромным валунам. Оглянувшись по сторонам, он заметил вдалеке, только одного человека. Было не понятно, мужчина это или женщина. Человек стоял на камнях, повернутым к нему спиной.
Вода была темная и гладкая и немного блестела на солнце, напоминая ртуть.
– Первый раз писаю в океан, – про себя сказал Дима.
– Как ощущения? – спросил помощник.
– Облегчение.
– Удовольствие?
– Есть такое дело, – подтвердил кивком головой Дима. – Все, как в жизни. Только я не помню, чтобы что-то пил?
– Вам восемь лет, шесть месяцев, два дня, три часа и пятнадцать минут, – ответил голос. – Если вы попытаетесь, то вспомните, что полчаса назад, с друзьями, на большой перемене, обманув охранника, покинули охраняемый периметр, через дырку в заборе, и купили в торговом киоске литровую бутылку «пепси-колы».
– Точно! – радостно вскрикнул Дима. – Я помню! Лимон!
– Абсолютно верно, «Pepsi Limon»! Вы выпили напиток залпом. Вот результат.
Дима покрутился из стороны в сторону, школьные воспоминания подняли ему настроение.
– Я, почему-то, никогда не вспоминал об этом. Было весело, я тогда тоже не смог добежать до туалета, океана, правда, поблизости не было, пришлось довольствоваться кустами.
– Это ваша жизнь.
– Да, мои воспоминания.
Помощник отбил следующую четверть.
– До возвращения осталось сто минут.
– Понял, – сказал Дима, застегивая штаны. – Думаю, они подвезут меня, обратно, на такси. Сколько там осталось, какое расстояние?
– Двести шестнадцать метров, но вы уже практически на месте, ваши отцы собираются начать бухать, так что поторопитесь.
– Так у меня с собой, – сказал Дима и поднял руку с бутылкой вверх.
– Вас в их планах нет.
– Послушай, – сказал Дима, подходя к переходу, – ты ведь программа?
– Да, – ответил помощник.
– Ты знаешь и прошлое и будущее?
– Конечно.
– Значит, ты все знаешь? В смысле, ты можешь мне рассказать, что произойдет дальше?
– Да, – коротко ответил голос, и ветер поднял юбку проходящей мимо девушки. Красавица рассмеялась, и посмотрев на пялящегося во все глаза Диму, погрозила ему пальчиком.
– Ты тут словно бог, – не отводя взгляда от стройных ножек девушки, сказал Дима.
– Так и есть!
– Можешь всем управлять?
– Не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.
– Объяснишь?
– Нет! У тебя мало времени. Забыл, зачем ты здесь?
– Нет, – ответил Дима. – Я, как раз пытаюсь во всем разобраться.
Консьерж, одетый в брючный костюм, с ног до головы измерил появившегося возле главного входа в гостиницу мальчика. Он попытался остановить ребенка, но к входу подъехало такси, надо было быстро грузить багаж выезжающего постояльца.
В холле отеля людей было немного. Дима беспрепятственно прошел «зону ресепшн», поднялся по ступенькам и остановился возле огромного окна, за которым находился роскошный водопад и озеро, с черепахами. Не в силах отвести взгляд от прекрасных рептилий, он спросил помощника.
– Мне, дальше, куда?
– Прямо, – прошептал сквознячок.
– А потом?
– Они сейчас возле бассейна, купаются.
– Значит я пришел?
Его вопрос остался без ответа.
Внутренний двор отеля занимал огромную площадь. Дима сразу как вошел туда, увидел смеющегося отца, облокотившегося спиной на высоченную пальму. Он выглядел бодрячком и просто сиял от радости. Человек, с которым папа говорил, лежал на топчане.
– Он такой счастливый, я давно не видел его улыбку на лице. Даже жаль их прерывать.
– Он говорит сам с собой.
– Но это же не иллюзия?
– Нет конечно, это данные – воспоминания, распознанные, классифицированные, переведенные в код, который был скомпилирован в программу «showmylife».
Дима, глядя на отца, никак не мог сосредоточиться. В последнее время, он часто навещал его в больнице, пытался поговорить (как в кино разговаривают), с впавшими в кому людьми, но у него никогда не получалось связать даже два слова. Буквально. Болезнь не сделала их ближе, а наоборот, отдалила друг от друга. Дима никак не мог смириться со смертью, она казалась огромной несправедливостью. Отец говорил, что любовь побеждает смерть, но в жизни смерть была непобедима.
