— Что будем делать? — спросил Нед.
— По-любому, надо сообщить в полицию, — сказал Джек.
— Ты что, спятил? — ужаснулся Нед. — Они же нас первых и обвинят в смерти ребёнка! Повесят на нас убийство, и попробуй, докажи что-нибудь! У тебя есть деньги на адвоката? У меня — нет! Ну, чёрт со мной, у меня нет ни жены, ни детей, а вот ты… Ты же только в прошлом году женился, и у тебя родилась дочь! Но ты хотя бы чист, а вот у меня были нелады с законом… в прошлом, конечно. Но я всё равно не хочу связываться с копами! Если хоть раз попал в систему — она тебя уже не выпустит из своих цепких лап, и на тебе всё равно останется пятно, даже если тебя оправдают! Тебе нужны такие проблемы? Мне — нет!
Джек задумался. Его первый порыв всё честно рассказать в полиции уже порядком поостыл, и он был склонен прислушаться к мнению более опытного в таких делах Неда. Взглянув на него из-под насупленных чёрных бровей, он спросил хмуро:
— Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю отвезти этого мальца в приют Марии Магдалены, — сказал Нед. — Тут недалеко, всего миль сорок, поездка туда и обратно не займёт и двух часов. Надо оставить ребёнка на крыльце — ну, как это всегда делают, — а самим смыться.
— А что делать с мёртвым ребёнком? — спросил Джек.
— Да ничего, — проворчал Нед. — Похоронить потихоньку где-нибудь в лесу.
— Это не по-христиански, — нахмурился Джек, качая головой. — Чтобы потом всю жизнь мучила совесть? Нет, я не согласен.
— Ну, тогда оставить их обоих у приюта, — предложил Нед. — Монашенки сделают с телом, что надо. Хотя они могут и вызвать полицию. Но всё равно никто не узнает, что детей подбросили мы.
— Ладно, — сказал Джек. — А с этой-то хреновиной что делать? — Он кивнул на космическую штуковину.
— Ничего, сделаем вид, что ничего не видели и ничего не знаем, — ответил Нед. — Пусть её случайно обнаружит кто-нибудь другой, а мы как будто ни при чём. Похоже, ничего опасного внутри у неё нет, и её вполне можно так оставить.
— Ну, хорошо, — согласился Джек. — Только детей в приют повезёшь ты. У тебя машина лучше.
— Мой-то драндулет? Не смеши, — фыркнул Нед. — Хотя ладно, так уж и быть, отвезу. Если ты сдрейфил.
Джек ничего не сказал по поводу последнего ехидного замечания. Серьёзный и хмурый, он осторожно положил мёртвого ребёнка на землю и стал снимать куртку. Сняв куртку и верхнюю рубашку, он стащил с себя нательную майку и расстелил между кочанами, чтобы завернуть в неё ребёнка. Нед нагнулся над ней, осматривая.
— Погоди-ка. На ней нет твоих инициалов?
— А что? — удивился Джек.
— Да так… На всякий случай.
Джек уже хотел завернуть тельце в майку, когда Нед снова нагнулся и снял с шейки мёртвого младенца медальон. Джек нахмурился.
— Ты что? Оставь медальон.
— Как же! — ответил Нед. — Во-первых, он ему уже не понадобится, а во-вторых, это хорошая вещица. Металл-то — не простая железяка. Похож на платину.
— Да кто делает медальоны из платины? — не поверил Джек.
— У нас, может быть, и не делают. — Нед поднял медальон, и тот серебристо засверкал в лучах вечернего солнца. — А у них — кто его знает.
— Дай сюда. — Джек встал и выхватил у Неда медальон.
— Ты чего? — удивился тот.
Джек повесил медальон на шею живому малышу, который к этому времени уже перестал плакать и смотрел вокруг удивлёнными круглыми глазёнками.
— Вот, возьми на память от твоего товарища по несчастью.
Медальон вдруг открылся, и оказалось, что в нём было миниатюрное изображение, похожее на фотографию, только выполненную не на обычной фотобумаге, а на каком-то незнакомом материале, похожем на стекло или твёрдый пластик.
— Это, наверно, его мать, — предположил Нед. — Красивая девчонка.
— Ты что, это парень, — сказал Джек.
— Какой парень? — заспорил Нед. — Видишь, какие волосы? И лицо гладкое, как у женщины. Нет, это девчонка. Симпатичная! Я бы с такой прогулялся…
— Это парень, — упрямо повторил Джек. — Только очень молодой, совсем мальчуган. Лет пятнадцати.
Они заспорили, так и сяк разглядывая медальон, парень это или девушка, пока фотография вдруг не вывалилась, а следом за ней — какое-то маленькое устройство, не больше батарейки для часов.
— Ну вот, ты его сломал! — воскликнул Джек, нагибаясь и высматривая под капустными листами овальный портрет.
Портрет он нашёл, обдул и протёр о брюки, после чего аккуратно вставил на место. Маленькое устройство найти не удалось: видимо, они нечаянно втоптали его в землю, уж слишком оно было крошечное. Закрыв медальон, Джек разглядел на его крышке какую-то надпись, но буквы были ему незнакомы.
— Тут что-то написано, — сказал он. — Буквы какие-то странные.
— Может, это по-русски? — предположил Нед.
— Может быть, — задумчиво ответил Джек. — Я их алфавита не знаю.
Нед хотел снять с ручки мёртвого ребёнка и браслетик, но Джек, не вытерпев, заорал:
— Не смей!
— Ладно, ладно, чего ты, — отступил Нед. — Зачем орать-то? Видишь, мальца напугал. Он со страха даже описался.
— Дай его сюда! Ты его даже держать правильно не умеешь!
Джек взял у Неда вновь зашедшегося в плаче малыша и бережно прижал к своей груди.
— Ну, ну, — сказал он ласково. — Всё хорошо…
С превеликими ухищрениями Неду удалось незаметно вывезти найдёнышей с фермы. Сначала он хотел, как они с Джеком и решили, оставить обоих младенцев у двери приюта, но передумал. Он оставил только живого, а мёртвого, завёрнутого в майку Джека, на обратном пути закопал на пустыре. Ямку он вырыл достаточно глубокую, чтоб не могла учуять собака, а землю хорошо притоптал и закидал ветками и листьями. Потом, сняв шляпу, возвёл глаза к небу и проговорил:
— Господи, прими эту невинную душу. И прости мне, что я сделал.
После этого, вполне успокоенный, он вернулся на ферму и сказал Джеку, что всё в порядке. Их рабочий день был окончен, и они отправились по домам: Нед — в свой холостяцкий фургон, а Джек — к жене и дочке, в маленький семейный домик.
Космический аппарат был обнаружен на следующее утро другими работниками. Хозяин фермы мистер Маккаллум, озабоченно побродив вокруг него и почесав в затылке, сделал вывод:
