Длинные волосы юноши, цвета зрелой пшеницы плавно лежали на его плечах, тёмно-синие глубокие глаза смотрели куда-то вдаль, он размышлял о чём то, и отпечаток мрачных раздумий лежал на его лице, словно тенью накрывая его молочно-белую кожу. У него было острое лицо, прямой нос, мужественно выступающие скулы и тонкие губы. Он был привлекателен, но его мрачность и отчуждённость отталкивала от него других. Его звали Шейрату, и каждый в деревушке знал его имя, но не из-за каких-то его достижений, а из-за его родителей.
Бурат был статным мужчиной зрелого возраста. Его некогда тёмно-синие волосы цвета ночи посеребрила седина, морщины испещрили суровое решительное лицо, но глаза всё ещё оставались такими же живыми, тёмно-карими. Глядя на него, можно было подумать, что он был очень суров и бескомпромиссен, стать светилась в каждой черте, в каждой части тела. Но все, кто был знаком с ним, прекрасно знали о его добром нраве и высоко развитом чувстве долга, а также о его безграничной и нежной любви к жене.
Мори была красивой женщиной средних лет. Старость уже тоже брала своё, но морщины и седина нисколько не уродовали её, они придавали ей зрелости и мудрости. Бурат ещё помнил её той жизнерадостной милой девчонкой с ярко-голубыми глазами небесного цвета и золотыми волосами. Даже сейчас он видел её такой, какой она была. Особенно когда она улыбалась своей прекрасной доброй улыбкой, ему казалось, что время совершало скачок назад, возвращая их в прошлое, во времена их молодости.
Два почётных, великих бойца. Они могли бы и дальше служить на пользу своим соплеменникам, если бы не встретились и не полюбили бы друг друга с первого взгляда. Их любовь была всеобъятной, они словно тонули в этой пучине. Потому они решили покинуть службу, уйти в запас и начать мирную жизнь. Традициями было предрешено, что на закате своей воинской славы подобные им отправляются жить в глушь, навсегда растворяясь там и оставляя о себе в памяти других лишь легенды. Ничего не поделать, таков был конец каждого воина, и все мирились с этим. Бурат и Мори были готовы к такому повороту, видели в нём лишь благоприятнейший из исходов. Слишком много битв они прошли, слишком многое хотелось бы оставить в прошлом, навсегда забыв.
И вот спустя три года после их первой встречи, у них родился сын. Они назвали его Шейрату. Помня о подвигах его родителей, многие пророчили ему светлое великое будущее, полное свершений. И действительно, у него был талант. Бурат с самого детства начал обучать его навыкам друида, и его сын усваивал это по мере своих возможностей. Отец был требовательным и жёстким учителем, никогда не делал послаблений, воспитывая в нём силу воли. И это приносило свои плоды. Мальчик вырос твёрдым и смелым молодым человеком. Только по каким-то причинам он был отчуждён ото всех, много времени проводил наедине с собой и своими мыслями, и никому другому в этом его мире не было места. Бурат и Мори надеялись, что служба клану принесёт в его жизнь то, чего ему не хватало, даст ему новые ощущения и покажет, каков мир на самом деле. Они верили, что он поймёт, насколько важно иметь рядом тех, кто сможет тебя поддержать в трудную минуту. А возможно, как и они когда-то, он вернётся в поселение, ведя за руку очаровательную эльфийку, пригласит её домой и признается, что с этой девушкой готов прожить всю оставшуюся жизнь.
И вот они стояли среди толпы эльфов, прощающихся друг с другом. В воздухе висела некоторая напряжённость, что было заметно по тому, как взгляд Шейрату убегал в сторону. Он словно хотел оградиться ото всех этих сентиментальных прощаний со стороны родителей. Те же светились гордостью, по щекам Мори текли слёзы. Губы Бурата постоянно то сжимались, то разжимались от переполнявшего его волнения.
- Сын мой, - сказал он с некой помпезностью. - Настал этот день. День великой чести для нас, твоих родителей, и, разумеется, для тебя.
Шейрату лишь хмыкнул в ответ, продолжая отводить взгляд от поднадоевших ему прощаний.
- Ты не хочешь туда идти? - спросила заботливо Мори.
- Бессмысленная трата времени, - мрачно заключил юноша.
- Это тебе только так кажется, - утешительно улыбнулся Бурат. - Ты просто ещё молод. Но со временем ты поймёшь, что помогать другим - одно из самых потрясающих удовольствий, которые только могут быть.
Родители улыбнулись ему, отчего Шейрату даже почувствовал некоторое отвращение.
- Господа, нам пора отправляться в путь, - подошла к ним посланница клана, поклонилась старшим и пошла дальше. Готовый последовать за ней, юноша повторил её прощальный жест и двинулся в сторону корабля. Мать разрыдалась, а отец лишь покрепче обнял её и кивнул сыну вслед.
В душе молодой друид был даже немного рад тому, что наконец-то отделался от родительской опеки, что теперь он будет предоставлен сам себе, и что все его решения будут его решениями, а ответственность за них будет ложиться только на его плечи. Но он понимал, что впереди его ожидал ещё больший контроль, но уже со стороны клана. Не в его планах было всегда находиться в подчинении у кого-то, юноша должен был придумать что-то, чтобы вырваться из этого замкнутого круга, иначе ему пришлось бы всю жизнь плясать под чужую дудку. А этого делать он не хотел.
Он размеренными шагами поднялся на палубу вместе с остальными уже полноценными членами клана. Кто-то выглядел обеспокоенным, кто-то хмурился, размышляя о чём-то своём. Посланник с листом пергамента продолжал напряжённо изучать написанный там текст, другие его собратья суетливо сновали по кораблю, моряки периодически пробегали по палубе, управляя судном.
Шейрату глубоко вздохнул и бросил последний взгляд на Занто. Корабль тронулся, и деревня медленно двинулась, удаляясь по левому борту. В толпе провожающих юноша заметил улыбающихся родителей и изо всех сил выдавил из себя улыбку. Не то чтобы он не любил их, он был во многом благодарен им за то, что они ему дали. Но этого было недостаточно. Они могли бы изменить мир, но вместо этого укрылись где-то в глуши, сбежав от всего. Это казалось юному друиду неправильным. Этот мир необходимо было изменить. Любой ценой.
Корабль то стремительно мчался по бурным лесным речкам, то впадал в тихие спокойные устья и шёл настолько неспешно, что животные, выходившие на водопой, не замечали этот медленно скользящий по водной глади объект. Лишь в последний момент они вскидывали головы, словно поражаясь, как из ниоткуда могло возникнуть это нечто, а в следующую секунду уже в спешке скрывались в лесу. Шейрату с усмешкой наблюдал за ними. Он любил зверей, как друид, был связан с ними и чувствовал их. Но заменить эльфов они всё же не могли, не могли дать ему того, что он искал, не могли полностью перекрыть это безграничное ощущение пустоты и одиночества в душе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
