– Ну, как там, Горыныч, народец мой поживает, добра наживает? Нет ли у него обид, каких и пожеланий?
– Да ничего, не жалуется народ, – отвечает генерал, – недавно провели митинг в поддержку голодающих за бугром. На прошлой неделе бревна на субботнике таскали. Новая партия молодежи уехала за Байкал строить узкоколейку.
– Пьют? – голос Царя посуровел, а глаза заблестели.
– Врать не стану, не без этого, батюшка. Но ситуация находится под неусыпным моим контролем.
– Где берут?
– Сами заваривают.
Царь почесал лысину, задумался. Он же по молодости в столичном университете диалектику пять лет изучал. Но многое не мог понять. Многого та диалектика не объясняла.
– Тут вот что, – Царь вдруг пододвинулся вплотную к Змею Горынычу и перешел на едва слышный шепот, – пора нам какие – то радикальные меры принимать. Понимаешь, о чем я?
– Сажать будем? – оживился генерал.
– Типун тебе на язык. Я что – Ирод? Я сам на сеновале родился, плоть от плоти народной. Да и ты, согласно личному делу, в бане зачат был, а не в палатах каменных.
– Стрелять будем? – обрадовался Змей Горыныч, потирая мозолистые от «Маузера» руки. Он одинаково замечательно стрелял с обеих рук.
– Да ты что, совсем офонарел в своем пыточном подвале? – Царь замахнулся на генерала своим тщедушным кулаком. – Где мы раздобудем столько сухих патронов?! Надо как – то иначе действовать, как – то перестраиваться надо. Ты бы заслал верного казачка за бугор. Надо разведать их секреты, опыт передовой перенять.
– Травить будем?
– Да ну тебя к лешему! – Царь совсем рассвирепел. – Перестраиваться будем. На английский или французский манер. Может, правы наши диссиденты, может, действительно нам забугорной демократии не хватает?
– Чего? – у Змея Горыныча от удивления все шесть глаз вылезли на лбы. – Может, лучше десяток – другой свинокомплексов построим или полсотни бараков со всеми удобствами? Народу такие фокусы нравятся.
– Этим потом займемся, при развитой демократии. Всех потом накормим и переселим. Короче говоря, ступай восвояси, через недельку отчитаешься мне о проделанной работе.
Глава 3
Приехал Змей Горыныч в свое министерство, шофера отпустил на обед. Поднялся по парадной лестнице к себе на этаж, угрюмый, злой, как черт из табакерки. Ни с кем из сослуживцев, встреченных на пути, даже словом не обмолвился, никому даже чести не отдал. А в приемной его секретарша по агентурной кличке Русалочка спрашивает на пороге участливо:
– Чайку заварить, товарищ генерал? Или кофейку на скорую руку сообразить? Могу и то и другое сварганить.
– Замолчи, дура!
Секретарша не обиделась, она на работе была женщиной легкого нрава с длинным языком. Была поверхностно образованной и внутренне глупой. Потому она не унялась с первого раза:
– Что, опять Царь вызывал? Не в духе Государь? Фитиля вставил!?
– Замолчи, ведьма! – цыкнул генерал. – Не твоего куриного ума дело!
Русалочка встала из – за стола, поправила свои шикарные рыжие волосы, высокую грудь, скользнула рукой по крутому бедру, одернула мини – юбку и вальяжно направилась навстречу генералу. Ее неземная красота и глупый вид обычно размягчали суровый нрав Змея Горыныча, нейтрализовали злобу и агрессию.
– Да ну его, хрена лысого, совсем из ума выжил! Демократии захотел. Да нашему народу только дай права и свободу! Все вдребезги разнесут! Все растащат по коммуналкам, глазом не успеем моргнуть! – возмутился генерал.
– Это точно, – согласилась секретарша, облизывая языком свои пухлые губы бантиком, густо накрашенные французской красной губной помадой польского производства.
Горыныч злобно сверкнул очами. И вновь начал злиться.
– Ты, Русалочка, смотри у меня! Смотри не сболтни кому – нибудь! Царь может еще охолонет, дурь может с него еще и сойдет. Может его Соловей Разбойник, наш премьер-министр переубедит. Или Царица, – генерал на мгновение задумался. – Нет там у тебя на примете какой-нибудь рыженькой бабенки? Да такой, чтобы погрудастей была и чтобы глаз поярче похотью горел?
– Для какой надобности? – Русалочка зарделась, опустила очи долу.
– Не твоего ума дело! Это – государственная тайна. Политический вопрос! Чтоб у хрена лысого поменьше дури в его государевой голове скапливалось! Чтоб другие проблемы ему жизнь царскую портили!
– А я что же, совсем уже шарм потеряла? Не гожусь для политического вопроса?
Змей Горыныч резко подскочил к Русалочке и замахнулся на нее кулаком:
– Я тебе, – прошипел он, – только посмей! Я тебе быстро руки и ноги попереломаю! Ты у меня для других целей предусмотрена!
– Ревнуете? – усмехнулась секретарша. – Да не нужен мне никакой Царь! Разве же он мужик?! Мелкий, лысый, ладони потные. Вот вы, товарищ генерал, другое дело. Умный, статный, при погонах и пистолете! И нюх, как у собаки, и глаз, как у орла!
– Это ты, верно, подметила, – улыбнулся Змей Горыныч тройной улыбкой, – и глаз у меня не косит, и рука у меня верная, и на ногах крепко стою! А надо будет, так и взлечу, крылья есть!
– Да, не то, что ваша жена, – хихикнула Русалочка, – стерва худосочная, вьетнамской хной крашенная!
– Замолчи!
– Хной крашенная!
– Тише!
– Крашенная!
– Успокойся, – генерал не без симпатии взглянул на секретаршу. – Семья – вопрос сугубо политический и обсуждению не подлежит!
– А вот вы, мужчина видный! – Русалочка топнула изящной ножкой. – И пусть все на свете об этом знают.
Конец ознакомительного фрагмента.
