– Аванс принес?
Роджер ждал провокационных вопросов, столь характерных для копов под прикрытием, призванных заставить его сказать, что он собирается использовать деньги для создания незаконного порносайта, но мужчина не углублялся в детали. В суде договоренность может означать что угодно. Да, да, он действительно на пристани после наступления темноты, что уже является административным правонарушением, а технически его могут вернуть за решетку за малейший прокол. Но ничего серьезного ему пока не пришьешь.
– Мне нужна шкатулка и все ее содержимое.
– Сначала покажи деньги.
Он что, считает его идиотом?
Человек потянулся к внутреннему карману, и Роджер напрягся, машинально коснувшись пистолета за поясом, но воспользоваться им не пришлось. Новый партнер достал конверт.
Роджер нахмурился:
– Тонковато для сорока штук. Мы так не договаривались.
– Ты должен был принести шкатулку.
– А ты должен был дать половину еще вчера. Что это за партнерство, если ты не выполняешь свою часть сделки?
– Открой. Тогда все и поймешь.
Роджер насторожился, но любопытство взяло верх. Он осторожно распечатал конверт и достал сложенный вдвое листок бумаги. Лист был чист, но между его сложенных половин лежала потускневшая фотография. Со снимка смотрела милая девушка-подросток с длинными черными волосами и большими, глубокими карими глазами.
Инстинкты заставили Роджера действовать еще до того, как в его мозгу зажглось осознание того, что он узнает мертвую девушку, но было уже поздно. Мортон уронил бумагу и фотографию и рванул из-за пояса пистолет, однако мужчина двигался быстрее и поставленным приемом ноги ударил его по запястью. В тусклом свете фонарей охраны над сухими доками Роджер в первый раз посмотрел ему прямо в лицо.
Еще один призрак из прошлого.
– Хотел бы я сам всадить пулю в твою тупую башку, – сказал тот тип и с размаху ткнул Роджера лицом прямо в слежавшуюся грязь пристани. Резкая боль от сломанного носа молнией пронзила мозг, и Мортон сглотнул плотный сгусток крови.
Он закашлялся и попытался подняться на ноги, но предатель три раза подряд пнул его между ног ботинком со стальным носом. Мучительная боль сковала тело Роджера, несравнимая даже с тем изнасилованием в тюрьме. К тому же тогда удалось отомстить. Теперь, похоже, нет никаких шансов. Он вновь попытался встать, но пинок в ребра снова отправил его на землю. Роджер застонал.
– Мистер Мортон. – Тихий, культурный голос не принадлежал напавшему на него. Роджер не слышал, как подошел второй мужчина, и сама мысль о том, что над его повергнутым телом стоят уже двое, заставила насильника задрожать от страха, но он сделал еще одну тщетную попытку подняться.
В глазах потемнело от очередного удара тяжелым ботинком между ног. Он почти не слышал щелчка затвора девятимиллиметрового.
– Как жаль, что это почти безболезненно, но в нашем случае скорость важнее моего личного удовлетворения от ваших страданий. Гори в аду, ублюдок.
Роджер Мортон был мертв прежде, чем до него донесся звук выстрела.
Глава 1
Наши дни
Брэд Прентер думал, что ничто и никогда не вернет его за решетку, но Люси Кинкейд поможет ему понять, как сильно он заблуждается.
Женщина взглянула на часы на экране своего компьютера и нахмурилась. Было уже почти шесть, а она обещала своему брату Патрику, что не опоздает, после того как дважды отменила совместный ужин на прошлой неделе.
– Давай же, давай, – пробормотала она, разделив экран на шесть окон для чата, которые могла отслеживать одновременно. – Ты был здесь в пять каждый день на этой неделе. Куда же сегодня-то запропастился?
Боковым взглядом Люси заметила директора Фонда охраны материнства и детства Фрэнсис Бакли, направляющуюся к своему столу. Девять лет назад Фрэн покинула ФБР и вышла на пенсию, отдав двадцать пять лет своей жизни агентству. Хотя ей уже стукнуло шестьдесят, дама выглядела и вела себя так, словно была на десяток лет моложе. Фрэн стала для Люси наставницей вскоре после того, как та пришла в фонд добровольцем три года назад. Она написала убедительное рекомендательное письмо в поддержку заявления Люси о принятии на работу в ФБР и помогала новенькой готовиться к письменным и устным экзаменам. Последние три месяца директриса морально поддерживала Люси, пока та ожидала известия о том, прошла ли она на следующий этап процесса поступления на работу в Бюро или нет.
Женщина гнала от себя мысли о том, что ее могут и не принять, но знала, что процесс может растянуться на многие месяцы, и неизвестность раздражала ее. Последние шесть лет она мечтала стать агентом ФБР. Все, что Люси делала, было тщательно просчитано и направлено на поступление на службу в Федеральное бюро расследований – и ее учеба в университете по двум специальностям (психология и компьютерные науки), и стажировки в Сенате США, департаменте шерифа округа Арлингтон и в управлении судмедэкспертизы округа Колумбия. А также работа волонтером в школах и в Фонде охраны материнства и детства. Она надеялась, что приемная комиссия увидит, что накопленные ею знания и опыт сделают ее ценным сотрудником для Бюро.
Фрэн положила руку на спинку кресла Люси.
– Тик-так, тик-так… Уже шесть!
– Еще немного. Прентер пока не вышел в Сеть, а он всегда здесь ближе к концу рабочего дня.
– Всякое бывает. Не можешь же ты сидеть здесь всю ночь, поджидая его… У тебя своя жизнь. Разве ты не должна сегодня ужинать с братом?
– Да, но…
– Люси, Прентер будет здесь завтра.
– У меня есть еще минут двадцать, и в семь я уже буду в «Клайдс».
– Только если долетишь до метро.
– Я быстро бегаю, – ответила она, мысленно постучав по дереву.
Пожилая женщина покачала головой, но понимающе улыбнулась.
– Если ты все еще будешь здесь в шесть пятнадцать, я выключу свет.
Это вовсе не было пустой угрозой – Фрэн действительно уже так делала. Люси перекрестилась и послала директрисе воздушный поцелуй, прежде чем вернуться к суматошным чат-румам.
ФОМД был оснащен мощными компьютерами с защищенным соединением, не хуже, чем в ФБР, и занимался расследованием преступлений, связанных с незаконной сексуальной эксплуатацией женщин и детей. Когда им удавалось собрать достаточный объем доказательств, чтобы определить личность жертвы или насильника, они передавали дело в ФБР или местную полицию для дальнейшего расследования.
Помимо своей основной деятельности, фонд также отслеживал перемещения выпущенных на поруки сексуальных преступников. По закону такие осужденные должны были встать на учет в местных правоохранительных органах сразу после освобождения из тюрьмы, делая это в каждом последующем месте жительства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
