А пора бы уж разобраться!.. Очень нужно разобраться!
Несколько месяцев назад на Кавказе проводились первые испытания «сверхлокатора», сконструированного группой Шувалова. Этот сверхмощный локатор впервые послал с Земли радиоволны за пределы Солнечной системы.
И когда эти волны, вернувшись к локатору, отразились на его экране, было обнаружено новое небесное тело. Оно находилось так далеко за орбитой Плутона, что уже не отражало солнечных лучей и потому было невидимо.
Первое предположение было, что это неизвестная планета. Еще одна планета. Совсем маленькая — вдвое меньше Земли.
Локатор Шувалова после первого испытания не работал больше двух месяцев. Устраняли неполадки. Накапливали энергию. Невероятно много свободной энергии надо для этих испытаний. А энергии все еще не хватает… И особенно в этом районе. Ее приходится собирать понемногу, собирать долго, упорно…
Пока готовили к новому испытанию локатор, пока заряжали гигантские аккумуляторы, было высчитано, что неизвестное тело не может быть десятой планетой. Оно не оказывало на орбиту Плутона никакого влияния. А если бы оно было планетой, оно должно было бы искажать эту орбиту. Некоторые ученые говорили даже, что сверхлокатор ошибся, что никакого неизвестного тела вообще нет. Могли ведь быть какие-то еще не замеченные неисправности в совершенно новом аппарате…
Однако второе испытание локатора вновь обнаружило это неизвестное тело. Причем на этот раз оно оказалось намного ближе к орбите Плутона. Оно явно двигалось к Солнцу, это тело. Споры разгорелись с новой силой. Но все они шли на закрытых совещаниях. В печать не попадало ничего, потому что само создание сверхлокатора Шувалова пока еще считалось государственной тайной.
Для вычисления орбиты неизвестного тела нужна была «третья точка» — еще одна точка этой орбиты. А получить ее все не удавалось, потому что сверхлокатор после второго испытания надолго вышел из строя. Некоторые узлы его оказались ненадежными, не выдерживали, долго больших напряжений. И хотя путь устранения неполадок был ясен, времени на это требовалось немало.
«Третью точку» орбиты неизвестного тела ждали многие. И вместе со всеми ее ждали советские космонавты, которые знали и о локаторе Шувалова и о спорах, вызванных его открытием, В среде космонавтов даже родилось свое объяснение открытия; может, это какая-нибудь далекая цивилизация переселяется вместе со своей планетой в нашу Солнечную систему?
Эта версия была высказана, на одном из совещаний, Однако ученые не приняли ее всерьез.
— Начитались научной фантастики! — с улыбкой сказал один из них.
Но сами ученые ничего пока не могли объяснить. Нужны были исследования, а локатор Шувалова еще не был готов к ним, несмотря на отчаянные усилия его создателей.
Приходилось ждать. Ждать, пока снова заработает сверхлокатор. Или пока тело это не подойдет настолько близко к орбите Плутона, что начнет отражать солнечные лучи и, следовательно, улавливаться земными телескопами.
Разговоры о «десятой планете» поутихли. Большинство не ждало от нее никаких неприятностей. Нескольких ученых, которые предположили, что тело это может вызвать космическую катастрофу, кто-то публично назвал паникерами. Потому что вероятность столкновения в космосе настолько мала, что ее можно считать равной нулю…
Да и что, собственно, могли изменить опасения этих ученых? Ни характера этой возможной катастрофы, ни даже времени ее они не могли определить. А значит, и готовиться к защите от нее было невозможно. Зачем же думать о ней раньше времени?
Люди почему-то не любят думать об опасностях, которые, вероятнее всего, минуют их… У людей обычно слишком много опасностей и трудностей реальных, которые не минуют… И приходится думать прежде всего о них. Только космонавты не забывали об этой «десятой планете», или «планете икс», как назвал ее один из них. Только космонавты продолжали о ней говорить. Потому что для космонавтов всякое неисследованное небесное тело — это опасность вполне реальная…
Однако от этих разговоров ничто не менялось. Все в жизни космонавтов шло так же, как шло и раньше. И полеты те же готовились, и программа их не менялась.
Ибо не было пока что оснований для изменения программы полетов.
Однако думать об этом — думали. И Федор Веселов, может быть, думал об этом больше других. Потому что лететь он должен был раньше. Его полет был теперь первым на очереди…
…Далеко за Сурой раздается глухой сигнал электровоза. И Федор видит маленький отсюда, совсем игрушечный поезд. Он торопливо бежит к мосту, этот поезд, перемахивает по нему реку и исчезает где-то за корпусами «Пензмаша».
Вот и прошел первый вечер в родном городе. Пора домой.
Весь следующий день Федор бродит по Пензе. Что еще и делать в отпуске, как не бродить по родному городу?
Федор медленно идет по бульвару на Пушкинской. Когда-то здесь было грязно. Чуть ли не самой грязной улицей в центре города была Пушкинская. Сейчас она залита асфальтом! По сторонам ее стоят стройные белые двенадцатиэтажные корпуса с громадными витринами магазинов. — «Турист», «Редкие книги», «Малыш», «Сдоба», — читает Федор вывески над витринами. «Зайду в конце дня в «Редкие книги», — решает он. — А то сейчас накупишь — таскайся потом с ними…»
Федор останавливается на углу — перед ним во всей красе, от цоколя до вершины, поднимается тридцатиэтажный небоскреб Института электроники — самого крупного в стране института этого профиля.
Он не зря появился в Пензе, этот красавец-небоскреб, в котором работают лучшие советские специалисты. Здесь, на родине Федора, еще в те годы, когда он бегал в школу с октябрятским значком, была создана прочная промышленная и научная база советской электроники. Здесь были сконструированы и построены знаменитые электронные машины, которые давно уже признаны лучшими в мире массовыми вычислительными машинами для промышленности. Когда-то их выпускали и считали единицами. Теперь их выпускают тысячами. Трудно теперь найти на Земле индустриальный город, в котором не работали бы пензенские машины, компактные, умные, безотказные.
И другие вычислительные машины из года в год создавались в Пензе — уникальные машины, которые немало изменили в экономике страны. Их было много, этих машин, и они были разные. Федор знает, что прочные нити связывают этот сверкающий стеклами светлый тридцатиэтажный небоскреб с Институтом космонавтики под Москвой, где готовится сейчас полет на Марс. Его полет… Федор сворачивает на Красную и идет по ней вверх, туда, к Нагорной, где жила когда-то Рая… Здесь еще немало старых одноэтажных домов. Долго они живут. Трудно они уступают дорогу новому. Но и среди них, в глубине каждого квартала, уже светлеют высокие белые здания с веселыми балкончиками, плоскими крышами и громадными витринами магазинов, как на Пушкинской. А Раин двухэтажный дом еще стоит. И, может, по-прежнему здесь живут ее родители. И, может, по-прежнему она приходит сюда. Или приезжает, если живет не в Пензе. Федор не знает, где она. Давно уже не знает. И никогда не спрашивает об этом. И никто ему об этом не говорит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
