За дверью было светло и сухо. Длинная лестница привела к коридору, в который с двух сторон решетками смотрели камеры для заключенных.
— Побудешь пока здесь: с тобой мы разберемся после, — сказал Ульен, пока церковники открывали крайнюю дверь и заталкивали туда Онику.
Ключ провернулся в скважине, и девушка осталась наедине со своими предположениями.
У стены чистыми простынями белела кровать, рядом замер небольшой стул. Сквозь прожженные отверстия в круглом ковре выглядывал каменный пол. Обойдя комнату, Оника опустилась на оказавшуюся твердой койку и, закрыв глаза, прислонилась к стене, тут же впившейся в спину неровностями.
Чуть опустив веки, она разглядывала руки. Стиснув кулак, девушка свернулась в клубок и легла на бок, ставшая беззащитной перед собственными мыслями. Понимание, что ей посчастливилось ухватить удачу за хвост и получить шанс исправить все ошибки, не могло справиться с чувством одиночества, налетевшим холодным ветром. Онике с трудом удавалось разобраться со «здесь» и «сейчас». Она, словно утомленный дорогами странник, вернулась в родной и близкий сердцу край, выглядящий совсем иначе, чем тот, образ которого был бережно храним в памяти.
«Это пройдет. Мне всего лишь нужно привыкнуть», — сказала она себе, придя к мысли, что мир как никогда был похож на себя, но взгляд ее уже не был прежним.
Сжавшись в комок, Оника стала прислушиваться к ветру, врывающемуся в окна и сквозняками скользящему по дворцу. Он шептал ей об осадивших дворец мятежниках и о прибывающих силах Ордена, быстро расправляющихся с бунтарями и приносящих покой в столицу. Вовремя не получив сигнал от дочери, Командор сочтет, что она просто не успела. Но какие мысли одолеют его, когда Оника не придет в обозначенное место? Болезненно сведя брови, дочь Сапфировой Маски прогнала тоскливые мысли об отце. Она обязана не допустить гибель брата, во что бы то ни стало, а это означало безропотно сносить все уколы судьбы, пока цель не будет достигнута.
Дворец шумел, но теперь это были уже не крики отчаяния и страха, а торопливые голоса прислуги, обсуждающей случившееся, погибших под завалами, и окрики стражи и управителей, наводящих порядок.
Оника вскочила от ощущения, словно на ее голову под напором трех метеоритов обрушились своды дворца. Она могла поклясться, что в ушах стоял рев пламени и вой сгораемого воздуха.
«А ведь Мориус обещал никакого безумия», — с досадой подумала она и вернулась на кровать, накрывшись сложенным в ногах стареньким пледом. Тепло, перемешанное с затхлостью постели, заполняло вязкой дремой сознание, прогоняя прочь все мысли. Сейчас оставалось только ждать и молить Небо, чтобы избранный ею путь, вновь не привел к тотальному разрушению.
* * *
Новый день разбудил Онику шагами служанки, принесшей завтрак из молочной каши и пресного компота. Украдкой взглянув на заключенную, она поторопилась удалиться, сопровождаемая пристальным вниманием стражника. Когда Оника забирала с подноса тарелку, караульный ухмыльнулся и подмигнул девушке, немало развеселенный ее притворным смущением.
Закончив завтракать, она вернулась к ветру, без умолку болтающему чужими голосами, в надежде узнать хоть что-то о причине ее заключения. Но дворец был поглощен собственными заботами, и Оника решила не испытывать судьбу, предоставив своего говорливого друга самому себе. Злоупотребление силой укротителя могло привлечь внимание ментальных магов.
Из скучающего оцепенения девушку вывела открывшаяся наверху лестницы дверь и шаги трех человек. Тихо звенела броня, и Оника решила бы, что Ульен наконец нашел время проведать заключенную, если бы не отсутствие всюду следовавшего за ним перестука трости.
— Эй, привет, — Оника удивленно обернулась ко входу в камеру, услышав голос брата. Кристар широко улыбался, опустившись на корточки и держась за прутья решетки. Увидев отмытого от крови и грязи юношу, в свежей одежде и с сияющими глазами, она не могла не отметить, что брат не должен страдать от недостатка женского внимания. — Помнишь меня?
Оника улыбнулась и невольно нахмурила брови, посмотрев на двух церковников, замерших за спиной Кристара, и прожигающих пространство перед собой суровыми взглядами.
— Святые Небеса, если вы отойдете на метр, ничего ужасного со мной не произойдет. Вы же пугаете ее, — Кристар обернулся к сопровождающим, и те отступили на шаг, даже не подумав выпустить заключенную из поля зрения.
— Почему вы здесь, господин? — Оника подвинулась к краю кровати.
— Хотел справиться о твоем самочувствии, — Кристар обвел взглядом разделявшую его с девушкой решетку и виновато улыбнулся. — Прости за это недоразумение. Ульен утверждает, что никогда тебя не видел. По-моему, он слишком беспокоится за безопасность дворца. Так что всякого, кто попадает по эту сторону стен, ждет личная аудиенция у Первого советника, начиная от вельмож и заканчивая прислугой. Ты и сама это знаешь. Но, стыдно признаться, я тоже не могу вспомнить, чтобы встречал тебя среди горничных. Бессмыслица какая-то, я бы точно запомнил твое лицо, — юноша запнулся и улыбнулся еще шире. — У тебя очень необычные глаза. По всей видимости, меня таки сильно стукнуло по голове вчера.
Кристар посмеялся над самим собой.
— Простите, но, боюсь, господин Ульен прав, — призналась Оника. Снова громыхнули двери в темницу, отвлекая юношу от заключенной.
— Так и думал, что мне не удастся намного опередить Первого советника, — лицо Кристара украсила очередная, на сей раз немного разочарованная улыбка, когда до него донесся тихий стук трости о ступени. — Послушай, все будет хорошо, хоть Ульен упрямо стоял на своем, я замолвил за тебя словечко.
Кристар выпрямился в полный рост, и стража заняла свое место за его спиной. Улыбнувшись Онике в последний раз, он направился к лестнице.
— Господин Кристар, не ожидал встретить вас здесь, — поежившись от голоса Ульена, Оника внимательно слушала. — Госпожа Миала была крайне огорчена, что вы пропустили полуденный десерт. Вам не следует посещать подобные места. Отсутствие солнечного света плохо сказывается на вашем здоровье.
— Ваша забота бесконечно льстит мне. Я как раз направляюсь в сад. Прекрасного дня, Ульен.
— И вам, господин Кристар, и вам, — проскрежетал маг и продолжил свой путь к камере, где находилась Оника.
— Выведите ее, — бросил советник, и спустя минуту девушку усадили на стул в округлой комнате, спрятавшейся за дверью в самом конце тюремного коридора.
Когда Онику привели, внутри уже находилось двое стражников и молодой человек двадцати трех лет от роду. При виде девушки, на его подвижном лице, украшенном бородой-ширмой и не раз сломанным в драках носом, появилась одобрительная ухмылка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
