Плохо справляешься, если честно. С последним любовником ты рассталась неделю назад, теперь между вами все кончено – и потому кожа саднит не сладкой болью наслаждения, а тянущая болью разлуки.
Ты выключаешь душ, растираешь себя полотенцем, ссадины ноют. Улыбаясь, проходишь на кухню, ставишь чайник. Музыка из комнаты почти не слышна. Смотришь на часы: ты еще успеешь выпить кофе.
Вот так начинается день. За окном бесцветное солнце в разрыве декабрьских туч. С добрым утром, милая Ксения. Не забудь одеться потеплее, сегодня сильный ветер. Не забудь взять подарок для мамы, мобильный, деньги, документы, проездной. Не забудь – сегодня много дел. Береги себя, милая Ксения, береги себя. Ах да, и еще ключи. Тоже не забудь, пожалуйста.
3
Значит так. Жила-была девочка, с мамой и папой, ходила в детский сад, потом в школу, танцевала, смеялась, никогда не плакала. Мама-папа развелись, школа закончилась, девочка пошла на работу и вот через шесть лет уже сидит в офисной клетушке, сильные пальцы бьют по клавишам, растрепанные волосы кое-как удерживает заколка, накрашенные губы сосредоточенно сжаты, в голосе – ни следа утренней расслабленности.
– Ксения, мы даем новость про Березовского на морду или он уже всех задрал?
– Это его задрали, а не он. А что у нас есть, кроме Березы?
– Сейчас гляну.
Это – обычный день. Большая начальница маленького дома. Одно название – главный редактор отдела новостей, подчиненных – кот наплакал, три человека плюс внештатники. Правда все – старше на несколько лет, некоторые даже – со специальным журналистским образованием. Считают себя профессионалами, блин. Акулы пера, шакалы клавиатуры, халявщики компьютерной мыши. В свое время пришлось поругаться, это да, но теперь всех построила, работают в полную силу.
Алексей с соседнего стола спрашивает по аське: «ты как?», отвечает: «ок», и тут же вслед: «интервью когда будет?» «Сейчас пишу», да, в самом деле – сидит в наушниках, расшифровывает.
Ежедневная работа неизбежно становится рутиной: посмотреть, чтобы выбрали нужные новости, исправить ошибки, отругать девочек-переводчиц, понять, у кого сегодня брать комментарий. Пару раз в неделю получается хороший материал, которым гордишься, за который не стыдно. Но, впрочем, за то, что выходит каждый день, тоже не стыдно, хотя и гордиться особо нечем, разве что удачным началом карьеры: все-таки двадцать три года, а уже главный редактор отдела. Начальница. Смешно.
Ксения любит свою работу. Ей нравится копаться в новостях, а еще больше нравится координировать, управлять, контролировать. Через несколько лет она будет хорошим менеджером, хотя еще неясно, где. Может, станет настоящим главным редактором, может, подастся в бумажную журналистику, если Путин не приберет все газеты к рукам, как уже прибрал телеканалы. А может, займется чистым IT-бизнесом. IT означает Information Technologies, и добавляется ко всему, что связано с Интернетом. В Америке любят добавлять букву «е» от слова electronic, но по-русски эту букву не всегда удобно прибавлять. К слову «бизнес», например, вовсе невозможно. Так что очень хорошо, что есть сокращение «ай-ти», а то как бы хорошие московские девочки объясняли родителям, каким таким бизнесом занимаются?
Ксения любит свою работу. Ей приятно чувствовать себя уверенной, успешной, успевающей. Ей нравится, что все можно делать одновременно: редактировать интервью, говорить по аське, просматривать новости. К двенадцати первую порцию материалов выложат в сеть, и тогда можно будет сходить в кафетерий с Алексеем, прочитать у Вернера свежий анекдот, зайти к Паше и поговорить про деньги.
Паша Сильверман, непосредственный начальник Ксении, главный редактор и основатель газеты «Вечер.ру», до тридцати семи лет совсем не интересовался журналистикой.
В конце восьмидесятых он перебрался из Грозного в Москву – и вовремя: сначала в городе не осталось русских, потом – чеченцев, а после исчез и сам город. К середине девяностых Паша плотно занимался рекламой, но в момент очередного передела рынка его выкинули с телевидения и наружки, так что к началу нового десятилетия от былого великолепия осталось только интернет-агентство, поднявшееся на волне инвестиционного бума 2000 года.
Когда Паша пришел в Интернет, основной рекламной единицей были баннеры, прямоугольные картинки – сверху, снизу или сбоку интернет-страниц. Картинка интригует – человек кликает мышкой на баннер и попадает на рекламируемый сайт. Вот, собственно, и вся хитрость. Можно брать деньги за людей, которые увидят баннер (это называлось «за показы») и за людей, которые на баннер нажмут («за клики»). С тех пор появились квадратные баннеры, всплывающие баннеры-окошки, флэш-баннеры и много других прекрасных технических новинок – но общий принцип не менялся. Технологии позволяли показать рекламу нужному зрителю на нужном сайте – это называлось словом «таргетинг», – но, так или иначе, Паша делал деньги на том, что люди на своих мониторах смотрели маленькие картинки, а иногда зачем-то на них кликали.
Паша всегда считал, что торговля рекламой – торговля мнимостью. Это его не пугало: еще много лет назад ему объяснили, что мнимые числа, квадратные корни из отрицательных величин, столь же важны в математике, как числа обычные. Торговля рекламой в виртуальном пространстве была мнимостью вдвойне – и как несуществующее на привычной числовой оси число i позволяло решать уравнения и строить графики, эфемерная баннерная реклама позволяла Паше укреплять свой бизнес и помогать другим строить свой. Паше нравилось думать, что он работает с мнимостями – возможно, потому, что от города, где прошло его детство, не осталось камня на камне.
Пару лет назад логика развития бизнеса подтолкнула Пашу к мысли, что хорошо бы не только торговать показами на чужих сайтах, но иметь какую-нибудь площадку, где можно откручивать свои баннеры. Он решил сделать газету, предполагая заодно иногда публиковать джинсу, заказные статьи, – тем более, что приближалось время освоения предвыборных бюджетов, немного уменьшившихся с девяностых годов, но все еще соблазнительных.
Как рекламщик Паша был уверен, что для большой посещаемости – высокого траффика – достаточно правильной кампании по раскрутке. Через полгода он увидел, что онлайн-газета – не стиральный порошок и не новая модель сотового телефона. Конкуренция среди интернет-СМИ была достаточно велика, и Паша уволил почти всех сотрудников редакции, набрав взамен новых. Среди них была Ксения – и сегодня Паша знает: именно ее энергии и таланту он обязан тем, что многие ходят читать новости на его сайт, пусть даже «Лента.ру» дает куда больший охват материала.
У Ксении есть чувство стиля: любой информационный повод она превращает в увлекательную историю, экономические новости оборачиваются рассказом о самых насущных вещах, а комментарии экспертов звучат откровением, ниспосланным свыше. За последний год Паша дважды повышал ей зарплату – но сейчас, увидев, как она, закинув ногу на ногу, усаживается в кресло, он уже сожалеет, что в свое время позволил себя уломать. Больше ни копейки не дам, говорит он себе и дружелюбно улыбается:
– Как у нас дела, Ксеничка?
– Спасибо, хорошо, – отвечает она.
Растрепанные волосы, властные губы, сильные худые руки охватывают колени. Она не любит Пашиного «Ксеничка», для всех она – Ксения, даже для любовников. Никому, кроме Оли, не позволяет называть себя детским именем «Ксюша». Только Оля умеет произносить «Ксюша» так, что это имя не напоминает об Алене Апиной, юбочке из плюше, пятом классе, детских дразнилках.
Но Паша всех зовет уменьшительными именами, вот и ее уговорил на Ксеничку – уговорил, уломал, умаслил, сказал, что готов называть ее хоть Ксенией Рудольфовной, но очень, очень просит разрешить иногда говорить «Ксеничка», потому что иначе не сможет нормально работать, я уже не молодой человек, мне поздно переучиваться. Ксения согласилась, и, конечно, теперь он звал ее только «Ксеничкой», а она с тех пор не раз наблюдала, как на деловых переговорах Паша раз за разом вымогал выгодные условия, всячески подчеркивая, что не имеет на них никакого права и просит только как о личном одолжении. Наверное, если бы со своим делом Паша не справлялся, это бы не срабатывало – но в том, что касалось пиар-поддержки и рекламной раскрутки ему не было равных – и клиенты уступали.
– Как у нас дела, Ксеничка?
– Спасибо, хорошо.
– Хорошо? – повторяет Паша и поворачивает монитор к Ксении. – Ну-ка посмотрим на наш рейтинг. Вот, значит, Рамблер – и на каком мы месте?
Расчерченный голубыми полосками экран. Рейтинг «Рамблер Топ100» – главный рейтинг Рунета, негласный табель о рангах, форма независимого аудита. Почти на всех сайтах в русской сети установлены его счетчики, замеряющие траффик, ту самую посещаемость. Раз в полчаса на основании новых данных Рамблер генерирует рейтинг сайтов по полусотне тематических категорий. К кому больше ходят – тот и выше. Конечно, все знают, что этот рейтинг тоже можно накрутить, но все равно: на него ориентируются рекламодатели, а мелкие инвесторы решают, хорошо ли работают их деньги.
