– Деньги вернуть! Олег, ты понял меня? Деньги вернуть!
– Понял. – энергично кивнул Полубонцев. – Вернем! Не сомневайтесь, Валерий Михайлович!
Хозяин сощурился.
– Только чтоб тихо… – бесшумно опустил он ладонь на стол. – Никакой милиции! Поучить, конечно, барбоса надо!… Чтоб навсегда запомнил, что наши деньги – не для него… Только аккуратно. Нам лишних проблем не нужно!
– Да, не беспокойтесь, Валерий Михайлович, все сделаем! И деньги вернем! И щенку дворовому объясним, как в нашем казино себя вести…
Полубонцев переступил с ноги на ногу.
– Валерий Михайлович, только поселок – это же территория Пахома… – просительным тоном произнес он. – Вы не могли бы ему звоночек сделать, предупредить его, что мы там появимся… Ну, что бы Пахом чего зря не подумал.
Маленькие бровки Извольцева медленно полезли вверх.
– Как? – изумленно прошелестел он. – Что бы я еще у всякого уголовника разрешения спрашивал? Меня, дескать, тут один барбосик обул, разрешите, ваше благородие, мне его навестить? Можно, ваше превосходительство, мне с ним разобраться? Так, да? Ну, Олег, ты молодец! – протянул он. – Герой! Настоящая крутизна!
– Да, нет, Валерий Михайлович, вы меня не так поняли… – начал объяснять Полубонцев. – Я же о деле думаю!… Что бы из-за какого-то барбоса большой каши не заварилось… Я же что говорю? Я говорю: просто предупредить Пахома и все! Сказать ему, придет к вам мой человек, он по нашим делам, они к вам никакого отношения не имеют! Мы договор помним, мир соблюдаем! Я же о вас, Валерий Михайлович, беспокоюсь!
Извольцев даже засопел от сдерживаемой ярости:
– Олег! Ты обо мне не беспокойся! Ты о себе беспокойся! О себе! Ясно? Считай, что я твои слова не слышал! Мне! – он ткнул себе в лацкан пиджака большим пальцем. – У уголовника разрешения просить? Да, он в поселке только до весны! Весной я его выкину из Академического, как паршивого котенка! Вместе со всеми его корешами, кентами и шестерками! На просторы родной страны! Географию изучать!
Валерий Михайлович смотрел на Полубонцева так, словно пытался взглядом свалить его на ковер. И, казалось, продлись этот взгляд еще секунд десять, так и случится.
Но хозяин кабинета, видимо, решил пока пощадить своего сотрудника. Он нагнул большую голову и уставился в стол. Посидел так с минуту. Когда поднял лицо, его взгляд был уже спокойным и даже, немного сонным.
– Это у тебя уже третья ошибка, Олежек… – негромко и задумчиво протянул Извольцев.
– Да, Валерий Михайлович, что о тех делах вспоминать! – неохотно пробормотал Полубонцев.
– Я и не хочу вспоминать… – совсем тихо, угасающим голосом произнес хозяин кабинета. – Само вспоминается. Ну, ладно, действуй… Завтра деньги должны лежать на этом столе. – Извольцев показал пальцем на полированное дерево перед собой.
Подчиненные, друзья и соперники по бизнесу знали: хуже всего, когда Валерий Михайлович говорит негромко, так, что приходится напрягать слух. Это означало, что владелец «Континенталя» разъярен до последней степени. Конечно, знал об этом и начальник его службы безопасности Олег Полубонцев.
Когда дверь за ним закрылась, Извольцев дернул большой головой, снял очки и зло произнес:
– Ба-ба-ба! С кем приходиться работать!
Если бы он мог предвидеть, к каким последствиям приведет только что закончившийся разговор, Валерий Михайлович плюнул бы на эти десять тысяч долларов и никогда больше о них не вспоминал. В конце концов, и для казино и для него лично это была не такая уж значительная сумма.
Однако, Валерий Михайлович не обладал даром прозревать будущее. И он не остановил, не окликнул, не догнал осторожно закрывшего за собой дверь начальника службы безопасности казино «Континенталь» Олега Полубонцева.
Зря.
2. Майор получает задание
В кабинете пахло влажной степью.
С утра в городе стригли газоны. Тяжелый глицериновый аромат свежескошенной травы стлался над улицами и сквозь зазоры рам проникал даже в закрытые окна.
Майор Мимикьянов сидел в кабинете начальника отдела по охране особых объектов промышленности и науки областного управления службы безопасности подполковника Пигота.
– Ефим, ты давно своего подопечного навещал? – спросил подполковник.
– Еще до командировки. Недели две назад. Случилось что-нибудь? – насторожился майор Мимикьянов.
– Случилось, – тоном, обещавшим неприятности, произнес начальник.
Майор замер, как зверь в засаде.
Мимикьянов вообще был похож на волка.
Редко мигающими глазами сизого цвета. Остроконечными ушами прижатыми к черепу. Широкими кистями рук, покрытыми густой шерстью. Майор благоухал хорошим одеколоном, имел острую стрелку на брюках. И все равно вызывал ассоциацию с диким степным зверем.
– Вчера ночью, – Гоша Пигот придвинул к себе лежащую на столе папку, – в дом профессора Вулканова проникли неизвестные. Они вынесли из его дома сейф.
Ефим Мимикьянов вздернул густые звериные брови.
– Вот так-то, уважаемый бэби-систер! Я тебе о таких вещах должен сообщать или, наоборот, ты – мне? – начальственно поджал губы Пигот.
– Георгий, что ты воспитательную работу на ровном месте проводишь? – отозвался Ефим. – Ты ж меня сам в командировку в Татарск заслал! Я месяц в Академическом поселке не был.
От своего рыжего медвежковатого руководителя майор Мимикьянов был не в восторге.
Гоша очень сильно любил себя в должности начальника отдела. Круг его внеслужебных интересов ограничивался футболом, охотой и постоянной заботой о совершенствовании собственной дачи. Подполковник постоянно занимался покупкой и транспортировкой туда строительных материалов и саженцев из плодопитомника.
Любые попытки завести беседу на отвлеченные темы, например, о перспективах развития оборонных отраслей науки или, тем более, смысле человеческой жизни, вызывали у него откровенную скуку или даже испуг. После окончания средней школы Гоша вообще вряд ли прочел хоть одну художественную книгу.
Ефим знал всех любовниц подполковника. То есть – двух. И никак не мог понять, зачем они ему нужны? Свою супругу, Гоша, похоже, искренне любил. По-крайней мере, по десять раз на день звонил своей Людмиле по телефону. Узнавал, как у нее дела, и с удовольствием докладывал об очередных успехах в покупке стройматериалов для дачи.
Особого сексуального темперамента у сорокапятилетнего Гоши не было. Мимикьянов видел, как он изворачивается и придумывает всякие сказки, для того, чтобы уклониться от встреч со своими женщинами наедине. Но при этом Пигот постоянно занимался решением их личных проблем – покупал обои для ремонта, устраивал на обследование в диагностический центр и профессионально угрожал работникам коммунальных служб, не желающим промывать его любовницам отопительные батареи.
Майор Мимикьянов был не в восторге от подполковника Пигота. Но не хотел бы работать с другим начальником. При всех своих недостатках Гоша обладал одним большим достоинством.
И оно перевешивало все.
У Гоши была настоящая оперативная интуиция. Таинственное качество интеллекта, позволяющее чувствовать нарушение естественного порядка вещей там, где внешне все обстоит благополучно. В работе спецслужб ценность оперативной интуиции не сравнима ни с чем. Но встречается она не часто.
Подполковник вытащил из папки лист бумаги и начал говорить, время от времени, опуская глаза в текст:
– Утром профессор обнаружил открытым окно своего кабинета. Из кабинета исчез сейф, а, точнее, металлический ящик с приваренным к внутренней поверхности дверцы накладным замком. Больше из комнаты и вообще из дома ничего не пропало. Профессор сразу же по телефону связался с участковым уполномоченным по поселку» Академический» капитаном Кудакаевым. Последний сообщил о происшедшем в районное управление. Через сорок минут розыскная бригада прибыла в поселок. К розыску был привлечен кинолог с собакой. Собака взяла след, который привел к лесополосе у железной дороги. Там был найден вскрытый сейф. Пустой.
Подполковник поднял глаза и упрекающе посмотрел на майора Мимикьянова.
Майор виновато пожал плечами.
– Правда, по утверждению самого профессора Вулканова, – продолжил Гоша, – в этом сейфе ничего важного или ценного не хранилось. Только авторские экземпляры научных статей, а так же двести долларов в сотенных купюрах. Научные статьи – не секретного характера, в свое время публиковались в открытой печати.
Подполковник замолчал.
– По преступникам – ничего? – спросил майор.
– Нет, – закрыл папку Пигот. – Из лесополосы служебная собака привела к пригородной железнодорожной платформе. Там след потеряла. Вот, собственно, по милицейской линии и все.
Георгий Иванович начал постукивать согнутым большим пальцем по подлокотнику кресла. Глаза начальника уткнулись в прикрепленный к стене старый, едва ли не послевоенный, плакат: матрос в бескозырке строго грозит пальцем легкомысленной дамочке с тонкой талией и обнаженными плечами.
