понравилось. – Мурлычет девица, перекатываясь по постели, чтобы лечь ближе к краю. Теперь она не отводит взгляда от моей задницы. – Повторим как-нибудь?
Значит, у нас точно был секс. Ах, ну, вот. Я вижу на полу использованные средства защиты и пустую бутылку из-под виски.
– Где мой телефон? – Оглядываюсь.
– Наверное, остался в одежде. – Усмехается девчонка.
– А одежда?
Мне нужны хоть какие-то подсказки.
– Внизу, в гостиной.
Я что, поднялся сюда уже голым?
Но вместо того, чтобы произнести вопрос вслух, я сглатываю желчь и мычу:
– Хм.
– Да, хорошо повеселились. – Подтверждает мои мысли незнакомка.
Как там ее имя?
Голова кажется до жути тяжелой, а свет из окна слепит так, что взрезает веки. Прикрыв хозяйство декоративной подушкой, я покидаю комнату и бреду в поисках туалета.
Повсюду царит страшный бардак: на полу лежат пустые пивные банки, обертки, мишура, окурки. В смежных комнатах обнаруживаются спящие люди, лица которых я вижу впервые, но это не удивляет: просыпаться в странных местах после загула в странных компаниях в последнее время стало для меня нормой.
В ванной комнате ждет еще одна находка – женские кружевные трусики. Кто-то повесил их на зеркало, точно трофей. Представив, чем тут могли заниматься этой ночью, я морщусь. А в следующую секунду еле успеваю наклониться над унитазом, и мой желудок покидает спиртное вместе с остатками еды.
Воспоминания о вчерашнем вечере проносятся перед глазами, точно кадры киноленты.
«О, это же Кай, проходи, брат!»
Они все рады меня видеть. Кто-то тут же протягивает бутылку.
Какая-то блондинка садится на колени.
«Уйди прочь, не люблю блондинок! – стряхиваю ее с себя, точно пиявку. – Лживые куклы!»
А потом смех, крики, свист, танцы. Я говорю какому-то придурку, что его подружка позволит мне себя трахнуть, если только поманю ее пальцем. Даже уговаривать не придется. Называю его импотентом. И зря.
Сплюнув в последний раз, жму на кнопку слива. Выпрямляюсь, подхожу к раковине. Черт…
Область вокруг моего носа сильно припухла, даже глаза заплыли. Надо признать: выгляжу я дерьмово. Не дерьмовее, чем моя жизнь, но отражение в зеркале пугает. От боли не получается даже улыбнуться, а прикосновение к переносице переносится с трудом – череп буквально взрывается.
«Кай, все, хватит, прекрати!» – этот визг так и вибрирует в мозге.
Сначала тот козел ударил меня, а затем я его – бил, пока не содрал в кровь костяшки пальцев. Пока меня не оттащили. Если бы этого не произошло, я бы бил дальше – остервенело, яростно. На поражение. Пока бы не убил.
Я не знаю жалости и не умею прощать.
Только физическая боль приводит меня в чувство. Мне нужен был его удар, и я его получил. Что было дальше – тоже вполне закономерно. Поразив противника, я забрал свой приз. Алиса – точно, так ее звали. Сначала она брыкалась – для вида, а потом, смеясь, стала срывать с меня одежду прямо в гостиной под общий смех и крики.
Возможно, она думала, выставить меня идиотом. Раздеть и сбежать. Но я не дал бы ей такого шанса. Примерно представляю, чем мы с ней занимались всю ночь в спальне второго этажа, но теперь, глядя на себя в зеркало, понимаю – перед таким уродом с разбитым носом она вряд ли раздвинула бы ноги сейчас.
– Ох, дружище, это настоящий кошмар. – С этими словами встречает меня Илон.
Друг морщится, глядя на то, что стало с моим носом.
– Не говори-ка.
Он лежит на диване, закидывая в рот чипсы и запивая их какой-то дрянью из жестяной банки. Его родители должны вернуться в обед. Либо друг не переживает по поводу их возвращения, либо еще слишком рано, чтобы об этом беспокоиться.
– Не знаешь, где моя одежда?
Илон безучастно пожимает плечами.
– Если ты хоть что-то отыщешь в этом бардаке, это будет чудом.
– Ты накурился, что ли? – Машу перед его лицом рукой.
Такой заторможенный.
– Это любимая подушка моей мамы закрывает твои яйца, или у меня галлюцинации? – Вместо ответа, стонет он.
– Помоги найти мне одежду, и я верну твоей мамуле ее любимую подушку. – Рычу я.
– Она сама ее вышивала! – Сокрушается Илон.
– Главное, что вещь пригодилась.
Друг медленно обводит взглядом мое тело: все синяки, татуировки, загар, а затем вздыхает:
– Может, мне тоже заняться хоккеем?
– Ясно. – Отмахиваюсь я. – В поисках одежды ты мне не помощник.
Начинаю исследовать гостиную, поднимать вещи, заглядывать под диванные подушки, за шторки, под кресло. Обнаружив свои боксеры, спешно натягиваю на себя, затем отбрасываю в сторону подушку.
– Э-эй! – Плюется Илон.
Подушкой ему попало по лицу.
– Есть курить? – Спрашиваю у него.
– Ты же спортсмен, разве это не очень… – мямлит он.
– Есть курить, спрашиваю?
– Ок, дружище, не кипятись. – Илон выуживает из кармана пачку и зажигалку.
Прикурив, я продолжаю поиски. Швыряю вещи в разные стороны и не утруждаю себя тем, чтобы класть их на место. Бардак переходит из стадии «ужасный» в «катастрофический», но мне плевать – тем более, что Илону плевать вдвойне. Он точно под кайфом.
– Аллилуйя. – Выдыхаю, обнаружив свою одежду на пуфе.
Надеваю джинсы, футболку, кожаную куртку – и все это, не выпуская сигареты изо рта.
– Здесь есть пепельница, – напоминает Илон.
Но пепел уже летит на ковер.
– Оп, извини. – Хмыкаю я.
– Вчера кто-то снял, как ты бьешь этого парня в челюсть, и выложил в Тик-ток. Эффект с падением повторяется несколько раз. – Хихикает Илон. – Падает, поднимается, падает, поднимается. Как неваляшка!
– Выложил? Серьезно?
– Ты стал звездой, дружище! – Он вытягивает ноги и кладет на стеклянный столик. – Там просмотров уже тыщ сто!
– Господи… – Тушу окурок в пепельнице. – А где мой телефон?
Стучу себя по карманам.
Как раз в этот момент хлопает входная дверь, и через пару секунд в гостиной появляется Эмилия. Моя девушка.
– Здорово, сестренка! – Приветствует ее Илон, закидывая чипсы в рот.
Он ждет очередное зрелище, ведь на лице у нее написано жуткое негодование. Вбивая каблуки в пол, она бросается ко мне. Ей даже не нужно осматриваться, чтобы понять, что этой ночью тут веселились. Без нее.
– Привет, Эм. – Хрипло говорю я.
Сейчас все будет по стандартной схеме. Она толкнет меня, начнет визжать, обвинять в том, что я конченый урод. Я промолчу. Затем она станет искать следы других женщин, а потом расплачется. И если Алиса к этому моменту не успеет спуститься, и никто из участников вечеринки меня не выдаст, я просто прижму Эмилию к себе и скажу, что все хорошо, и зря она волнуется.
А если ее и это не устроит, и она начнет качать
