- Знаю. Я должна провести с тобой ночь и после родить ребенка, - наконец обрела голос Лика.
Ратмир помимо воли остановил свой взгляд на ее пересохших губах, по которым девчонка провела розовым языком.
Они были пухлые. Не благодаря этим всем сраным уколам, которые себе пендюрили все бабы кругом, а натуральные. Такое определять он уж точно умел.
- С чего ты взяла, что нам хватит ночи? - приподнял брови и, поднявшись с постели, шагнул к Лике.
Она, глупая, предприняла попытку отступить, но очень скоро вжалась спиной в стену и теперь смотрела на него с ужасом. Ратмиру это в какой-то мере нравилось. Не возникнет вопроса в том, кто главный.
- Боишься? - спросил он, делая к девчонке новый шаг.
Та помотала головой.
- Нет. Я здесь по собственной воле.
И снова провела языком по губам.
Некоторое время Назаров смотрел на Лику. Хотел «считать» ее. Зачем она здесь? Безропотно выполняет волю отца? Или же у нее свои цели?
Понять этого не мог. Лика просто стояла, пытаясь срастись со стеной, и на этом все.
- Трахать тебя здесь и сейчас не стану. У тебя пара часов на то, чтобы привести себя в порядок и ждать меня, - отчеканил он, отступая к выходу из гостиной. - Сегодня переночуем здесь. Завтра - собираешься и едем ко мне.
Сказав это, Ратмир шагнул к выходу из комнаты. Ему вовсе не нравилось то, в какой западне он оказался. О Лике, конечно же, в этот момент не думал. Девчонка должна знать свое место - это первое. И понимать на все сто, во что ввязалась.
Поэтому самым верным будет продемонстрировать ей первый урок. А дальше… Дальше будет видно.
2
«У тебя пара часов на то, чтобы привести себя в порядок…»
Я поежилась, в очередной раз прогоняя по кругу последние брошенные мне слова. Все пыталась отыскать в них какой-то потайной смысл, но по-прежнему не понимала, что должна сделать.
Было страшно. Так страшно, что в ушах непрестанно громыхала кровь. Картины, возникающие в звенящей от тревоги голове, были одна жутче другой.
Я прекрасно сознавала - этот человек мог сделать со мной все, что угодно. По городу ходило множество слухов о жестокости Ратмира Назарова и я была абсолютно уверена, что большинство из них - даже и не слухи вовсе.
Было страшно его ослушаться, но и делать все то, что другие решили за меня, я не собиралась. Даже несмотря на то, что добровольно согласилась отдать себя в руки самого пугающего человека в этом городе.
Просто не могла иначе. Знала, что если не соглашусь на эту «сделку» - никто больше не поможет моему отцу. При всем обилии родственников, жаждущих лишь откусить побольше от семейного бизнеса и других наследников, думающих исключительно о себе, никто и не подумает пожертвовать собой ради главы семейства.
В горле возник комок. Папа… слишком добрый, слишком наивный для того, чтобы кому-то хоть в чем-то отказать. Даже сейчас, когда по его вине я оказалась в такой страшной ситуации, злиться на него не получалось. В груди жгло от жалости и понимания, насколько же он… беззащитен.
А у меня, кроме него, никого и не было. Как в банальных сказках про Золушку - только мачеха и сводные сестры и братья. Они меня ненавидели, я их - презирала.
И при всем том, что отец позволял им вертеть собой, как угодно, я не хотела лишиться единственного близкого человека. Никто его не спасет, кроме меня. А я… как-нибудь сумею спасти себя сама. Нужно было лишь перетерпеть. Нужно было выиграть для папы время…
Я коснулась потайного кармана джинсов, с облегчением нащупав там спасительную таблетку. Как и ожидала, меня обыскали сразу же, как только оказалась в этом доме, словно обеспечивали безопасность самого президента, а не какого-то местного… бандита. Мой тайник, к счастью, не обнаружили. И теперь я чувствовала себя увереннее, зная, что могу хоть как-то повлиять на ситуацию.
Время тянулось мучительно медленно, порождая внутри излишнюю нервозность. Зачем он вообще дал мне эти два часа? Проще было покончить со всем и сразу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я знала, что должна быть внешне абсолютно покорной. Это - мой единственный шанс здесь выжить. Но пока не могла угадать, чего от меня ждал тот, в чьей власти теперь оказалась. Возможно, я должна раздеться и лечь в постель? Или обмазаться какими-нибудь маслами, обкурить комнату благовониями?
Я не знала, чего от меня хотели помимо того, что уже было оговорено, и это нервировало. Не в силах больше сидеть в ожидании своей участи, я прошлась по комнате, открывая дверцы шкафов, выдвигая ящики комода в поисках подсказок. И наконец нашла.
В одном из ящиков обнаружилось белоснежное кружевное белье. Тонкое, мягкое, такое легкое, что казалось почти невесомым. К горлу подступила тошнота - намек был более, чем прозрачен.
Сглотнув, я стянула с себя одежду, бережно свернула ее и положила на стул. Кинув взгляд на часы, посчитала, что вполне успеваю принять душ.
Теплые капли касались тела, сбегали по изгибам вниз, но не приносили обычной расслабленности. В голове стучала лишь одна мысль - скоро все случится. Скоро я стану чужой собственностью. Он будет делать со мной все, что хочет, а я смогу лишь одно - терпеть.
Впервые за время, прошедшее с момента заключения сделки, я подумала о боли, которую придется пережить. О грязи, через которую буду вынуждена пройти. До этого момента подобные перспективы казались далекими, а голову занимали совсем иные мысли. Но теперь пришло понимание - меня будут касаться чужие руки. Будут по-хозяйски трогать в столь интимных местах, в каких никому еще не позволяла…
Руки задрожали от ужаса. Я кое-как выключила душ и выбралась из кабинки. Нельзя было об этом думать. Нельзя позволить себе скатиться в саможаление, как бы ни хотелось. Все это мне будет совсем не на пользу.
Одеваясь в прозрачное неглиже, я заставляла себя скользить взглядом по сторонам, сосредоточиваясь на самых обычных вещах: лепнине на потолке. Причудливом узоре на обоях. Деревянной резьбе на комоде… Всем, что угодно, только бы не думать о самом страшном.
Я даже нашла в себе силы нанести тонким намазом духи, стоявшие на туалетном столике. Пахло резко и терпко, чем-то давящим, тяжелым и словно бы не принадлежащим этому времени. Но, возможно, Назаров желал, чтобы я пахла именно так?..
Дверь в спальню распахнулась неожиданно, с громким стуком ударившись о стену. Я испуганно обернулась, пытаясь понять, чего ждать от этого человека. Он же замер на пороге темной тенью, от которой хотелось спрятаться. Но я заставила себя не двигаться. Лишь прикрыла глаза в ожидании дальнейшего.
Послышались тяжелые шаги. Он ступал резко, решительно, словно бы зло. Я поняла, что мужчина уже рядом, когда его дыхание коснулось моего лица, отчего по коже мгновенно пробежал мороз. Ощущение холода усилилось, когда он жестко и хлестко, словно бил каждым словом, произнес:
- Что непонятного я сказал?
Я внутренне дернулась, но внешне удалось сохранить подобие покоя. Распахнув глаза, я посмотрела Назарову прямо в лицо. Он на меня в ответ - с явным недовольством и раздражением.
- Я что-то сделала не так? - пробормотала, не опуская взгляда.
- Ты должна была подготовиться, - отчеканил он холодно, почти бездушно. - Почему я должен терять лишнее время?
- Вы… не сказали ничего конкретного, - рискнула я возразить.
Его глаза полыхнули.
А в следующее мгновение он одним резким движением разорвал тонкое неглиже, зло отбросив прочь кусочки кружевной ткани.
Я автоматически прикрылась руками, совершенно не готовая стоять перед ним вот так - полностью обнаженной, уязвимой, незащищенной…
Он грубо отвел мои руки, заставил выгнуться ему навстречу…
- Вот это значит - быть готовой, - произнес безразлично.
Его взгляд путешествовал по моему телу, а я ощутила, как внутри зарождается первобытный ужас. Я не была готова к тому, что должно было произойти. Не была!
