Все, что было написано в них мелким шрифтом, я знал наизусть, но сейчас особенно ярко в моем мозгу мелькал текст: «Оказывает быстрое направленное действие против боли (обезболивающее), жаропонижающее и противовоспалительное действие. Кроме того, обратимо ингибирует агрегацию тромбоцитов. Обезболивающее действие продолжается до 8 ч». 8 часов! 8 часов блаженного спокойствия. Зацепившись за какой-то заусенец, я умудрился сломать ноготь на среднем пальце и в сильном раздражении захлопнул дверцу.
Ситуация была, мягко скажем, удручающая. Лекарств нет, время — ночь, а значит, все доктора спят, и помогать мне никто не станет, если только за дополнительную плату. Но ни на обычную, ни тем более дополнительную плату средств у меня не было.
«Сода!» — пронеслась в голове мысль. Очень вдруг вспомнилось, как в далеком прошлом, кажется, в другой жизни этот способ помогал утихомирить зубную боль. Я сорвался с места и босиком по ледяному бетонному полу побежал на склад, придерживая рукой больное место. Достал с полки желто-оранжевую полупустую упаковку, железную эмалированную кружку, ложку и нацедил воды из пластиковой бутыли. Не глядя сыпанул туда добрую горсть белого порошка и начал остервенело мешать, гремя ложкой о железные бока. Вода была теплой и соленой, и в спешке я даже сначала проглотил немного жидкости, но успокоился и начал тщательно полоскать рот.
Процедура продолжалась минут десять, раствора в кружке оставалось все меньше, а боль все не унималась. Но мне стало казаться, что я начинаю думать более спокойно, что мысли не мечутся беспорядочно в черепной коробке, подпаляемые снизу огнем из больного зуба. Дохлебывая остатки, я почувствовал, как раскаленная игла начинает понемногу остывать, превращаться в ту самую зудящую боль, причиняющую неудобства, но не вызывающую желания взять пассатижи и с наслаждением вырвать источник страданий. Может, в отчаянии я бы так и сделал, но остатками измученного разума понимал, что гнилой обломок раскрошится прежде, чем я выдеру корень.
Выплюнув остатки соленой жидкости, я убрал соду, предварительно приготовив еще одну порцию лекарства, и вернулся в комнату. И только сейчас понял, что поиски я проводил в темноте. Это не вызвало удивления, но появилась слабая надежда. Я включил небольшой светильник и направил пучок света на содержимое стального ящика, вмурованного в стену и выполняющего роль сейфа, в котором на нескольких полках хранились самые важные, но по иронии и самые бесполезные на данный момент вещи — дешевые лекарства, старый «ПМ», несколько патронов с дробью калибра 12, смартфон с сильно зацарапанным экраном. Еще в сейфе лежало три абсолютно новых фильтра для противогаза, завернутых в промасленную бумагу.
Никаких признаков дорогого мела, ни четверти, ни тем более половины таблетки. Я аккуратно разложил лекарства по кучкам, отдельно блистеры, пузырьки и ампулы, убрал в одну стопку инструкции, зачем-то поставил в ряд лежавшие до этого патроны и в очередной раз выщелкнул обойму из пистолета. Как и следовало ожидать, та по-прежнему была пуста. Мне просто нравилась четкая работа этого примитивного механизма. Обойма мягко выскальзывала из рукояти, а потом с щелчком точно вставала на свое место. Надо сказать, с тех пор, как у меня появился «ПМ», я из него ни разу не стрелял. Оттянув затвор, я прицелился в стену и нажал на спусковой крючок. Пистолет щелкнул, и я убрал его обратно в сейф, прикрыв дверцу с приклеенным к ней куском пластиковой панели. Такими же панелями были отделаны все стены этой комнаты, так что в закрытом состоянии тайник вполне соответствовал своему названию.
На часах было пятнадцать минут четвертого — сон я упустил безвозвратно, поэтому спустился в гараж. Машина гордо стояла посередине широкого, но низкого полуподвального помещения. Едва открыв дверь, я уловил слабый кислый запах и чертыхнулся: герметизация вновь прохудилась, и отрава понемногу проникала в помещение. Лучшим решением было выдуть ее в атмосферу повышенным давлением, но по многим причинам ночью генератор я не запускал, а без электричества компрессор стоял в углу мертвой грудой металлических деталей. Концентрация тумана в общем объеме мастерской была крайне мала и сильного отравления я не опасался, но нацепил респиратор, защитил глаза плотно прилегающими к коже очками и приступил к замене разбитой противотуманной лампы на защитной дуге переднего бампера.
Работа не заняла много времени, но я вспомнил, что во время последней вылазки за ресурсами из заднего колеса слышалось весьма неприятное похрустывание. «Надеюсь, подшипник еще походит» — подумал я, поддомкрачивая автомобиль и свинчивая тяжелое колесо с большим протектором. И, разумеется, был обманут в своих ожиданиях: ездить с таким изношенным подшипником было опасно. К тому же тормозная колодка тоже требовала если не немедленной, то скорейшей замены. Запасные детали, не новые, но в рабочем состоянии были у меня в избытке, и к тому времени, как слабый утренний свет, искаженный желтизной клубящейся за стенами отравы, проник в мастерскую и перебил свечение двух рабочих ламп, я уже затягивал колесные гайки и опускал Машину с домкрата, с некоторым удивлением подумав, что совсем забыл про зубную боль и те страдания, что мучали меня пару часов назад. Но повторение подобного мне совсем не улыбалось, поэтому необходимо было срочно найти несколько дорогих кружков или каких других ценных вещей для расплаты с доктором. Многие целители брали плату таким эксклюзивом, как сигареты, оригинальный, еще тех времен, алкоголь, но большинство предпочитало все-таки качественные заводские медикаменты, стерильный материал, инструменты, и это неудивительно: чем оснащеннее доктор, чем лучше оборудован его кабинет, тем больше у него пациентов. Недаром же медики считались в обществе наиболее привилегированной кастой.
Как бы то ни было, намечалась внеплановая вылазка, с минимумом топлива и без лекарств. Я вернулся в комнату, переоделся в уличную одежду, надел кожаную куртку и проверил оружие: арбалет пистолетного типа с коллиматорным прицелом, пара простейших поджигов (научился клепать их с закрытыми глазами — спасибо старым фильмам и нескучному детству), закрепленный на бедре большой нож. Десяток арбалетных болтов расположился в самодельном патронташе на запястье правой руки. В небольшую сумку на поясе я уложил те самые противогазные фильтры из тайника плюс добавил еще два использованных, но хорошенько почищенных. Сам противогаз всегда висел возле кровати: на герметизацию своего жилища я бросил максимум усилий, но перестраховка никогда не была лишней. Второй противогаз находился в Машине, в легком доступе.
Вновь спустившись в гараж, я тщательно запер дверь в убежище, замаскированную под захламленный ненужным барахлом стеллаж, привычным взглядом окинул помещение: не оставил ли неубранными какой-либо инструмент, способный привлечь внимание непрошенных гостей, запрыгнул в салон и запустил двигатель. Машина завелась сразу, что всегда меня радовало, но при
