Достал фонарик, пошел к щитку, поковырялся – все равно не фурычит. Во всей столовке света нет, и кошка орет, как сумасшедшая!
Толик волновался, говорил сбивчиво, то и дело переходя на шепот. Он нервничал, и это было совсем не в его манере.
– И ты прикинь, Антоха… у меня мурашки по коже побежали…
– Толик, ты ж взрослый мужик. Ты че? – я отхлебнул пива, пока мой напарник случайно за разговором не присвоил кружку себе.
Толик из-под бровей посмотрел мне в глаза.
– Ты слушай! Я, короче, пошел в горячий цех, посветил везде фонариком, под плитами, под печкой посмотрел. Ее нигде нет. Другие цеха закрыты, так я пошел в зал – нет нигде! Пошел на склад…
– И… И что?
– Короче, пошел я на склад, мяуканье вроде утихло. Ну, думаю, может, Машка сдохла – все-таки, старая она. Замок, значит, отпираю…
Тут уж и у меня морозец легкий пошел по спине.
– Ну? Ну??? Чего там было-то???
– Открываю я створку, а на меня штук десять кошек выбегают, да так орут, что я чуть в штаны не наделал! – поднял на меня глаза Толик и перекрестился. – Ей-богу, я тебе не вру! Мимо ног моих пронеслись, тяжелые такие, крупные, точно Машка, и орали все как одна, надрывно так! Я, короче, фонарик от неожиданности уронил и наклониться-то боюсь. Думаю, откуда у нас такие ошалелые кошки, еще, не дай Бог, накинутся, в лицо вцепятся. И тут у меня, короче, телефон звонит в куртке. Я аж вздрогнул! Забыл ведь про него, а там тоже фонарик. И как телефон у меня зазвонил, так сразу мяуканье прекратилось. Затихло. Как отрезало.
Я допил свое пиво. И даже решил заказать еще, потому что хоть Толик крестился мне и божился, я ему все равно не верил.
– Потом опять я дошел до щитка, врубил свет во всем «Восходе» сразу. Дошел до горячего цеха, попил водички и решил обойти весь «Восход», поискать эту дикую кошку.
– Не нашел?
– Не нашел.
Вот после его слов и я вспомнил, что в прошлую свою ночевку Машку нигде не видел, а ведь она обычно приходила поздороваться со мной, потереться ухом о штанину, выпросить чего-нибудь вкусного…
– Я ведь ее не видел в прошлую смену, – сказал я.
– И я ее не видел. Но сегодня опять слышал. Я проснулся от того, что будто несколько кошек надрываются – точно режут их. Я кинулся, включил телевизор, и сразу все утихло, только возня на складе какая-то. Я и сам ведь в такие штуки не верю, но говорят… Говорят, нечистая сила всех этих новомодных штучек-дрючек не любит, телевизоров там, телефонов, компьютеров и вообще электричества. Поэтому, Антоха, ты сегодня ночью вруби телек и не выключай. Так и спи. А лучше и не спи до утра. Мало ли что.
И тут-то до меня дошло! Ну я тормоз!
– Толик, ты че мне гонишь, ты прикалываешься, что ли? На испуг решил взять, поведусь – не поведусь? – я засмеялся и все-таки попросил у официантки еще одно пиво.
– Пей, пей, – покачал головой мой напарник, – а я увольняюсь, мне и денег никаких не надо. И так Семеныч третьего охранника не может найти, а теперь пусть вообще сам охраняет, директор хренов. Я ухожу, а ты, если хочешь, оставайся.
Сказав это, Толик встал из-за стола, оставив под кружкой стольник.
Порывшись в кармане куртки, он достал и положил передо мной потертую старую книжку в мягкой обложке.
«Кайданы».
Бедняга Толик. А ведь я не замечал за ним, чтобы он что-то употреблял. Я-то думал, он только кружку пива по выходным, да рюмку беленькой на праздник, но не больше…
Толик ушел, а я допил второе пиво и отправился на работу, прихватив с собой книжку.
…
Выпитые две кружки светлого сказались на мне благотворно, и настроение у меня было прекрасное. Мне нравился свежий воздух, выветривавший из меня хмель. Меня радовало, что по телеку в эту ночь должен быть нескучный фильм, в конце концов, меня веселила история, рассказанная Толиком, и я даже позволил себе каплю злорадства:
«Ну, надо же! Сорок лет – ума нет, бывают же такие люди!…»
Добравшись до работы, приняв смену и закрыв за последними работниками дверь, я прошелся по всему «Восходу» и Машки не нашел.
– Так уже бывало, – сказал я сам себе. – Убежала, может, кота себе искать. А может, и правда подохла. Жалко, конечно, но пожила она хорошо.
Рассудив так, я прихватил с собой оставленный мне заботливой поварихой ужин, включил телевизор погромче и разлегся на своей койке, в коридоре между туалетом и маленьким «банкетным» залом.
Надо мной, под потолком, горела желтая лампочка. Глядя на нее, я усмехнулся своим мыслям.
Призрак кошки в старой советской столовой. Подумать только.
Закончив с обедом, я решил все-таки полистать книжицу, оставленную мне Толиком.
«Пока реклама, можно и просветиться. Раз он мне ее передал, значит, здесь должно быть что-то про кошек», – сказал я себе и принялся искать. И нашел.
«В японской традиции принято считать, что кошки старше тринадцати лет, по весу превосходящие четыре килограмма, либо имеющие длинный хвост, после смерти могут стать „Бакэ-неко“. Бакэ-неко, или кошки-призраки, способны превращаться в человека или предметы, вырастать до невероятных размеров, метать огненные шары или создавать клонов…»
Наша кошка под это описание подходила как нельзя лучше. Старая, толстая и всегда себе на уме. Самая натуральная мистическая кошка. И, коль уж верить этой самой «японской традиции», если Машка сдохла, то должна была бы превратиться в призрака.
Интересная выходила история. По легенде, она могла теперь стать кем угодно и чем угодно и даже делать клонов, подобных себе. Насчет клонов – все очень верно сходилось с тем, что рассказал Толик.
«Хорошо хоть, без „фаерболлов“ обошлось», – усмехнулся я про себя.
Что же задумал Толик? Решил пошутить? Берет на испуг? Зачем?
А я завтра утром вот как сделаю: позвоню ему и скажу, что на самом деле слышал мяуканье и видел кошек. Расскажу, что испугался, и вообще, чего-нибудь эдакого напридумываю. Пусть обалдеет и думает потом, наврал я или нет. Дурак Толик, приколоться решил. Нашел над кем!
Я сам не заметил, как уснул под звук телевизора, листая книжку. Наверное, ужин был слишком сытным: тетя Клава всегда клала мне тройную порцию, несмотря на то, что наш директор Семеныч этого не разрешал и часто ругался.
Хорошая она, эта тетя Клава… И Машка была хорошая.
Мне снилась наша столовка. Будто Семеныч угощает меня пивом, а тетя Клава все накладывает и накладывает мне макарон в тарелку и приговаривает: «Молодому организму нужно хорошо питаться».
Потом я увидел во сне, что я лежу на кушетке, а напротив меня стоит девушка. Как будто темно, и она вся в черном, и волосы у нее длинные-длинные, черные и блестящие, как черное масло. Она смотрит на меня ласково, подходит и гладит рукой мои ноги. Гладит, гладит, словно ласкается, но как-то странно…
И вдруг я понимаю, что глаза-то у девушки желтые.
Проснулся я посреди ночи.
Тяжело проснулся, словно тонул, но все-таки вынырнул из воды, – голова болела, и я никак не мог отдышаться.
Первое, что я понял, и от чего стало жутко – вокруг было темно. Телевизор не работал, и лампочка под потолком не горела, а ведь я точно помнил, что перед сном ничего не выключал. Я заснул перед бубнящим телевизором с книжкой в руке.
Я нащупал в кармане брюк мобильник и попытался включить фонарик, но телефон оказался разряжен.
– Черт тебя подери, я же только днем тебя заряжал! – выругался я, встал и на ощупь прошел два метра до выключателя.
Выключатель не работал.
– Толик, какого хрена ты меня разводишь! – крикнул я, сам от себя не ожидая паники.
Но с какой стати здесь оказаться Толику? Да и будет ли взрослый человек заниматься такой ерундой – приходить ночью на работу и подстраивать все ради шутки?
К тому же, откуда у Толика ключ от «Восхода»?
Ключей от столовки было всего два. Один – всегда у охранника, мы передавали друг другу, оставляя его директору, и забирали, когда выходили на смену. Второй ключ – у самого директора и был, на всякий случай. Семеныч потерять его никак не мог.
Проникнуть в «Восход» можно было только двумя путями: через главную дверь, которую вечером на ключ запирал охранник, и с черного хода. Но черный ход закрывался на огромный железный засов изнутри.
Был, правда, еще и третий путь, фантастический, как кроличья нора, – проникнуть в горячий цех через окно, точнее, через решетку в окне. Старую железную решетку, спаянную в форме «полусолнца», теоретически можно было спилить, и шума от этого было бы достаточно, чтобы разбудить охранника. Но можно было пролезть и между прутьями…
