– А как он, кстати, узнал, что это именно твоя статья? – удивился Н. И.
– Ну, там же есть моя фотография.
– А-а-а, понятно, – Гаврилов развёл руками и во второй раз произнёс, – детский сад!
– Вот я и говорю, детский сад, – жена выдохнула и сделала очередной глоток.
Для того чтобы разрядить обстановку, Н. И. взял её маленькую сухую руку в свою и произнёс:
– Наверное, у него просто здоровенный геморрой в заднице – вот он и злой!
Анна Геннадьевна засмеялась. Смеялась она как девчонка, тонко и заливисто, что было неожиданно для пятидесятилетней женщины.
– Точно, геморрой в заднице! Но разве можно так говорить, – она прикрыла губы салфеткой, – мы же с тобой культурные, образованные люди! А кстати, как правильно? – выражение озабоченности скользнуло по её лицу. – Геморрой в заднице или геморрой на заднице?
– А что здесь некультурного? – отозвался Н. И. – И геморрой, и задница – вполне литературные выражения.
– Нет, я имею в виду, что культурные люди должны дружить с предлогами! А знаешь, что про него рассказывают? – внезапно оживилась она.
– Что? – спросил Н. И.
– Что он крутит со студентками! Представляешь? Нет, ты представляешь? Такой старый козёл, а крутит со студентками! С первокурсницами!
– А сколько ему лет?
– Да лет за пятьдесят. Это точно.
Н. И. мысленно посчитал, что ему до указанного возраста осталось одиннадцать лет, и хотел было вздохнуть, но передумал и спросил:
– А что теперь будет со статьёй?
Анна Геннадьевна махнула рукой:
– Не волнуйся, друг мой, я уже переговорила по этому поводу… переговорила с Пинигиным, и он обещал зайти к ректору. Да. Так что, думаю, скоро нашего хама вызовут на ковёр.
– Ну, ясно, – кивнул Н. И., – он ведь ещё не знает, с кем связался! С мастером интриг!
Жена улыбнулась:
– Это точно! Мокрого места от него не оставлю. А статью опубликуют в следующем номере. Только в связи с этим у меня возникла ещё одна проблема.
– Какая? – с участием поинтересовался муж.
– Пинигин, естественно, (ну, ты же его знаешь!) попросил меня о встречном одолжении. Да. Он по горящей путёвке улетал в Египет и хотел бы… он хотел бы, чтобы я провела за него три семинарских занятия. Я согласилась, но совсем-совсем забыла, что у меня вылетает четверг! В четверг же я никак не могу его заменить, потому что… потому что у меня эта конференция. Да. И там я… там я делаю свой доклад. Как теперь выкручиваться, просто ума не приложу. Ко всем уже обращалась, и все отказываются. А если занятие сорвётся, Пинигин будет в ярости. Да. Он точно будет в ярости.
– А нельзя просто договориться со студентами, чтобы они не приходили? – осторожно предложил Гаврилов.
– Нельзя. Всё равно найдётся кто-нибудь, кто настучит в деканат. Так что, называется, не было забот… Да…
– Да уж. И что ты намерена делать? Сегодня уже понедельник.
Анна Геннадьевна развела руками:
– Я не знаю… не знаю, что делать.
– Слушай, – Н. И. секунду помедлил, – у меня, по-моему, в четверг нет особых дел…
– Ты хочешь… хочешь пойти вместо меня? – радостно удивилась она.
– Не то чтобы хочу, но если другого выхода нет, то почему бы и нет? Я ведь тоже, как никак, оканчивал ваш институт и даже, благодаря твоим стараниям, защитил диссертацию!
– Да, но о чём ты с ними будешь разговаривать целую пару? Нужно же… нужно же знать материал!
– О жизни, – ответил Н. И., по благодарному тону жены поняв, что сделал то, чего от него ожидали.
– Я буду разговаривать с ними о жизни, – повторил он. – На каком они курсе?
– На первом.
– Тем более! Неужели ты думаешь, что я не смогу занять их на час… Сколько там идёт пара?
– Час двадцать.
– На час двадцать?
– Это тоже не очень хорошо, – задумчиво протянула Анна Геннадьевна, потому что ты не имеешь… не имеешь права преподавать.
– А кто узнает, что я самозванец?
– Ты прав. Никто. Главное… главное, чтобы учебный процесс не прерывался. Да.
– Вот видишь! – радостно воскликнул Гаврилов и, внезапно понизив голос, продолжил: – Ну-ка, оглянись. Только осторожно.
Жена повернула голову.
– Это не Надежда ли там сидит? – спросил Н. И. заговорщицким тоном.
– Где?
– Вон за тем столиком?
– Точно, она! – Анна Геннадьевна перегнулась к мужу. – Интересно, что она здесь делает? Ведь у неё же… у неё же репетитор?
Н. И. тоже подался поближе к жене и, взглянув на часы, прошептал:
– Репетитор у неё был до шести, а сейчас семь.
– А откуда у неё деньги… – спросила Анна Геннадьевна, – на ресторан?
– Ну, мы же даём ей на карманные расходы!
– А ты узнаёшь эту девицу, которая с ней? – продолжала она. – Опять, опять она с этой Янкой! Ты знаешь, меня очень, очень беспокоит, что они общаются…
Н. И. почесал шею:
– Ну и что, Яна разносторонняя девушка, – сказал он и с улыбкой задал вопрос: – А мы так и будем шептаться?
Анна Геннадьевна улыбнулась в ответ и откинулась на спинку стула.
– Как ты думаешь, нам следует раскрыть своё присутствие? – громко спросила она.
Н. И. пожал плечами. Жена допила вино и сказала:
– Кстати, ты в курсе, друг мой, что в выходные наша дочь хочет ехать в другой город к какому-то мальчику, с которым она познакомилась по интернету?
– Да, – Гаврилов наполнил её бокал.
– Может, ты тоже выпьешь хотя бы полбокала? – спросила она, взглядом указав на его нетронутое вино.
– Нет, ты что! Я же за рулём!
Н. И. имел твёрдый принцип: не употреблять за рулём ни капли спиртного.
– Выпьешь грамм – потом объясняйся с гаишниками! – продолжил он.
– С половины бокала ничего не будет, – сказала Анна Геннадьевна. – А вообще, неплохо было бы узнать, где мой салат? А то я сейчас совсем… совсем опьянею. Да.
– Ну, как ничего? Будет запах, лишний повод для подозрений, – Н. И. решительно отставил свой бокал в сторону.
– Зачем тогда ты себе наливаешь? – спросила жена.
– Чтобы составить тебе компанию, – улыбнулся он. – Про этого кибермальчика я в курсе.
– И что ты думаешь делать? О, наконец-то! – Анна Геннадьевна радостно всплеснула руками. – Нашу еду несут!
Официант, извинившись за задержку, поставил блюда на стол.
– Я обещал ей, что мы это обсудим, – сказал Гаврилов.
– Ну, и как ты считаешь? Надо ли её отпускать?
– Отпускать не надо. Но нужно обязательно объяснить почему. Простой запрет может вызвать протестную реакцию, и она сбежит.
– Легко сказать, – скептически хмыкнула Анна Геннадьевна, – ты же сам знаешь, как её трудно переубедить! Почти как меня!
– А ты, кстати, насколько я помню, сбегала к какому-то парню в шестнадцать лет!
– Не в шестнадцать, а в восемнадцать, – она весело рассмеялась. – Села на поезд и махнула к нему в Киев! Да. Приехала, нашла его общагу. Вот он удивился-то! Подумал, наверное… подумал, что я дура…
Помолчав, она продолжала:
– Но я его, по крайней мере, знала до этого. Мы встречались вживую, что называется. Да. А этот мальчик из интернета, вдруг он… вдруг он сексуальный маньяк?
– Аня, – сказал Н. И., поднося вилку ко рту, и посмотрел куда-то поверх плеча жены, – она нас заметила, идёт сюда, поэтому давай-ка свернём дискуссию.
Дочь приблизилась к их столу, поздоровалась и спросила:
– А вы чё здесь затихарились такие скромные?
– Садись, – Н. И. отодвинул от стола третий стул.
– Да не, я с подругой.
Надя неопределённо мотнула головой в сторону. Исходя из представлений родителей о том, как должна одеваться девушка, внешний вид дочери был несуразен: мешковатые армейские брюки со множеством карманов и толстовка, на голове капюшон.
– Хочешь, мы тебя отвезём? – предложил Гаврилов.
– Не. Мы сами.
– Расскажи нам… расскажи нам про того мальчика, – вмешалась Анна Геннадьевна.
– Про какого?
– Из интернета.
– Про Артура что ль?
– Я не знаю, – сказала Анна Геннадьевна, – к которому… к которому ты намылилась.
Дочь устало взглянула на мать.
– Надь, мы с тобой потом об этом поговорим, – мягко сказал Н. И.
Она равнодушно пожала плечами:
– Ну, я пойду?
– Как сегодня позанималась с репетитором? – спросила вдогонку Анна Геннадьевна.
Муж слегка коснулся её ноги под столом, давая понять, что пора отпустить дочь.
– Нормально, – через плечо бросила Надя.
– А кто это там с тобой? – продолжала Анна Геннадьевна.
Дочь остановилась на некотором расстоянии от стола родителей и повернулась к ним лицом. Н. И. подумал, что помада на её губах выглядит крайне неуместно.
«Что может интересовать взрослых пятидесятилетних мужчин в таких вот девочках?» – подумал он, вспомнив рассказ жены о новом редакторе институтского журнала.
– Мам, ты прекрасно ее знаешь. Это Яна, – терпеливо объяснила Надя.
