— Например, на ком?
— Ну, я не имел в виду конкретную особу, — торопливо сказал посетитель.
— Конечно, не имели. Именно поэтому я и спрашиваю вас.
— Э-э… возможно, Дафна Рексфорд, — неуверенно протянул майор.
— Думаете, это могло послужить причиной ухода вашей жены? — с сомнением произнес Мейсон.
— Нет-нет, не прямо. Моя мать приняла Марсию в семью, и, какие бы ни были у нее взгляды на брак, сейчас Марсия одна из нас, одна из Уиннетов.
— Ну а, скажем, что вы имели в виду под словами «не прямо»? — пожелал уточнить Мейсон.
— Марсия никогда бы не позволила себе совершить поступок, бросающий тень на меня, ибо знала, как к этому отнесется моя мать. Видите ли, мистер Мейсон, мы живем в большом, довольно старомодном поместье, там, за высоким сетчатым забором с мощными воротами и табличками «Посторонним вход воспрещен», находятся наши личные дорожки для верховой езды, ну и прочее в этом духе, и чем больше окружающий мир приобретает черты, которые вызывают неодобрение мамы, тем больше она старается от него отгородиться.
— Не случалось ли у вас чего-нибудь необычного в последние несколько дней? поинтересовался Перри.
— Во вторник вечером в дом проник грабитель, — вспомнил майор.
— Что-нибудь взял?
— Драгоценности жены стоимостью где-то в двадцать пять или тридцать тысяч долларов. Хотя вряд ли за них можно столько выручить. В свое время они были застрахованы на пятнадцать тысяч…
— В свое время? — удивился Мейсон.
— Да, жена отменила страховку. И, как ни странно, всего за день до ограбления. — Майор Уиннет бросил на адвоката почти умоляющий взгляд.
— Значит, отменила свою страховку, — повторил Перри. — А через двадцать четыре часа произошло ограбление?
— Да, — кивнул майор.
— И вы не усматриваете никакой связи между этими двумя явлениями?
— Абсолютно уверен, здесь нет ничего такого, — торопливо начал пояснять Уиннет. — У моей жены была для этого очень веская причина. Она застраховала драгоценности, когда жила на квартирах или в отелях и держала их при себе. Когда же вышла за меня замуж, то переехала в наше поместье Виста-дель-Мар. И вряд ли имело смысл продолжать выплачивать за них большие страховые взносы.
— Расскажите-ка мне об этом ограблении поподробнее, — попросил адвокат. — Кстати, почему вы не заявили о нем в полицию?
— Откуда вы узнали, что мы не заявили в полицию? — удивился майор.
По выражению вашего лица, — сухо бросил Мейсон.
— Так получилось исключительно из-за того, что моя мать… — замялся майор, — ну понимаете, газетная шумиха и…
— Расскажите об ограблении, — повторил Мейсон. Майор Уиннет говорил медленно, размеренно, тщательно подбирая слова:
— Я очень крепко сплю, мистер Мейсон. Моя жена — чутко. Во вторник ночью меня разбудили ее крики…
— Во сколько? — перебил его адвокат.
— Я взглянул на часы лишь несколько минут спустя. Полагаю, было где-то без четверти час.
— Сколько времени вы уже спали?
— Мы легли около одиннадцати…
— И крепко спали, пока не проснулись от криков вашей жены?
— Но где-то в моем подсознании остались смутные воспоминания о кричащей ласточке…
Мейсон высоко поднял брови.
— Вы, конечно, слышали о знаменитых ласточках миссии Сан-Хуан-Капистрано? — торопливо продолжил майор Уиннет.
Мейсон молча кивнул.
— Эти ласточки гнездятся не только в миссии, — продолжал майор. — И прежде всего известны тем, что строго в определенный день улетают и также строго в определенный день возвращаются. Думаю, время их прилета можно предсказать с точностью до часа. Редкое чувство времени. Как им удается возвращаться…
— И эти ласточки обитают в вашем поместье? — перебил его Мейсон.
— Поверьте, это большое неудобство, — сказал майор Уиннет. — Они лепят свои гнезда из грязи и прикрепляют их к карнизам. Наш садовник сбивает их в процессе строительства, но если какой-то ласточке удается усыпить его бдительность и доделать гнездо, мы его уже не трогаем. Ведь птицы откладывают яйца тотчас же, как гнездо готово.
— Дальше, — нетерпеливо бросил адвокат.
— Так вот. Гнездо той самой ласточки оказалось в очень неудачном месте. Главное здание в Виста-дель-Мар — это большой дом в испанском стиле с черепичной крышей и белыми стенами. Наша спальня расположена на втором этаже, и к ней примыкает выступающий балкон. Там-то птицы и слепили себе гнездо. Поэтому если кто вздумает перелезть через балкон, то неизбежно окажется всего в нескольких сантиметрах от гнезда.
— И грабитель, вы полагаете, перелез через балкон? — уточнил адвокат.
— Именно так. Мы нашли лестницу, приставленную к той стене дома. Когда злоумышленник перелезал через балкон, то потревожил ласточек, а они в таком состоянии особенно крикливы.
— И вы это слышали? — переспросил Мейсон.
— Либо слышал, либо думал, что слышал. Во всяком случае, моя жена не помнит этого, хотя спит очень чутко. Тем не менее вряд ли я ошибаюсь.
— Затем вы снова уснули?
— Очевидно, да. Помню, что слышал протестующие крики ласточек, и, хотя сон был нарушен, полного пробуждения все же не наступило. Я снова куда-то погрузился, и меня вырвали из глубокого сна лишь вопли жены.
— Она увидела грабителя? — нетерпеливо спросил адвокат.
— Ее разбудил шум в комнате. Она увидела, что кто-то стоит у платяного шкафа. Сначала подумала, что это я, и заговорила со мной. Но тут Марсия повернула голову и увидела меня рядом…
— Света было достаточно?
— Да, луна светила довольно ярко.
— Что было дальше?
— Грабитель уловил шум движения… — продолжал рассказ посетитель. — Наверное, скрипнула пружина кровати. Он метнулся к балкону. Жена громко закричала. Я окончательно проснулся, но не сразу понял, что, собственно, происходит. К тому времени он уже скрылся.
— Значит, вы считаете, ласточки кричали потому, что кто-то их растревожил?
— Совершенно верно. Перелезая через балкон, он, очевидно, задел гнездо.
— Когда ваша жена отменила страховку? — спросил Мейсон.
— В понедельник утром.
Адвокат задумчиво покрутил в пальцах свой любимый карандаш. Затем неожиданно спросил:
— Что произошло в понедельник утром?
— Мы все четверо завтракали вместе, — припомнил майор Уиннет.
— Кто был четвертым?
— Хелен Кастер, сиделка моей матери.
— Ваша мать больна?
— У нее слабое сердце, и врачи порекомендовали ей иметь в доме сиделку, — пояснил майор.
— Давно она у вас?
— Три года. Мы считаем ее почти членом нашей семьи.
— Вы позавтракали, и что дальше? — продолжил допытываться адвокат.
— Я писал письма. Мама… Точно не знаю, куда она пошла. Марсия каталась верхом.
— Где? — перебил майора Мейсон.
— Понятия не имею. По одной из наших дорожек.
— По-моему, в воскресенье вечером шел дождь, так? — прищурился Мейсон.
Майор Уиннет с удивлением поднял на него глаза:
— Какое отношение это имеет к делу? Почему это так важно, зачем…
— Забудьте об этом, — перебил его Мейсон. — Что было дальше?
— Ничего. Жена вернулась около одиннадцати.
— Когда она вам сказала, что собирается отменить страховку?
— Перед обедом. Она позвонила в страховую компанию, а затем написала им письмо, подтверждающее ее решение.
— Вы не заметили чего-либо необычного в поведении вашей жены?
— Ничего. — Майор Уиннет произнес это так быстро, что, казалось, ответ висел у него на кончике языка, дожидаясь, когда Мейсон задаст вопрос.
— Ладно, — адвокат посмотрел на часы. — Сейчас десять тридцать. Мне надо связаться с владельцем детективного агентства Полом Дрейком. Мы начнем с вашего поместья. Будем танцевать оттуда. Я выеду около одиннадцати. Ваша мать знает об исчезновении вашей жены?
Майор Уиннет прочистил горло:
— Я сказал, что она навещает друзей…
— Как же вы объясните ей наше присутствие? — поинтересовался адвокат.
— А сколько вас будет?
— Мой секретарь мисс Делла Стрит, частный детектив Пол Дрейк, я сам и, возможно, один из помощников мистера Дрейка.
Майор Уиннет немного подумал:
— Как раз сейчас я занимаюсь одним горнорудным проектом. Полагаю, смогу представить вас маме как моих консультантов по этому вопросу. Ваш детектив не будет возражать, если придется выступить в роли инженера?
— Нисколько, — уверил майора Мейсон.
— Вы приедете в поместье и… наверное, захотите побыть там некоторое время.
Мейсон кивнул:
— Думаю, да. Нам также потребуются фотографии и приметы вашей жены.
Из внутреннего кармана майор вынул конверт с почти дюжиной фотоснимков.
— Я захватил их с собой. Ей двадцать пять, рыжеволосая, с голубовато-серыми глазами, рост — метр шестьдесят два, вес — пятьдесят восемь. Насколько я понял после осмотра ее гардероба, на ней клетчатый костюм — что-то вроде серой шотландки. Она в нем на одном из этих снимков.