— Костя, срочно шуруй в офис!
— Минуточку, барышня, сегодня выходной. Я тут на пляж собрался, по радио сообщили, что нас ожидает чудесный солнечный денек.
— Не паясничай, шеф приказал всем быть через полчаса. Все, конец связи, увидимся.
* * *
Если шеф приказал, то это серьезно. У нас в конторе порядки строгие. Частенько весь коллектив с директором во главе отправляется отдыхать. Прогул массовых увеселений считается гораздо более страшным преступлением, нежели просрочка сдачи отчета, ошибки в представляемой начальству информации, потеря клиента и тому подобное. В культурно-массовых мероприятиях содержится залог процветания нашей компании.
После таких сборищ, ко всему прочему, каждый участник должен написать сочинение и сдать его на проверку Сереженьке Шумову, директорскому стукачу. Правда, должность его официально называется "заместитель директора по информационной политике и связям с общественностью". Сереженька очень любит перечислять свои титулы, он не забывает о них даже когда пытается познакомиться с девушкой. И не удивительно: сам он, без этих регалий, человек абсолютно пустой и неинтересный, девчонки быстро смекают это и жестоко обламывают Шумова.
От такой жизни он еще больше свирепеет, доносы становятся длиннее и подробнее, а рецензии на наши сочинения на тему "Как я провел выходные в компании любимого руководителя любимой фирмы" делаются язвительнее и грубее и в конце концов превращаются в новые доносы.
В сочинениях нужно писать о том, как нам страшно понравились конкурсы, аттракционы, хоровое пение гимна компании и тому подобное. А как же это может не понравиться? При условии, конечно, что смотришь на это со стороны. Забавно наблюдать, как сорокалетние мужики соревнуются, кто быстрее надует шарик. Еще более потешное зрелище — лихо отплясывающие под разудалый рэйв матроны, последние десять-пятнадцать лет озабоченные лишь проблемами похудания и тем, почему у них это никак не получается. Но загвоздка в том, что и мне самому приходится участвовать в этой клоунаде — водить хороводы, изображать танец маленьких лебедей, прыгать в мешках. Вот он какой, team spirit.
* * *
Мечта не сбылась, посидеть у электрообогревателя с рюмкой коньяка в руке мне удастся, дай Бог, поздно вечером, когда я вернусь из офиса.
Ждать маршрутку пришлось довольно долго, никем не предвиденный гололед внес свои коррективы в график движения общественного транспорта. Я совсем продрог. Наконец я забрался в теплый салон микроавтобуса.
"Передаем последние известия…"
Сейчас опять будем слушать радио. Сейчас-то они не будут заливать о безоблачном небе, ясном солнышке и теплой воде. Как-то странно они начали, такие фразы исчезли из эфира уже лет пятнадцать назад.
"… нашу Родину постигла невосполнимая утрата. Сегодня, восемнадцатого июня, в результате террористических действий антисоветской банды троцкистов и зиновьевцев, был подло убит Алексей Максимович Горький".
— Вот ведь собаки, — послышался голос водителя, — Киров, Куйбышев, а теперь еще и это…
"…непосредственные участники убийства, вредители под маской докторов Левин, Плетнев и Казаков по прямому заданию иностранных разведок отравили писателя. Предатели партии и Родины не могли простить Алексею Максимовичу его стойкую революционную позицию, гуманизм, преданность делу великого Ленина и его верного ученика и наследника его идей Сталина, служение партии и народу. На допросе обвиняемые сознались в своих злодеяниях, дали подробные показания о том, как замышлялось, готовилось и совершалось преступление.
Убийство Горького — не первый террористический акт троцкистов. Еще раньше от рук врагов народа пали верные сыны партии Киров, Менжинский, Куйбышев. Планировалось и продолжение преступной деятельности, жертвами которой должны были стать высшие руководители партии и государства, в первую очередь Сталин, Молотов, Каганович и Ворошилов".
Я вдруг заметил, что перестал удивляться происходящему. Все было в порядке вещей: троцкисты и зиновьевцы убили Горького, замышляют продолжение террора, но органы их обезвредили — ничего нового, ничего необычного. Тем временем информационная радиопередача была прервана на рекламу. Трагедия трагедией, а деньги зарабатывать надо.
Вот и моя остановка. Снег уже потихоньку стал таять, природа начала вспоминать о времени года. Так что пока я добрел до дверей родного офиса, успел промочить ноги.
— Привет, — обратился я к охраннику, — что тут у нас происходит?
— Враги народа убили писателя Горького, — отрапортовал он. — Срочно организовано собрание трудового коллектива по этому поводу.
Я прошел в конференц-зал. За столом президиума сидели трое. Генеральный директор Николай Александрович Дикий находился в центре, по левую руку от него сидел Шумов (его правая рука), а по правую — незнакомый мне тип в военном мундире. За их спинами на стене висело два портрета. Внизу — Горького, поменьше и с черной ленточкой наискосок, вверху — Сталина, побольше и без ленточки. Слово взял Дикий, видимо, собирающийся в очередной раз поупражняться в своем косноязычии.
— Товарищи, сегодня к нам пришло горькое известие, террористическая троцкистско-зиновьевская банда зверски отравила верного соратника Иосифа Виссарионовича Сталина Горького, — он сделал паузу и оглянулся на человека в мундире. — Алексея Максимовича, — выпалил Дикий на одном дыхании и снова оглянулся на гостя.
Тот кивнул директору, как кивает профессор на экзамене, если студент не допускает слишком явных ошибок. Дикий продолжил:
— Злодейские заговорщики давно замышляют всяческие акции против нашего строя, устраивая сбои, аварии и прочие акции. Не последним является то, что они приступили к прямому устранению верховных лиц и авторитетов нашего государства. В этот трудный момент все мы, — он немного замялся, подбирая слова, — вся наша страна, весь наш народ во главе с победоносной партией и товарищем Сталиным, — тут Дикий опять остановился в размышлениях, кого следует поставить на первое место — партию или Сталина, выбор все-таки пал на вождя, он продолжил, — во главе с товарищем Сталиным и партией….
На этом директор снова запнулся, не зная, что именно должны делать народ и партия в этот трудный момент. Но положение обязывало, и выдавливая из себя слово за словом, Дикий вновь заговорил.
— Мы должны сохранить верность нашим идеалам, нашей партии и лично товарищу Сталину, организатору трудовых побед, нашему проводнику в светлое будущее. Ура, товарищи!
Публика застыла в недоумении — какое может быть "ура" на траурном митинге? Человек в мундире покачал головой и сделал пометку в своем блокноте. Дикий заметил это, осознал, что сказал что-то лишнее, и понуро вернулся на свое место, воровато и опасливо оглядывая зал.
Шумов вышел к трибуне.
— Слово предоставляется мне, заместителю директора по информационной политике и связям с общественностью Сергею Шумову, — здесь он выдержал паузу, то ли ожидая аплодисментов, то ли мысленно аплодируя себе сам. — Я буду краток, товарищи. — Тут он сжал кулаки и театрально насупил тоненькие брови. — Это какими же мерзавцами и врагами народа надо быть, чтобы замыслить и совершить такое! Зеркало нашей революции, пролетарский писатель Горький убит шайкой вредителей, подосланных иностранными разведками.
Да, Сереженька, не знаком ты с классиками, подумал я, обратив внимание на его слова о зеркале революции. Продолжай, а мы послушаем.
— Алексей Максимович Горький был нашим Пушкиным, певцом новой жизни, поэтом нашего пути. Он всегда давал отпор клеветникам советского строя, был верным другом и соратником нашего вождя Иосифа Виссарионовича Сталина.
На словах о Сталине Шумов остановился. Скорее всего, на его языке тоже вертелось "ура", но он вовремя опомнился, памятуя о конфузе, только что произошедшем с его начальником.
— Так вот, товарищи, никакие вражеские агенты, диверсанты и наймиты Запада не смогут нас запугать. Мы будем продолжать дело, начатое Горьким под руководством нашего вождя товарища Сталина и родной партии!
Снова напрашивалось неуместное "ура", но опытный пиарщик смог удержаться от этой ошибки. Но другой оговорки он все же не избежал. Дело, как известно, было начато Лениным, а не Горьким. Человек в мундире не мог этого не заметить, о чем красноречиво свидетельствовал взгляд, брошенный исподлобья на Шумова. Наконец незнакомец заговорил сам.
— Товарищи, как тут было верно подмечено предыдущими ораторами, мы не можем допустить паники и пораженчества в наших рядах. Враг силен, враг не дремлет, враг хитер, он находится среди нас. Это говорит о том, что каждый гражданин должен проявлять постоянную и неподдельную бдительность. Выявление шпионов, вредителей и врагов народа — священный долг каждого. Спросите себя: "А что я сделал для Родины?". Попытайтесь найти ответ. А если нет ответа, то еще не поздно исправить такое положение. Внимательно глядите по сторонам, лазутчик и диверсант может оказаться совсем рядом. Он может притворяться вашим другом, коллегой. Он может притворяться честным советским гражданином. Наша цель — разоблачить притворство. А теперь, товарищи, прозвучит заявление товарища Сталина, прошу обратить внимание на экран.
