* * *
Снова листья горят,Снова город меняет обличье,Листопад–листопад,Презирая приличья,Рвёт с плеча у берёзРазноцветное летнее платьеИ дождинками слёзИх готовит к январским объятьям,И последним лучомГоворит им, что всё проходяще,Что зима нипочём,Если будет весна настоящей:Закипит молоком,Опьянит теплым запахом мёда,И взорвется покой,И весенние примем мы роды…
* * *
Первая осенняя метель —Это ржавых листьев канитель,Под ногами рдеющий ковёр —Наш последний с летом разговор.
Лютые солёные ветраСкоро нам напомнят, что пораВыше поднимать воротники:Город взят в холодные тиски.
Норд потушит листьев огоньки,Ост оставит мокрые мазкиНа окне и вновь перечеркнётСтруйками дождя прошедший год.
* * *
Ещё не время липовому цвету —Щетинятся обветренные кроны,Но по краям февральской обороныПротаивает будущее лето.
И оттепель — обманка — незаметноВедёт подсчёт доверчивых бутоновПолепестково или поладонно(??)…Ещё не время липовому цвету…
* * *
Младенческая ясная душаВ твоих глазах святым сияет светом…Как, девочка, ты будешь хороша,Пока не догадаешься об этом!
* * *
Минутная уперлась в грудь Стрельца,А часовая целится в Овена —Давным-давно забылись на мгновение,И так стоять остались до конца.Ореховый футляр, большой, как дом,Не сохранил причудливого пенья —Там, за его рубиновым стеклом,Неслышно притаилось безвременье.Для девочки, забравшейся вовнутрьИ верящей, что если хлопнуть створкой,То жизнь, замкнувшись в несколько минут,Здесь сохранится сколь угодно долго…
* * *
Под горку змейкойСтекает улица,Подъезд, скамейка,Фонарь сутулится.Фасад заплатанный,Морщины стен —Далекий, ласковый,Мой детский плен.Старушка–лестница,Витраж, перила —Я ваша крестница,Я не забыла,Как юркой змейкойСтекает улица,И у скамейкиФонарь сутулится…
* * *
Что ты, ба, мне тычешь пяльца?Не хочу вышивать крестом!Я умею свистеть в два пальца,А хочу научиться — в сто!Чтоб услышали те, что ватойОбложили свои дома:Да — отпетая… виновата…Да — такая, и да — сама…От пасхальных щедрот отрыжка —Пусть покроют в такую мать:Я сегодня для них ярыжка,Дай им Бог до седин проспать!По иголке на каждый палец —Тянет маком из тёплых мест…Что ты, ба, не надо пялец,За меня кто-то вышил крест.
* * *
Моя душа стыдится оболочки,Так юный лист стыдится грубой почки,А я на перепутье между ними,Я — имя…Несобственная личная одежда,Букварик для растущего невежды,Согласных три и гласных три меж ними —Всё — имя…Эфир и смрад желудочного сока,Смешное, возомненное высоким,Соитие стихий, а между ними —Лишь имя…
* * *
Мы смолили баркас, майский ветер шептался с волной,Солнце щедро палило отвыкшие за зиму плечи,Было нам по шестнадцать, весна говорила с весной —Это было предтечей.
Мы не знали тогда, как закружатся наши пути,Сколько будет дорог между этой и будущей встречей,Просто было тепло, просто рядом хотелось идти —Это было предтечей…
Чайка села в волну, май опять гулко бьется в виске,Не попасть мне сейчас в тот уплывший без паруса вечер,Наш баркас просмолённый остался лежать на песке —Это было предтечей…
* * *
Бегу всё быстрее от детства,Мне некуда, некуда деться —Горят за спиною мосты —Ни вправо, ни влево, ни ниже,Огонь полыхает всё ближе,И нет под руками воды.И некогда остановиться,Вздохнуть, постоять, удивиться,Что вновь распустились цветы,Что скоро уже середина,Всё чаще мои годовщины,И первые нити–морщиныВедут по лицу борозды…Галопом, галопом, галопомПо Азиям и по Европам,И снова сгорают мосты.А может, всё это мне снится,И дни не мелькают, как спицы,В разогнанной колеснице,И вовсе горят не мосты?А попросту отблеск плиты,И бабушка варит вареньеВ саду под вишнёвою тенью,И пенок всплывают пласты.И я у кипящего тазаНе щурю корыстного глаза,А просто смотрю, как играютВ траве дворовые коты.К варенью пчела прилипает,Жужжит и усы в нем купает —Попалась в капкан вкусноты!А бабушка длинною ложкойМешает сироп понемножку,И дым застилает кусты.В передник бы старый зарыться,Вдохнуть, захлебнуться, забыться,Отплакаться и омытьсяВ потоках её доброты…Да, бабушка, скоро мне тридцать,И дни, как в руках твоих спицы,И пыль по дороге клубится,И время разводит мосты.А может, всё это мне снится?А может, приснилась мне ты…
* * *
Что ты, муж, меня бранишьТак уныло, так напрасно?Это март закапал с крыш,И на улицах ненастно…
Разве холодно в дому?Разве окна смотрят мутно?Разве бегаю к кому,От людей лицо закутав?..
Может, в том моя вина,Что — догадливая женка —Я растила пестунаДля второго медвежонка?..
Может, нынче не красна —Вот и всё тебе не любо?Может, просится веснаОстрой змейкою под шубу?..
Тихо косы расчешу,Постелю, задую свечи…Не ревнуй к карандашу…Не брани меня под вечер…
Тодес
Лёд у лица — виток, ещё виток,Одна опора — рука партнёра.Мир голубой, как голубой каток,Мелькают лица антрепренёров.И в этом вихре лиц и голосов,В метели бесконечной суетыЕсть нить одна — основа из основ —Твоя рука, твой голос, просто — ты…Ты пальцы побелевшие сожми,Останови кружение у бездны,И если упаду — ты подними,Иначе — всё на свете бесполезно.
* * *
И не успела нанизатьК венчанью бусы,И не успела навязатьДела и вкусы,И не успела стать женой,С пелён вдовея,И стала белой из ржанойПод судьбовеем.Сухие выцвели глаза,Поникли плечи —И, значит, нечего сказать,И плакать нечем.
* * *
Звук становится чище и глуше…Что же снова тебе не сказала?..Говорили про дождь и про лужи,И промозглую сырость вокзала.Говорили про верхнюю полку,Про купе и сквозняк, и соседей,Про забытую в спешке футболку,И молчали, что вместе не едем…Звук растаял, сжимаю ладони,Вслед кричу, хоть теперь и не к спеху:«Оглянись! Я стою на перроне,Как бы ты далеко ни уехал…»
* * *
Вот так, дружок, — ни слова в простоте —На каждый звук — аптекарские гири…Всё сбрендило в безумном этом мире —Друзья — не те, любимые — не те.Не тот трамвай мне путает маршруты.По улицам, запутанным в клубок,Бреду унылой кошкой, а минутыСбегают, как от бабки колобок.И вроде, не болтаюсь на кресте,Но даже радость с привкусом бескормицНе та — как утро, прерванное горном…Друзья — не те… И те, что те — не те…
* * *
Начинается жизнь — к вечеру,Разложили удары — квиты мы.Очень жаль, но сказать — нечего,Все слова, как шары бритые…День уходит дождём в крапинку,Год уходит, снега выхлестав,И в тоске по делам праведнымЖизнь уходит пустым выстрелом.Тянут руки ко мне нищие,Их касаньем судьба мечена…Так хотелось писать личное,Оказалось — сказать нечего.
* * *
