Да? И какие же?
— Тут мне тётя Оля дала взглянуть на несколько песен от неизвестной мне группы… вот послушайте… — Аня повернулась к экрану ноутбука.
— Оль, ты что сделала? — опешила Рокотова. — Ты ей Базу дала посмотреть?
— Так она всё равно ещё не понимает, что это такое. А так хоть выбор есть.
— Тётя Ксения, вот это мне ещё понравилось… — она включила подборку лучших выступлений молодых конкурсантов программы «Голос»
— «Rolling in the Deep»… ничего себе, — мотнула головой Рокотова. — И что, ты так сможешь?
— Смогу. Я же училась в школе с английским уклоном. Я уже все слова выучила… И вот в том же списке ещё одна под номером двадцать восемь.
— «My Heart will go on»… Анечка, ты серьёзно?
— Ага, — кивнула девочка. — Темп и слова тоже выучила.
— Ну, кто у нас здесь на экзамен пришёл? — в студию зашла Базыкина.
— Наталья Леонидовна, вот у Оли племянница — Анечка Мухина… не хотят брать в «музыкалку» из-за того, что мест нет.
— А раньше где она проходила обучение?
— В Ногинске, Московской области, — сообщила Волкова. — Так случилось, что мне её пришлось забирать сюда… Анечка осталась круглой сиротой…
— Какой ужас… — огорчившись, покачала головой Базыкина. — Ладно, не будем о грустном… Итак, Анечка, что ты хочешь нам спеть?
— Три песни…
— «Эхо любви», «Rolling in the Deep» и «My heart will go on» — сообщила Рокотова.
— Ничего себе… ладно, давайте фонограмму и начнём прослушивания, — Наталья Леонидовна пригласила всех в помещение для записи.
Минусовки нашли быстро. Аня встала к микрофону, глубоко вздохнула и…
Покроется небо пылинками звёзд
И выгнутся ветви упруго.
Тебя я услышу за тысячу вёрст,
Мы эхо, мы эхо
Мы долгое эхо друг друга.
Мы эхо, мы эхо
Мы долгое эхо друг друга…
Все собравшиеся в студии замерли, боясь даже дышать. Аня пела, словно сама проживала озвученные моменты песни — активно жестикулируя и выдавая на-гора невероятно мощную энергетику.
— Боже мой… какая умничка… — только и могла сказать Базыкина.
Три с лишним минуты волшебный голос вызывал у зрителей мурашки по коже. Когда выступление закончилось, с минуту все молчали, собираясь с мыслями. Наконец, первой от нирваны отошла педагог по вокалу.
— Браво, девочка моя. Ты меня приятно удивила. Анечка, а остальные песни на английском языке. Ты действительно сможешь спеть их?
— Могу, я училась в школе с английским уклоном.
— Ну, давай послушаем.
Скопировав темп и кое-какие обороты — исполнительница в клипе пела, используя подбасовку, Аня показала такую экспрессию и динамику, что Шмелёва рот раскрыла.
— Ничего себе… Она даже Адель перепела.
— Но как она владеет голосом, — мотнула головой Базыкина. — У меня даже в том времени таких учеников не было.
Между тем Аня допела эту песню и подготовилась к следующей. С первыми словами женщины снова замолчали, вслушиваясь в ритм и мелодичный голос Анечки. На втором куплете её тембр усилился, заставив слушателей снова почувствовать бегающих по коже мурашек. Мимика, жесты — раскрепостившись, Аня трансформировалась в настоящую эстрадную певицу. Как только песня закончилась, первой к девочке ринулась тётка.
— Анют, ты… ты просто волшебница… у меня слов нет… одни положительные эмоции…
— Да, солнышко… удивила, так удивила… — Базыкина приложила руку ко лбу. — Что же мне с тобой делать… ведь местные преподаватели тебя попросту испортят, стремясь к уравниловке…
— Наталья Леонидовна, у меня тут мысль появилась… — нахмурилась Шмелёва. — Что если нам сделать из неё солистку и организовать третью группу? Так сказать, юношескую.
— Вы серьёзно? — удивилась та.
— А что тут такого? Репертуара хоть завались… подобрать ребят, кто на инструментах играет… О! Можно сделать чисто девичью группу…
— Вы ещё скажите «Мираж», — фыркнула Базыкина.
— Слушайте, а это идея! А помимо их репертуара дадим пока юношеские песни-хиты. Чем не вариант?
— Можно я тоже привнесу свои «пять копеек»? — поинтересовалась Рокотова.
— Конечно! — кивнула Шмелёва.
— Артём Соколов говорил о поддержке мультипликационных и прочих молодёжных сериалов. Что если Аню задействовать на озвучке?
— Но это полноценная работа… пяти-шестичасовая? — опешила Базыкина.
— И что? Зачислим Аню официально в штат телекомпании.
— Ксения Юрьевна, да кто нам разрешит эксплуатировать ребёнка? Да и её умственные способности… тут не всё так радужно, как может казаться на первый взгляд, — покачала головой Базыкина.
— Наталья Леонидовна, но вы возьмётесь сами обучать девочку? — внимательно посмотрела на неё Шмелёва.
— Я её никому не отдам, — ответила та. — Такой алмаз мы сами ограним до бриллианта. И тогда… — она загадочно усмехнулась.
— А я завтра выйду на руководство с просьбой провести её через шлем, — пообещала Шмелёва. — Думаю, что после этого все мелкие вопросы отпадут сами собой.
— На какой возраст собираетесь поднимать её уровень? — живо поинтересовалась Базыкина.
— Ей сейчас сколько? — Ирина посмотрела на Ольгу.
— Одиннадцать.
— Значит, подымем до ментального развития на три-пять лет. Будет в самый раз.
— А школа? — мигом среагировала Волкова.
— А мы попросим педсовет провести экстернат, — подмигнула ей Шмелёва.
17 августа 1983 года. г. Рябиновск. Два часа пополудни
В тот день Рябиновск снова гудел как шмелиный улей. Ещё с утра Голиков и Ермакова собрали экстренное совещание, на котором чётко расставили приоритеты по намечающимся первым пациентам.
— Товарищи! В связи с тяжёлой травмой у обоих направляющихся к нам пациентов, делаем операцию имеющимися средствами у нас в больнице, а уж потом аккуратно перевозим их в санаторий. Татьяна Александровна, понимаю, что ремонт в вашей вотчине ещё не завершён, но есть хотя бы пара палат, готовых принять выздоравливающих?
— Не только. Левое крыло уже обладает всеми необходимыми условиями — есть даже возможность запуска котлов для обеспечения горячей водой, установлен и полноценно функционирует пищеблок, так что есть возможность приготовления пищи. Медикаменты и перевязочные материалы доставим сегодня. Правда, нужна охрана, чтобы выздоравливающие не лезли куда не надо и не слонялись по стройке санатория.
— Мы сразу после планёрки посетим товарища Остапова и решим этот вопрос, — пообещал он ей. — Пусть персонал начинает занимать свои рабочие места. Кстати, коллеги, кто-нибудь знает немецкий?
— Я, — подняла руку одна из девушек. — Но в размере
