Татьяна была моей второй женой, на четырнадцать лет моложе; любовь, замешанная на взрывных романтических отношениях во время отпуска на южном взморье, была, казалось, вечной, но ... она покинула меня.
- Зря ты сбежал от нас, - заулыбался Виктор, когда я возвращал ему катушку.
- Не люблю групповуху - не хочу совать член в "сливной бачок", - отвечал я решительно, но лицемерно, - гладкая, мраморной белизны трепещущаяся Ленкина задница снилась мне с тех пор каждую ночь и вызывала обильные поллюции.
- Ленка сладкая женщина, а остальное комплексы, - заметил продвинутый Витька,
- Ты сейчас с кем живёшь?
- Ни с кем, не могу забыть жену! - откровенно признался я.
- Нельзя же так! Лечиться надо. Слушай, тебе сейчас надо ОТОРВУ!
- Ленку что ли?
- Да что Ленка! Ей уже двадцать шесть, тебе надо юную оторву, шестнадцати - семнадцати лет.
- Ты, что Виктор, у меня дочка от первого брака старше!
- Чепуха всё это! - отмахнулся красавчик. - Похоже, есть тут на дискотеке одна. Сам не пробовал, но ребята рассказывали.
- Что рассказывали?
- Чё я стану распространяться? Неинтересно будет, сам узнаешь. Ну что прислать к тебе ЛАРИСУ за записями? Девочка на музыке помешана.
- Да все они помешаны! Я с клиентками дел не имею, - отмахнулся я.
- Я тоже. Как правило! Но каждое правило существует для того, чтобы делать из него исключения.
- Ладно, там посмотрим, - неопределённо хмыкнул я.
Но мне и в голову не приходило связаться со столь юной девочкой.
Виктор, как будто, угадал мои мысли:
- О, девочки сейчас пошли ранние! Кстати, Лариса западает на зрелых сорокалетних джентльменов, таких как ты.
- Зачем я ей нужен?
- Да таким девочкам сопляки не нужны!
Я держал кооператив по записи и продаже кассет.
Как обычно по вечерам, включив на полную громкость, привлекающую клиентов музыку, сидел в киоске и, в ожидании очередного покупателя, обозревал через окно противоположную сторону улицы, всегда людную - там стоял большой магазин.
Внимание привлекла высокая черноволосая красотка в элегантном джинсовом костюме с короткой юбкой. Она стояла лицом ко мне, с сумочкой на плече, пережидая транспорт. Сегодня, вдруг, похолодало, как нередко случается летом на Урале, и девушка надела высокие чёрные блестящие сапоги в обтяжку на массивных квадратных каблуках. Вид крепких загорелых коленок в сапогах всегда, почему-то, действует на меня агрессивно возбуждающе.
Когда размашистым шагом, помахивая сумочкой на длинном ремешке, прелестная юниорка повернула через улицу к киоску, я более не сомневался, что это Лариса.
Она подошла и наклонилась в открытую форточку, а я, что называется, «потерял дар речи». Меня полностью обаяли и смутили невероятно огромные глаза девушки, да ещё раскошенные тушью и чем-то, по – необычному, загадочные, чем, я так и не понял в тот раз.
- Я Лариса. Вам Виктор говорил про меня? - заполонил весь мой слух мелодичный голос, словно перезвон серебряного колокольчика.
- Говорил, - еле пришёл я в себя.
- Мне Виктор сказал, что у Вас записей больше, чем у него, а у меня дома шикарный музыкальный центр, – переливисто зажурчал серебристый ручеёк.
- Ну, наверно, смогу удовлетворить твои заявки.
- Я куплю у Вас пять кассет, или больше, только у меня одно условие.
- Какое?
- Я хочу послушать подлинники и, потом, чтобы Вы записывали при мне - мне нужно качество. Это будет дороже?
- Не будет! Только, ведь, всё это требует времени.
- А когда Вы обычно пишете?
- По вечерам, после продаж.
- Сегодня можно?
- Можно, - согласился я. - Погуляй с полчаса, я скоро закроюсь, вот мой адрес.
И вручил ей визитку.
- Вот здорово! Мне как раз ещё к подружке надо забежать.
Лариса удалилась, оставив ошарашеным меня своим явлением.
«Откуда, блин, берутся такие совершенные чуда, содрогающие мужскую плоть одним своим видом?» - пробежал озноб по всему телу.
Я развил бурную деятельность - лихорадочно закрыл киоск и рванул через улицу в магазин за коньяком, шоколадом и буженинкой для серьёзной закуски.
Прискакав домой, наскоро прибрал комнату и принял ванну.
Обтираясь полотенцем, я сервировал стол, еле успел - раздался звонок в дверь.
Лариса была не одна, а с подругой – блондинкой. Марину я знал, она раньше работала вместе с Татьяной.
Явление сразу двух девушек несколько раздосадовало меня, но я широким жестом пригласил их в комнату.
Подружки процокали высокими каблуками по плиткам коридора и, со свойственным всем женщинам любопытством, цепко обхватили глазами обстановку моей однокомнатной квартиры.
Ничего лишнего, всё целесообразно, пришли они к выводу и, освоившись, раскованно заулыбались и сели в кресла.
Себе я поднёс стул и взял в руки бутылку с коньяком.
- Ой, девушка на картине - вылитая Татьяна. Это её фотография? - спросила Марина, заметив репродукцию над тахтой. Она всегда говорила громким, бесцеремонным голосом, как Дана из телепередачи «Армейский магазин», к тому же, смахивала на неё по внешности.
- Это мадонна Леонардо да Винчи. Татьяна тогда ещё не родилась, - объяснил я.
- А я думала - будем записью заниматься, - сказала Лариса, глядя на коньяк.
Она сидела лицом к солнцу, и я понял, наконец, секрет её больших глаз, так смутивших меня в киоске - глаза её как хамелеоны, играли всеми цветами радуги, но не отражённым светом, а активно излучаемым изнутри.
Столь редкое качество сразило меня вконец, в голове промелькнуло страстное, безнадёжное желание слиться с ними, раствориться в них.
- Можно и записью заняться, - продохнул я.
- Ну, уж это без меня, - сказала Марина, - кстати, мы тоже принесли вино, - и она достала из сумочки подруги, поставленной на угол стола, бутылку неизменного бюракана.
Насколько я знал Марину раньше, она всегда отличалась прямотой выражения своих мыслей.
- Но мы хотим выпить коньяку. Правда, Лариса? – продолжила блондинка.
- Люблю коньяк - налей земляк! – продекламировала Лариса и пододвинула рюмку.
- О, да ты не робкого десятку! – подумал я и разлил «Арарат».
Сразу похорошело, девчонки затребовали музыку. Я включил жизнеутверждающую «Европу».
- Всё-таки зарубежная попса лучше нашей, - прозвенел Ларисин колокольчик, она подняла на кресле руки кверху и, помахивая ими, стала подпевать в такт песне.
- Ты серьёзно увлекаешься музыкой? – спросил я.
