Медведева — шучу ли я? Да и вам, кажется, следовало бы знать меня получше…
— Да-да, конечно, — поспешил согласиться инженер: нельзя раньше времени выдавать свое раздражение. — Но Олимпиада?!
— Сейчас Сочи — сердце России, — повысил голос Закаев. — Мы должны поразить гадину в самое сердце…
— Ну и дела-а! — торопливо забормотал инженер, незаметно вытирая пот со лба.
Н-да, не надо было соглашаться… Но теперь поздно отказываться: назвался груздем…
Он уже давно понял, что его приезд сюда, в Лондон, в штаб-квартиру так называемого «Правительства Ичкерии в изгнании» не сулит ничего хорошего, и теперь, когда Закаев решительным шагом направлялся к двери своего фешенебельного особняка на Лоунинг-стрит, тащился сзади почти больной от страха. Сорвать Олимпиаду? Что за безумство!
Он видел, как два охранника Закаева многозначительно переглянулись, обменявшись ухмылками.
Пройдя по обсаженной кустами гравийной дорожке к двухэтажному кирпичному дому, на двери которого висела металлическая табличка с надписью золочеными буквами «Правительство Ичкерии. Генеральный эмиссар», Макс оглянулся. Шум на запруженной автомашинами улице стоял оглушительный, но сердце инженера, казалось, стучит еще громче…
* * *
Пенсионерка с третьего этажа тихо охнула, когда мотороллер с грохотом упал на мостовую. Напрягая зрение, она перегнулась с балкона, пытаясь понять, что происходит. Какая дикость! За что они ударили парня? Сначала так долго болтали, все было мирно, а потом — нате вам. Она увидела, что парень даже не пытается подняться. В окружении двух темных фигур он, казалось, плакал, скорчившись на мостовой.
— Вставай, стервец! — заорал толстый.
Да, это был настоящий гаишник старой советской закалки, и голос у него был соответствующий — хриплый и грубый. Ужасный голос, как и вся эта ужасная сцена. Вот тебе и демократия. Два десятилетия боролись, а как били, так и бьют…
Поежившись от вечернего холодка, старушка вошла в комнату и закрыла балконную дверь. На кухне было уютно и тепло, работал телевизор с очередной мыльной серией. Продолжая размышлять об увиденном, она налила себе стакан теплого молока. Потом прошла в спальню и поставила стакан на старинный письменный столик. Но раздражение от увиденного не проходило. Что они нашли у парня? Наркотики? Так что же — сразу распускать руки? Что поделаешь с нынешней молодежью… Такое уж современное поколение — кто не колется, тот нюхает. И это ведь не без помощи нашей доблестной милиции оно выросло таким.
Всегда, когда ей становилось не по себе, она начинала медленно массировать виски, пока неприятное ощущение не проходило. Но на сей раз и это не подействовало. Тогда, одним глотком допив молоко, она резким движением сняла со стоявшего на письменном столике старенького телефона трубку и дрожащими старческими пальцами набрала на диске 02.
— Алло! Милиция! — визгливо закричала она в трубку, когда ей ответили. — Что у вас творится, я хочу знать? Да, и заявить тоже… Об избиении… Прямо под окнами… Ваши же сотрудники… Бандиты какие-то, а не сотрудники… Кто грубит, я?… Да как вы смеете? Я заслуженная учительница и не позволю… Хорошо, хорошо… Записывайте адрес…
3
Начальник Северокавказского отдела ГРУ полковник Сергей Сергеевич Бугров вполне оправдывал свою фамилию. Человек-гора, как прозвали его сотрудники, со снежной вершиной из седых волос и тремя подбородками, свисающими на грудь, сидел в своем кресле с высокой спинкой и читал какую-то бумагу, отодвинув ее как можно дальше от глаз. Он старался не носить очки, чтобы никто не разглядел в этом факте свидетельство приближающейся старости и всегда требовал от своих сотрудников не столько безусловного подчинения, сколько всеобъемлющей компетенции, граничащей с полной энциклопедичностью. Однако, несмотря на это, все признавали, что работать с ним легко. Он был требовательным, но заботливым шефом, особенно по отношению к тем, кого уважал. Майор Андрей Зубровский относился именно к таким.
Огромный полированный стол полковника из красного дерева был завален пластиковыми папками с блестящими металлическими замками и надписями «Совершенно секретно». Одну из таких папок под заголовком «Личное дело Зубровского А.П.» полковник держал перед собой, раскрыв на первой странице с записью: «ФИО, звание, должность — Зубровский Андрей Павлович, майор (пр. МО РФ № 26/056-к от 14.12.10), ведущий сотрудник группы „Антитеррор“ 7-го управления ГРУ МО РФ.
Образование — высшее военное, в 1999 г. окончил Московское общевойсковое командное училище им. Верховного Совета РФ, в 2004 г. — Академию внешней разведки 1-го Управления ФСБ РФ по специализации: прогнозирование рисков в управлении сложными системами.
Предыдущее место службы — 2002–2005 гг. — Россетская погранзастава Забайкальского военного округа, 2005–2007 гг. — группа „Альфа“ ФСБ РФ, 2007–2009 гг. — спецназ ГРУ МО РФ.
Награды и поощрения: 2006 г. — медаль „За отвагу“ за выполнение спецзадания в Беслане, 2009 г. — Благодарность Президента РФ за проведение совместной российско-американской боевой операции в Афганистане.
Служебные взыскания: 2007 г. — выговор за недисциплинированность личного состава при проведении учений „Восток“.
Физика: 180/80, 120/70, 63/мин, мастер спорта по современному пятиборью, черный пояс каратэ; интеллект: КИ — 98, IQ — 99, английский, украинский.
Навыки: компьютер на уровне уверенного пользователя, радиодело, стенография, шифросвязь, любая самоходная техника.
Личные склонности: алкоголь до 100 г ежедневно; (справочно — при употреблении свыше 500 г — повышенная агрессивность при полном контроле сознания).
Хронические заболевания: печень.
Темперамент: холерико-сангвиник, шизоидный тип.
Характер: энергичный, открытый, временами взрывной.
Допуск к секретным документам: 0 степени.
Общие рекомендации: к работе в коллективе не годен, использовать индивидуально».
Вот эта последняя фраза и удерживала полковника от принятия очень важного решения.
«Надо же… — думал он. — Работяга, мустанг, отличный мужик, а вот в плане коллективизма подкачал. Что же теперь делать? Может, послать Заморина? Нет, тот хоть и отличный служака, но ведь для такого дела надо еще и мозги иметь. Там нужен тот, кто потянет огромный воз аналитической работы, в результате которой горы фактов превратятся в золотые слитки выводов. Придется для начала переговорить с майором», — решил наконец он, потянувшись рукой к кнопке вызова секретарши.
— Лариса Петровна, — сказал он в микрофон, когда на пульте зажглась красная лампочка. — Пригласите ко мне Зубровского.
* * *
— Видал когда-нибудь такое? — обратился капитан к своему подчиненному, указывая на пакет. Лейтенант с интересом склонился над находкой, которую ему передал начальник. Тот в этот момент помогал Весельчаку подняться. Парень покраснел и шмыгал носом, в нем не осталось ничего от прежнего самоуверенного Весельчака.
— Порошок какой-то, — неуверенно сказал лейтенант.
Не выпуская из руки локтя парня, капитан подошел поближе. Какое-то время они молча рассматривали содержимое пакета.
— Наркотик? — спросил лейтенант.
— Какое! — разозлился капитан. — Сынок, ты что, никогда взрывчатку не видел? Это же тротил!
При этих словах парень резко выдернул локоть из руки капитана и рванулся в
