– Увы, запасы моего терпения сильно истощились за последние дни, но полагаю, сегодня его хватит.
– Тогда вы должны знать, молодой человек, что эта страшная ересь – ересь, связанная с Махди, идет через века, и только один Всевышний знает, сколько злодеяний еще совершат фанатики и отступники на пути своем.
Старик посмотрел в глаза Его Величества и убедился, что тот его внимательно слушает.
– Как ты считаешь, почему все кади выступили с осуждением Махди и махдизма и в поддержку тебе признали самозваных халифов действующими не по воле Аллаха? – вдруг спросил старик, совершенно изменив тему разговора.
Для Государя вопрос был неожиданным.
– Полагаю, чтобы не множилось зло? – осторожно предположил он.
– И поэтому, но не только. Прежде чем я расскажу тебе про раскол, про ересь и про исмаилитов, я бы хотел предостеречь тебя от ошибок, как я предостерег в свое время еще отца твоего, да будет рай ему наградой за праведный путь его, пусть он и не был правоверным. Это было давно, очень давно, но твой отец прислушался к наставлениям, когда посетил нас здесь, и наставления эти, полагаю, были в пользу и ему, и всей умме. Потому-то мы и считаем власть – праведной.
Старик отхлебнул чая, прежде чем продолжить.
– Когда ты будешь занимать престол… к тебе придут люди и скажут, что им недостаточно свободы. Сначала это будет проявляться в мелочах, но потом – если ты уступишь первый раз – они придут и попросят еще свободы, а потом еще и еще. В сущности, в самой свободе нет ничего плохого, и каждый человек должен быть в определенной степени свободен. Но опасайся излишней свободы, потому что она ведет к анархии, и прежде чем покуситься своей рукой на установления твоего отца, деда и прадеда, подумай не семь, а семь раз по семь, к чему это все может привести. Свобода – это как задвижка в оросительном канале, если ее открыть слишком широко, то вода иссякнет, а местность, ранее бывшая прекрасным садом, превратится в мерзкое и зловонное болото.
Эти люди прежде всего попросят у тебя свободы говорить и проповедовать, но опасайся этого, потому что многие из них будут говорить и проповедовать ереси и зло, отбивая людей от уммы точно так же, как волки отбивают от стада барана, чтобы зарезать его. Излишняя свобода приводит к греху.
Старик помолчал, прежде чем продолжить.
– Не далее как вчера я выпорол розгами своего правнука, потому что он принес в дом сигареты и солгал, когда я спросил, где он их взял. Пусть ему есть шестнадцать лет – но, принеся в дом сигареты и выкурив их, он совершил грех перед Аллахом, потому что в шариате существует хукм[3] на курение сигарет. Выкурив сигарету, он думал, что свободен, но никто из нас не свободен от Аллаха. Шариат запрещает сознательно причинять вред себе и другим людям, а выкурив сигарету, мой правнук, несомненно, причинил себе этим вред. Кроме розг, он в наказание держал пост в течение двух дней, чтобы очиститься от запретного и примириться с Аллахом. В Казани есть поговорка: «Москва умная, Питер властный, Казань сильная»[4]. Если ты пройдешь по городу, то заметишь, что здесь нигде не продают спиртного и прочих хмельных напитков и открыто не продают сигарет, чтобы люди не причиняли себе вред. Так вот, когда к тебе придут люди требовать свободы – они будут требовать свободы причинять вред себе и другим людям.
Молодой Государь кивнул головой.
– Я вас понял, Айрат-хаджи.
– Хорошо. А теперь вернемся к исмаилитам, потому что за тем, что происходит на Востоке, стоят, несомненно, они. Я не сомневаюсь в том, что они получили помощь от других злоумышляющих, чтобы совершить то, что они совершили. Но да помилует Аллах тех, кто оказал им помощь, потому что исмаилиты исповедуют принцип такия, который позволяет им лгать, не испытывая стыда. Чтобы получить нусру, помощь, они, несомненно, солгали тем, у кого они надеялись ее получить и получили. Свои обещания они не выполнят, и более того – если они победят нас, то следующими будут те, кто в глупости своей оказал им помощь.
Старик снова отхлебнул из чашки, которую ему наполнили из старинного медного чайника с длинным носиком, равно как и всем другим, находящимся в этой комнате.
– Так вот, чтобы понять, кто такие исмаилиты, следует обратиться еще к тем временам, когда был жив сам Посланник Аллаха, саллаху алейхи уассалам. В его жизни он смог объединить под своей рукой самых разных людей, самые разные племена и направить их и их оружие на благие и угодные Аллаху дела. История говорит, что он взял себе девять жен, хотя это были исключительно династические браки и всю жизнь он любил только Фатиму. Когда же Аллах забрал своего Посланника к себе, между его последователями разразилась постыдная распря.
Пророк Мухаммед, да пребудет он по правую руку от Аллаха, который был хатим ан-альбия, печатью пророков, не мог иметь в качестве преемника другого пророка. Однако умме был нужен кто-то, кто бы возглавил ее на тех или иных правах и продолжил святое дело. Получилось так, что группа предводителей правоверных избрала Абу Бакра преемником посланника Бога – так это называлось. В переводе на арабский это звучит как «халифат расул Аллах», поэтому государство стало называться халифат – дословно «преемничество», а его главу стали называть халифом, точно так же, как ты являешься наследным монархом. Три последующих халифа – Абу Бакр, Омар и Осман принадлежали к одному и тому же племени курайш, которое присоединилось к Посланнику Аллаха, но не было с ним в кровном родстве.
Раскол случился во время выборов четвертого халифа – им стал Али Аби Талиб, который принадлежал не просто к племени курайш, а к клану Бану Хашим, из которого происходил и сам Посланник Аллаха, он был двоюродным братом Посланника Аллаха и мужем его дочери Фатимы. Однако он не пользовался поддержкой большинства правоверных, которые просто проигнорировали его назначение. Его же сторонники образовали партию Али, если перевести это на арабский – это будет звучать как «шиат Али». Эти люди говорили, что наследование халифата может вестись только по прямой восходящей линии родства Посланника Аллаха среди членов семьи Пророка «ахл-ал-байт», хотя сам Посланник Аллаха никогда не претендовал на то, чтобы утвердить свою власть как монархическую. Так возникла особая ветвь ислама – шиизм.
В свою очередь, большинство в умме, считающее, что наследовать должен прежде всего достойный, не только из семьи Посланника Аллаха, но и из семей его верных последователей, объединились вокруг Муавии Аби Суфйана, который был опытен в государственных делах и авторитетен. Он не развязывал гражданскую войну и гибельный раскол в умме, это сделали остававшиеся в меньшинстве шииты, доказывающие права своего ставленника на халифат. Продолжительное и постыдное противостояние, когда, вопреки изложенному в Великой Книге запрету, правоверные гибли от рук правоверных, привело к тому, что появилось третье толкование Воли Всевышнего в вопросе наследования халифата – их называли хариджиты, и они полагали, что любой достойный и уважаемый мусульманин, вне зависимости от родства с Посланником Аллаха, мог стать халифом. Закончилось это противостояние жестоким убийством Али.
На шестьдесят шестой год хиджры в Куфе последовало восстание аль Мухтара, впоследствии подавленное. Он предпринял выступление от имени третьего сына Али, единственного, который к тому времени оставался в живых, Ибн-аль-Ханафии, которому к фамилии впервые была дана приставка Махди, и он был провозглашен восставшими единственным законным имамом, способным восстановить справедливость на земле и избавить угнетенных от тирании. Однако это привело лишь к новому расколу в умме и потере части завоеванных ранее позиций. В те же самые времена шииты выработали понятие «имам» – покровитель и единственный правитель правоверных, единственный, кто может толковать Коран и шариат и его смысл. А при имаме Ас-Садике (правдивый) шииты окончательно установили свою концепцию, включающую в себя теологическую концепцию имама, который являлся худжжат Аллах, представителем Аллаха на земле, подлинным имамом времени, подчинение которому стало обязанностью всех правоверных. Имам мог и не править, то есть не быть халифом, но он обязательно должен быть из Алидов, потомков убитого народом Али. Таким образом, халифат был отделен от имамата, а имам освобождался от непременной обязанности претендовать на трон халифа.
Старик хитро взглянул на Императора, сидящего напротив.
– Понимаешь что-нибудь?
– Пока нет, Айрат-хаджи.
– Сейчас поймешь. У Ас-Садыка был дядя, некий Заид. Когда разрабатывались эти концепции, по сути примиренческие, он выступил против них, публично провозгласил необходимость в справедливом имаме на троне и вменил общине в обязанность смещение несправедливого правителя, возможно и вооруженное. Заидиты – последователи Заида, а на его сторону встали тогда многие, создали два государства, одно – в йеменском королевстве, второе называлось Дайлам и располагалось в прикаспийских провинциях, примерно там, где находится сейчас Тегеран.
