А теперь караван спешил к резервной точке привала. Вот только времени оставалось всё меньше…
Солнце упрямо лезло на небо, чтобы раскалить воздух до предела, когда сложно даже дышать — не то что идти. А ветер, бывший здесь спутником смены дня и ночи, поднимал тучи пыли и песка, насмешливо бросая их людям в лицо.
Однако люди шли и шли, не останавливаясь. Второго шанса на жизнь у многих не было: не все здесь могли похвастаться тем, что в Тутгороде их ждёт репликационная капсула. Шёл и Артём, потому что собирался рискнуть в последний раз. Чтобы наконец-то выбраться из полосы неудач.
Караван выбивался из сил, но упрямо двигался вперёд. Новое место для привала было уже близко. Люди верили в свою счастливую звезду и успех, а Пустынный Пояс смеялся над ними и бросался песком. И только Артём заметил, как предводитель их каравана на миг замер у каменной чащи, торчащей из песка… Замер, а потом огляделся и сжал кулаки.
И внутри у Артёма всё оборвалось. Значит, резервная точка привала тоже не дождалась людей. Что случилось здесь, на этих землях, из-за чего песок замёл все удобные места?
— Сдохнем мы тут… — прошептал Артём, посмотрев на приятеля Пашу. — Глянь на Пустырника! Сам на себя не похож…
— Вижу… — согласился Паша. — Видно, это и было резервное место. А до следующего ещё два часа ходу…
И, будто в подтверждение его слов, глава каравана, прозванный Пустырником, громко крикнул, обращаясь к спутникам:
— Шевелись, народ! Шевелись! Бегом! Времени мало!..
Караван устремился дальше на север, слегка изменив курс. А Артём подумал: может, надо было идти через горы? Или плыть через море? К сожалению, на север не было удобных путей. Горные хребты хоть и хранили прохладу, но кишели такими тварями, с которыми лучше не встречаться. А море… Когда солнце выпаривает такие объёмы влаги, как на экваторе, вода снова спешит заполнить опустевшее место.
И ночью, когда часть выпаренной воды оседает, она тут же стремится растечься по всей поверхности моря. Экваториальные шторма здесь — это страшное дело. И главное, случаются они с завидной регулярностью: и ночью, и днём. В общем, что поход через Песчаный Пояс, что переход через Горный Пояс, что пересечение Туманного Моря — задача не из лёгких. Опытные люди говорят, что в пустыне-то как раз спокойнее всего.
Вот только и здешние пески могут преподнести сюрпризы, которые никому не понравятся. И, кажется, их караван напоролся на один такой сюрприз... Артём поправил капюшон и повязку на лице, а затем перешёл на бег, хотя лёгкие уже огнём горели. Даже просто при вдохе и выдохе.
Первыми пали рабы…
У них не было баллов на нормальную подготовку к походу. Пленные арабы, захваченные в пограничных стычках, хоть и были привычны к жаркому климату, но даже для них это уже был перебор. Под палящими лучами солнца рабы падали и больше не вставали, начиная подвывать от боли.
Артём и сам ощущал, как его кожу обжигает ткань одежды. Но он не собирался просто так сдаваться. Бежал, как заведённый, хотя лёгкие и без того болели. Но Пустырник уверенно вёл караван вперёд. А значит, надежда ещё была.
Оставляя за собой тела тех несчастных, кто сдался и не смог идти дальше, люди мчались вперёд. К неведомой большинству из них цели. И наконец-то достигли её.
Когда каждый вздох давался с трудом, когда бежать не осталось сил, когда даже ногами двигать стало тяжело, Пустырник лениво махнул рукой…
И куда-то исчез.
А следом исчез другой караванщик.
А затем следующий…
Глядя, как исчезают люди, Артём в упрямом отупении двигался к той же точке. Всё вокруг было таким светлым, почти белым, что аж глаза болели. А в лёгких и вовсе будто костёр разожгли. Неистово чесалась кожа, обожжённая тканью одежды…
А потом он упал и скатился вниз.
Раскалённый песок стал настоящей пыткой для тела. Зато каким облегчением была густая тёмная тень!.. Правда, Артём так ослеп на утреннем солнышке, что сначала не мог ничего разглядеть. Если бы не редкие шевеления людей в белых одеждах, вообще решил бы, что зрение потерял.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Под рукой были просто тёплый песок и камень. Над головой больше не сияло жестокое солнце, изжаривающее до костей. А в тишине укрытия разносилось тихое журчание. Значит, будет усталым путникам и где попить, и где запасы пополнить.
— Выжили, сука… — голос Пустырника разлетелся эхом среди каменных стен. — Выжили, ля!
— Рабов больше нет! — хмуро возразил кто-то.
— Да забей… — хрипло ответил глава каравана. — Сам живой — и радуйся! Это Песчаный Пояс, а не рощи вокруг Тутгорода…
— Ты сказал, что знаешь путь! — прозвучал чей-то истеричный голос.
— А ты не заметил, что я нашёл вам убежище? — с вызовом спросил Пустырник. — Ты не заметил, что ты ещё жив?!
— Ты сказал, убежища будут по всему пути…
— И два из них были засыпаны песком. Что, хочешь копать под палящим солнцем? — глава каравана встал на ноги. — Радуйтесь своей удачи и выносливости, придурки… А ещё радуйтесь, что не пошли в караван к Комару или Блику. У них трёх убежищ на пути не было. Вряд ли сумели проскочить... Давайте, вставайте, герои!.. Воды попьём и отдыхать. Надо бы тут на день встать и в себя прийти. Как думаешь, Пресня?
— Думаю, днёвка не помешает, — ответил помощник Пустырника, Василий Пресняков по прозвищу Пресня. — Давай, народ, встаём! Шеф правду сказал: чудом выжили. Если бы не подстраховались, сейчас бы наши тушки уже скворчали, поджариваясь!..
— А рабов всё-таки жалко… — заметил тот же голос, что сокрушался об их смерти. — На себе теперь придётся тащить товар.
— Новых наберёшь среди новичков! — прогудел начальник безопасности каравана. — Пока они там в своих белых шкурках бегают, их можно голыми руками брать.
Артём усмехнулся, вспоминая свои первые дни… Белый гимнастический костюм, жаркое солнце — и единственная наивная мысль: как бы не выдать интереса к девушкам вокруг. Совсем как в анекдоте про нудистский пляж.
А потом вспомнились красные брызги на белом… И выпотрошенные тела, будто это не люди дрались друг с другом, а какие-то звери… И первые дни сразу потеряли розовый флёр ностальгии, заново став тем, чем они и вправду были — адом на земле.
— Ты как? — спросил он, повернувшись к приятелю.
Глаза уже начали привыкать к полутьме пещеры, и Артём с удивлением увидел, что рядом лежал совсем другой человек. Не Паша… Артём посмотрел дальше, вглубь пещеры — но и там не обнаружил Пашу.
Странно… После Артёма внутрь вошло ещё пять человек.
— Извини, брат! — проговорил тот, кого он принял за Пашу. — Народ там на последних шагах валился, как сухостой… Если тут друга твоего нет, то… Либо на склоне остался, либо не дошёл.
Дошёл… Артём помнил, что Паша был рядом. Во всяком случае, когда он сам, едва волоча ноги, подходил к песчаной горке.
И, больше не теряя времени, Артём рванул к выходу.
— Стой… Там пекло уже!..
Но Артём совета не послушал. Да и не собирался он по-глупому погибать. Но что, если Паша совсем рядом со входом?!
С каждым шагом его окутывали волны жары. Солнце раскаляло песок, скалы и воздух. Но Артём знал свой предел и знал, куда сможет дойти. Поэтому всё-таки шёл вперёд. Без особой надежды… Просто чтобы совесть успокоить.
Но изменчивая удача сегодня была на его стороне. И на стороне его приятеля. Паша лежал у стены, у самого входа. Харкал кровью и пытался ползти, вбивая руки, покрытые волдырями ожогов, в раскалённый песок.
Артём в последний раз глубоко вдохнул, набирая в лёгкие горячий, но не раскалённый воздух. И рванул на помощь.
Жара обрушилась на него сверху, как молотом припечатав к земле. Ощущение было такое, будто под тяжёлый пресс попал. Казалось, солнечные лучи имеют свой собственный вес, и сейчас он весь лёг на одни-единственные плечи. Плечи Артёма.
Но он выдержал первый удар. А через пару секунд уже был рядом с Пашей.
Приятель не видел его: только слышал. Глаза Паши слепо смотрели по сторонам. Но когда Артём подхватил его и потащил в пещеру, тот не вырывался и не отбивался. Только едва слышно стонал.
