и хотела было улыбнуться, но передумала.
– В последнее время виче-квесторе часто разговаривает по телефону с женой, – заметила она. И после паузы добавила: – О чем – трудно сказать. Говорит в основном она, а он довольно скупо ей отвечает.
Наверняка секретарша каким-то образом умудрилась установить в кабинете Патты подслушивающее устройство… Впрочем, подробности Брунетти не интересовали, а догадки он держал при себе.
– Когда приходит лейтенант, они разговаривают стоя у окна.
Означает ли это, что приборчик находится в столе и Патта, подозревая неладное, старается увести помощника подальше, чтобы их голоса невозможно было услышать? Или они со Скарпой просто любуются видами?
– Неужели? – вскинул брови Брунетти.
На синьорине Элеттре сегодня была бордовая блузка с белыми пуговками на планке и на манжетах. Судя по красивым переливам ткани, это был шелк.
Секретарша положила руку на стол, расставив пальцы, и тут же накрыла их пальцами другой руки – крест-накрест, так что получилась решетка.
– Понятия не имею, что его беспокоит.
Это прозвучало скорее как вопрос, и Брунетти в очередной раз удивился: если кто и мог знать, что замышляет Патта, то это синьорина Элеттра.
– Разговаривая по телефону с женой, он не нервничает. Просто слушает и твердит, чтобы она делала так, как считает нужным.
– А со Скарпой?
– Нервничает – это еще мягко сказано. – Секретарша помолчала немного, словно размышляя, и добавила: – Такое впечатление, что ему не нравится то, что говорит Скарпа. Виче-квесторе то и дело его прерывает. А однажды даже велел не приставать к нему больше с такими вопросами.
Синьорина Элеттра явно увлеклась: разве могла она услышать все это, сидя в приемной?
– Любовный разлад… – проговорил Брунетти с непроницаемым лицом.
– Похоже на то, – согласилась она и тут же спросила: – Желаете подождать его в кабинете или мне перезвонить вам, когда виче-квесторе вернется?
– Пойду к себе. Позвоните, когда он появится. – И, не в силах удержаться, Брунетти бросил финальную реплику: – Не хочу, чтобы Патта увидел, как я шарю у него в столе.
– Ему бы это не понравилось, – послышался от двери зычный голос.
– А, это вы, лейтенант, – легко отозвался Брунетти, лучезарно улыбаясь человеку, который стоял, лениво привалившись к дверному косяку. – И снова наши сердца бьются в унисон в стремлении защитить интересы виче-квесторе!
– Это ирония, комиссарио? – с натянутой улыбкой поинтересовался Скарпа. – Или, может быть, сарказм? – После короткой паузы он счел нужным пояснить: – Нам, тем, кто не имел счастья учиться в университете, иногда трудно различить оттенки.
Брунетти помедлил, уделяя вопросу вполне заслуженное внимание, а затем ответил:
– Я бы сказал, что это гипербола, лейтенант. В данном случае – умышленное преувеличение, которое делает высказывание ложным и невероятным. – Не дождавшись от Скарпы ответа, комиссар развил свою мысль: – Гипербола – это стилистическая фигура, придающая нашей речи выразительность. – Скарпа снова промолчал, и Брунетти, все еще улыбаясь, продолжил: – На философии – в университете мы изучали и ее тоже – нам рассказывали об апагогии. Argumentum ad аbsurdum.
Понимая, что перегибает палку, комиссар все-таки удержался и не сказал, что именно этот логический прием выручает его в разговорах с виче-квесторе.
– То есть вы сказали это в шутку? – наконец отозвался Скарпа.
– Конечно, лейтенант! Именно. Разве я могу хоть в чем-то обмануть доверие виче-квесторе? Абсурд! Даже думать об этом смешно. – И Брунетти улыбнулся, как улыбается на приеме у дантиста пациент, когда его просят показать передний ряд зубов.
Быстрым движением Скарпа оттолкнулся от дверного косяка. Секунду назад лейтенант был сама расслабленность, сейчас же выглядел собранным, энергичным и, кажется, даже стал выше ростом. Стремительность, с которой он переменил позу, напомнила Брунетти о змеях из научно-популярных фильмов. Не трогай ее, и она лежит себе, свернувшись, как неживая. Малейший шорох – и змея мгновенно превращается в хлыст, который до многого может дотянуться.
Брунетти не перестал улыбаться, напротив, его улыбка стала еще более очаровательной. Повернувшись к секретарше, он сказал:
– Пойду к себе! Синьорина, буду очень признателен, если вы позвоните мне, когда придет виче-квесторе.
– Конечно, комиссарио! – кивнула синьорина Элеттра и обратилась к Скарпе: – Чем могу быть вам полезна, лейтенант?
Брунетти направился к двери. Скарпа не шелохнулся, по-прежнему загораживая проход. Время остановилось… Синьорина Элеттра отвела глаза…
В конце концов лейтенант шагнул к ее столу и Брунетти вышел в коридор.
2
У себя на столе Брунетти увидел то, чего предпочел бы не видеть вовсе: папку, в которой, с тех пор как она появилась в квестуре, страницы постоянно добавлялись. Месяца два назад эта папка неделю пролежала в лотке для входящих документов – совсем как приятель, которого приводишь к себе поужинать, а он слишком много пьет, молчит весь вечер и отказывается уходить, в то время как другие гости уже давно разошлись по домам. Папку Брунетти, конечно, к себе не приглашал, но толку от ее содержимого было мало, и как избавиться от нее, было неясно.
В эту темно-зеленую манильскую папку[9] подшивались документы по преступлениям, так или иначе связанным с автомобилями: нарушение правил дорожного движения, побег с места происшествия, порча придорожных скоростных видеокамер; вождение в пьяном виде или разговоры по телефонино[10] за рулем, или, что еще опаснее, набор текстовых сообщений по нему же. В исторической части Венеции автомобилей нет, и потому преступления такого рода редко попадали в поле зрения квестуры.
Здесь также хранились дела, связанные с незаконным получением целого перечня документов: регистрационного удостоверения на автомобиль, страховки, водительских прав, результатов экзамена по вождению. Хотя все эти бумаги подлежали регистрации в центральном офисе, в Местре[11], о любой незаконной попытке получить их в пределах коммуны немедленно извещали венецианскую полицию.
Самая толстая пачка документов в папке была связана с инцидентом, случившимся «на материке». Прочитав первый же протокол, Брунетти в очередной раз восхитился креативностью своих сограждан. О преступлении заявили врачи больницы, расположенной в Местре: за два дня в отделение неотложной помощи явились пятеро мужчин, и у каждого в ушной раковине было по миниатюрному радиоприемному устройству, причем оно находилось так глубоко, что извлечь его самостоятельно было невозможно. Пришлось ехать в больницу. Врачебный осмотр показал, что у всех пятерых к животу были прикреплены передающие устройства с крошечными видеокамерами, выведенными наружу через петлю для пуговицы на рубашке – повыше, на груди.
Четверо оказались пакистанцами, ни один не мог объясняться по-итальянски, так что пришлось вызвать сперва переводчика, а уже потом полицию. Выяснилось, что все пятеро посещали одну школу вождения в Местре и накануне провалили устный экзамен на знание дорожных знаков. Позже полиция установила, что передатчики им на животы прикрепили сотрудники автошколы, радиоприемники в уши – они же. Посредством камеры изображение дорожного знака, значение которого просил пояснить экзаменатор, передавалось «удаленному помощнику», который и диктовал экзаменуемому нужную информацию. Так эти люди сдавали экзамен и получали водительские права.
Брали за это две-три тысячи евро с человека, и за то время, пока схема не раскрылась, за рулем, скорее всего, оказалось несколько сот неквалифицированных водителей, причем не только автомобилей, но и большегрузов дальнего следования, и автопоездов.
В квестуре с содержимым папки ознакомились все без исключения, поэтому Брунетти решил оставить ее на столе – так водитель, отчаявшись вырулить из пробки, выезжает на аварийную полосу и по ней едет до ближайшей развязки.
Брунетти даже подозревал, что держит эту папку у себя для напоминания, каким изобретательным может быть человек, особенно если речь идет об обогащении.
Зазвонил телефон.
– Комиссарио, виче-квесторе на месте, – произнесла синьорина Элеттра особым тоном, давая понять: Патта стоит у ее стола.
– Уже иду! – ответил Брунетти, поднимаясь.
Когда он вошел в приемную, виче-квесторе по-прежнему возвышался возле секретарского стола: обсуждал с синьориной Элеттрой свое сегодняшнее расписание. Брунетти отметил
