Чаще всего после ухода матери на работу Амьен предавалась мечтам, в которых она с самого раннего возраста, сколько себя помнила, придумывала и строила самые разные дома. Это были величественные соборы, наполненные светом. Или роскошные дворцы, с многочисленными залами, один краше другого. А иногда это были крошечные, но ужасно уютные здания – кафе для друзей, домик для старой семейной пары или уютный дом с тенистым садом для большой и дружной семьи, в которой есть не только мама и дочка, но еще бабушка, дедушка, сестры и братья. А главное – отец.
Они с матерью никогда не говорили об этом. Только однажды, когда мать пришла домой раньше обычного, Амьен набралась смелости и решилась задать мучавший ее вопрос о том, кто ее отец. Они с Эльзой только легли спать и их окружала темнота, так что не было заметно волнения девочки. Мать промолчала, но по тому, как напряглась ее рука, обнимавшая дочь, та поняла, что тема эта запретная и обсуждению не подлежит. Однако почти во всех своих мечтах и занятиях она часто обращалась к своему отцу, образ которого был нарисован не так четко, как продуманные до мелочей здания, но который она чувствовала всем сердцем и знала, что ему могло бы понравиться, а что он бы не принял и осудил со всей строгостью, как это полагается мужчине в патриархальной семье. Про маму она чувствовала уже давно, что несмотря на внешнюю строгость, она всегда примет и поддержит свою непослушную дочь.
Недремлющие в Замке Ангела
В это время в ночь весеннего полнолуния на дальнем берегу Франции в старинном замке семьи Готье впервые за долгие годы зажглись огни в бальной зале. На массивном черном мраморном постаменте в центре зала была разложена толстая книга. Рядом с ней стоял котел с бурлящей черной смолой, издающей тлетворный запах. По всей комнате горели черные свечи в шестигранных подсвечниках.
В центре комнаты собрались все три хозяйки этого дома. Они были одеты в алые длинные мантии, украшенные сверкающими бриллиантами.
Старшая из них стояла в центре прямо перед котлом. Она была самого маленького роста. Сухенькая старушка с небольшим горбом, опирающаяся на крепкую трость. На плече у нее висела горжетка из норки, посверкивающая черным глазом-агатом. При резком повороте в свете свечей казалось, что зверек живой.
Средняя была толще всех. Ее пухлые пальцы вытаскивали из мешка какие-то пахучие травы. Она подавала их старшей сестре. Та отщипывала их понемногу и бросала в котел, помешивая бурлящую и вспенившуюся жидкость крючковатой ложкой.
Младшая была самой высокой и худой. Как иссохшая жердь она согнулась над столом и, прищурив подслеповатые глаза, водила скрюченным пальцем по страницам книги и неразборчиво бормотала себе под нос какие-то заклинания.
Наконец последний ингредиент был опущен в это черное варево. Все трое вскинули руки над головой и произнесли на непонятном языке призыв темных сил. В то же мгновение свечи задрожали и погасли. По залу пронесся порыв холодного ветра. Со всех сторон послышалось завывание. Гладь бурлящей поверхности котла засеребрилась и вверх поднялся сноп сверкающих черными блесками искр и рассеялся фейерверком по комнате. Отовсюду и ниоткуда послышался утробный голос:
– Вызвавшие Заклятие тьмы. Спрашивайте!
Старшая сестра отступила на шаг и глядя в темноту, согнулась в низком поклоне. Скрипучим голосом подобострастно спросила:
– О великий Темный! Мы потревожили тебя впервые, но тому есть оправдание. Несколько лет мы не можем найти нашего брата. Он покинул замок, взяв с собой две семейные реликвии. Мы испробовали все человеческие и магические способы, чтобы найти его след. Но он как будто испарился. Помоги нам, о великий Темный, найти след наследника из рода Готье!
Бурлящая поверхность разгладилась и превратилась в зеркальную гладь. Она дрогнула и появилось изображение. Седой старик прихрамывая шел по узкой улочке. Над ним вились чайки, вдалеке поднималась легкая дымка северного моря. Корабль на пристани покачивался на волнах, мешая прочитать белую надпись на небольшой каменной постройке на самом берегу. Но вот волна толкнула корабль глубже в море, и название открылось полностью «Айлендхауз».
Видение погасло и раздался голос:
– Кровь наследника рода Готье будет платой за беспокойство. Жертва ожидается до истечения этого дня.
В этот момент по залу опять прокатился порыв холодного завывающего ветра, в котором звучал демонический хохот. И на замок опустилась полная темнота и тишина.
Старуха все еще стояла в поклоне:
– Благодарим тебя, о великий Темный.
А средняя старуха прошептала, сжимая в кулак руку:
– Что же, наконец настал час расплаты!
Морская буря
В тот самый день, который переменил судьбу Амьен и ее матери, хотя они еще об этом не догадывались, внезапный стук в дверь прервал размышления девочки. Уже через минуту, не дожидаясь ответа, в комнату заглянула соседка Филиппа, которую с легкой руки Амьен все в округе называли Фила. Ее лошадиное лицо почти никогда не улыбалось, но девочка знала, что добрее этой старушки никого не сыскать. Эльза была уверена, что во время ее отсутствия та с радостью позаботится о ребенке, накормит, прочитает сказку и проследит по мере сил, чтобы девочка не натворила чего плохого, а этого можно было легко ожидать от непоседливой малышки. Если бы Эльза знала, что Амьен уже умеет ускользать от Филы, то она вряд ли с такой легкостью оставляла бы девочку одну.
После ухода матери она какое-то время еще повалялась в кровати, но очень скоро яркое солнце и шум волн заставили ее пулей выскочить из пижамы, надеть сарафан и помчаться на улицу. Прямо перед выходом ее перехватила Фила, заставила выпить молока с куском душистого белого хлеба, и только после этого отпустила. Обычно она везде сопровождала малышку, но сегодня ей надо было закончить срочный заказ по шитью крестильного платья. Поэтому она разрешила девочке идти гулять одной, но строго-настрого запретила Амьен уходить далеко от причала. Покосившийся пирс был хорошо виден из окна их дома и там всегда был кто-то из немногочисленных жителей Айлендхауса, знавших друг друга в лицо.
Амьен бежала по улице, здороваясь с прохожими. Впопыхах она наскочила на клетчатую юбку, облегающую угловатые ноги ее хозяйки. И тут же послышался скрипучий голос соседки Рози Лонкис, скандальной старухи:
– Смотреть надо, куда идешь!
– Ой, мисс Рози, простите меня!
Она уже приготовилась к лекции о пользе хороших манер, которую обычно Рози Лонкис готова была читать по поводу и без. Но к ее удивлению женщина отвернулась и гордо прошествовала вперед, надменно вскинув голову и пожевывая губами как старая кляча, покряхтывая себе под нос:
– Нарожали, а воспитывать опять некому.
Но Амьен уже не слушала болтовню вредной старухи, а вприпрыжку бежала дальше. На берегу уже стояли причалившие после утренней рыбалки ветхие деревянные лодки, навсегда пропахшие морем и рыбой. Старина Франк, живший в небольшой лачуге на соседней улице, разгружал видавшую виды барку. На борту неказистой посудины было выведено поблекшей от времени серебрянкой название «Блестящая», так не вязавшееся с внешним видом своей обладательницы. Франк улыбнулся поздоровавшейся с ним Амьен и протянул ей розовую ракушку, найденную в сетях среди добычи. Амьен было жалко бьющихся на солнце серебристых рыбок. Она не стала задерживаться здесь, а пошла дальше вдоль берега.
После вчерашнего шторма мокрый песок был тут и там покрыт самыми разными разностями. Взрослые сказали бы – мусором. Помимо кружевных водорослей, здесь валялись ветки деревьев, сверкающие на солнце изумрудные осколки бутылочного стекла, блестящие и матовые обертки от конфет и много чего еще. Амьен забралась в расщелину между скал и перед ее глазами открылась маленькая бухта. Девочка вытащила спрятанную за камнем палку и приступила к своему самому любимому занятию. Каждый раз, когда ей удавалось одной прийти в эту спрятанную от людских глаз бухту, она строила сказочный замок.
Чаще всего ей удавалось построить одну или несколько башен задуманного огромного здания. Но разбушевавшееся море рушило высокую песочную конструкцию и сводило все ее усилия на нет. Однако иногда в дни полного штиля ей удавалось возвести широкие крепостные стены, дозорную башню и направляющий корабли маяк, бальную залу для королевских приемов и башню придворного звездочета. Пока она строила, вместе со стенами рождались истории. Королей и принцесс, придворных рыцарей и великих героев, живших в замке в разные времена и побеждавших злых драконов, могущественных колдунов и таинственных призраков.
В тот день она увлеклась игрой и не заметила резкого изменения погоды. Откуда-то налетел ураганный ветер, мгновенно нагнавший мрачные тучи, заставившие потемнеть лазурное небо. Свинцовые облака уже раскалывались от вспышек огненных молний, смерч завывал как взбесившийся в полнолуние оборотень. Но девочка ничего не замечала, скрытая от непогоды скалистыми берегами ущелья.
