К выполнению задуманной подлости, Лагин решил приступить немедля, не откладывая дела в долгий ящик.
В причине сбоя работы сушильного цеха концентрата заместитель разобрался быстро, едва прислушался к работе включенного агрегата. Его догадку подтвердил и главный инженер.
Причина была проста, кто-то из дежурных слесарей забыл масленку на мерном стенде, а та возьми, да закатись, куда не следует. Ремень подхватил железяку, смял ее, автоматика сработала на аварию, и блок остановился. Масленку обнаружить действительно было трудно. Ее затянуло далеко книзу.
– Аркадий Львович, к вам Лагин, – раздался в динамике на столе голос секретаря.
– Пусть войдет. Что там такое случилось, что пришлось останавливать линию? – спросил Павловский, едва Лагин переступил порог кабинета.
– Да мелочи. Снова масленку утянуло к шкиву, – небрежным тоном сказал тот. Не дождавшись приглашения, выдвинул стул из приставленного к столу, и сел, не спуская бесстрастного взгляда с хозяина.
– Что за расхлябанность такая! – законно возмутился хозяин. – Не забудьте на планерном совещании обратить внимание начальника цеха на дисциплину среди слесарей, обслуживающих агрегаты.
«Приказывает, словно я мальчик у него на побегушках», – начал накручивать себя Эдуард. Слепая волна ярости захлестнула его с головой. Если у него еще были колебания относительно физического устранения Павловского, то теперь они полностью отпали.
Но он понимал и другое: физическое устранение хозяина пока не целесообразно. Его смерть ничего не изменит Комбинат, как и его деньги, так или иначе, получит наследница – его дочь. Сейчас надо работать не с шефом, а с истинной наследницей. Иудушка составил умный на его взгляд план в достижении цели. Теперь он знал, как ему действовать.
– Аркадий Львович, с участка «Тигровая падь» пришла радиограмма. Просят провести у них лабораторное исследование неопознанного минерала, обнаруженного на глубине пятнадцати метров при бурении шурфа. Если верить геологу, описанный им минерал, смахивает на шпинель, – глядя на Павловского преданными глазами, доложил хозяину Лагин.
– Что вы придумываете, Эдуард Юрьевич? Откуда в тайге, где морозы превышают тридцатиградусные отметки, может быть шпинель? Этот минерал залегает лишь в теплых странах Таиланда, Индии, Бразилии. Мне помнится из учебника по геологии, в Пакистане некогда нашли слиток шпинеля свыше пяти килограммов весом, – ошарашил умного Лагина знанием редкого минерала «ограниченный» шеф.
– Я точно так ответил геологу, но тот настаивать на его лабораторном исследовании. Профессионал, вроде, опытный, не должен ошибаться. Что-то его насторожило в обнаруженном минерале. А вдруг мы сделаем открытие? – сдержанно пошутил Лагин.
– Кого думаете отправить на базу?
– За главного полечу сам, чтобы исключить ошибку. Кроме этого стоит отправить на участок Софью Аркадьевну, как начальника лаборатории и опытного специалиста, с Игорем Ганских в помощники. Парень хотя только с Университетской скамьи, но башковитый. Пусть поработает в реальных условиях.
Конечно же, никакого шпинеля, оксида магния и алюминия кристаллического минерала в шурфе и в помине не было, и нет. Откуда ему быть в промозглой тайге. Правильно сказал Павловский, но Лагину это по фене. Главным для него – оказаться наедине с Софьей Аркадьевной Павловской, хозяйской дочерью, в условиях, располагающих к интиму.
Лагин знал, какую крепость предстоит ему покорять, не сопоставимую с препятствиями типа «Азова», Шипки или пика «Победы». Но он уверен в своем мужском обаянии, интеллигентной настойчивости, и галантной учтивости.
Эдуард не только красив лицом, но был великим психологом по женской части. По единственно брошенному взгляду на женщину, моментально определял, чего та хочет. Знания помогли ему в жизни уберечься от многих опрометчивых поступков. Единожды погорев, Лагин навсегда зарекся иметь дело с неустойчивыми личностями противоположного пола.
Он до сих пор не может без содрогания вспоминать, когда, вернувшись домой, в то время он занимался в аспирантуре, обнаружил под собственной дверью безмозглую курицу, служившую ему в то время молодому горячему молодцу естественным ковриком.
Боже! Что пережил он тогда! Вот-вот должны были вернуться с работы родители. Оба работали в известной на всю страну газете. Отец занимал должность завлита. Мама место главного редактора. Оба глубоко интеллигентные порядочные люди, с пуританскими взглядами на жизнь. Ни о какой близости с девушкой до женитьбы их сын не мог и мечтать. А тут нате вам! Является какая-то мымра и заявляет, что она беременна и чтобы он на ней женился.
Как тогда ему удалось дотянуть ее до гинеколога, знает лишь он да небеса. Чего он только не наобещал доверчивой дурочке, только бы та избавилась от беременности. Пообещал, как только она выйдет из больницы, тут же, не отходя от кассы, то есть от порога абортария, сразу же женится на ней. Поедут в Париж, плел он околесицу, и что у него уже куплена квартира, где они заживут счастливо и долго, и помрут в один день.
– А почему ты не можешь жениться сейчас на мне? – спросило пернатое существо с мозгами кукарекующих родственников.
Эдик уже не помнит, что отвечал он курице, но, избавившись от тяжкого связывающего по рукам и ногам позорного объекта, он так ушел в «подполье», что сколько не выискивало его пернатое существо, чтобы отправиться с ним в Париж, но так и не обнаружило «любимого», ни среди живых, ни среди пациентов местных лекарских учреждений.
И тут подоспело лето! Пожалуйте, аспирантик, в таежный отрядик комариков подкормить. Если раньше Эдика пугали походы с геологическими партиями, то в этом сезоне, заранее до отправления в тайгу, с рюкзаком за спиной он явился в Геологоуправление, и две ночи ночевал у двери, на его ступеньках. После этого случая увлечение «курами» и прочим перьевым представительством, навсегда покинуло Лагина.
Если честно признаться, Эдик откровенно побаивался Павловской. Сонькино одиночество и ее недевические годы, ставили его в некоторый тупик. Вдобавок ко всему он с ужасом обнаружил, что его знания женской психологии как-то поистерлись в его памяти. Ни одного подходящего метода или способа оболванивания ему не приходило в голову. Это заставляло его изрядно волноваться.
Ему предстояло совратить не какую-то там пернатую, с куриными мозгами, а твердокаменную истуканшу, холодную, как мрамор, умную, как компьютер, и страшную, по мнению Лагина, как смертный грех.
Именно с этой целью и была придумана им экспедиция на «Светлую», за мифическим минералом, «обнаруженный» геологами. Таежный плацдарм для покорения Софьи Аркадьевны выбран Лагиным не случайно. В тайге ему ни кто не помешает изливать свои «чувства» одинокой вековухе, исстрадавшейся по мужскому вниманию. Зачуханый студент из лаборатории, ему не помеха. Он специально выбрал недотепу, который не станет задавать ненужных вопросов.
Только в таежной глуши Лагин сможет проявить все свое обаяние к Истуканше. Относительно внимания к собственной персоне со стороны кремневидной доченьки хозяина, он не строил никаких иллюзий. Для начала будет достаточным, чтобы та выслушала его признания. Однако возможны и другие варианты, надеялся охмуритель.
Павловская относится к нему с полнейшей официальностью, и преувеличенной уважительностью, заставляя его чувствовать себя полнейшим идиотом. Но он заставит ее смотреть на себя совершенно другими глазами. Он влюбит ее в себя, так что та сама прибежит к нему, и будет просить его о любви.
Сделав ее своей женой, прежде чем отправить истуканшу вдогонку за папашей, он предварительно унизит ее, насладится Сонькиным унижением, как он сейчас унижается перед нею. Он раздавит ее оскорблениями, предварительно разъяснив, кто она есть на самом деле.
Лагин осклабился, смакуя, предстоящую месть, и настолько отвлекся в своих мечтаниях, что не уловил сказанного хозяином. Переспрашивать не решился, а расплывчато высказался:
– Конечно, есть сомнения относительно минерала, но я думаю проверить все же нелишне.
– Хорошо, я отдам распоряжение на рейс вертолета на базу. Приготовьте проект приказа, с перечнем людей.
Из кабинета Лагин не вышел, а вылетел на крыльях. «Прекрасно! Сработал первый этап моего замысла! Не думаю, что физическое устранение Сонькиного батюшки, вызовет серьезные затруднения», – уже ни в какие рамки лепил он одну глупость на другую, ослепленный черной Завистью.
ПАВЛОВСКАЯ СОФЬЯ АРКАДЬЕВНА
– Эдуард Юрьевич, вы меня приглашали? – спросила молодая женщина, входя в кабинет заместителя.
