Но человек был упрям. Он сдвигал камень за камнем, пока не увидел змею целиком. Она была не очень большой, чуть длиннее его руки, но шипела яростно, приподняв треугольную голову.
– Ну-ну, не злись… Ни к чему тебе это, – сказал человек, внимательно следя за движениями змеиной головы.
Он знал, что даже эта совсем небольшая кобра может доставить ему много неприятностей. Мало хорошего, если придется валяться здесь с распухшей ногой. И ждать, когда яд перестанет действовать, думал человек, выжидая удобный момент, чтобы рогатиной прижать голову змеи к земле. Он стоял совершенно неподвижно, держа наготове свою палку. Ему было нужно, чтобы змея успокоилась и опустила голову. Тогда все получится легко. Можно попытаться и сейчас, но если я чуть промахнусь, у нее появится шанс, подумал человек.
Наконец змея, видя, что человек не делает ничего, что ей угрожало бы, перестала шипеть и попыталась спастись бегством. Рогатина тут же метнулась ей вслед, и голова змеи оказалась плотно прижатой к раскаленному песку.
Вот и все, подумал человек, засовывая извивающуюся змею в мешок, где уже лежали другие змеи. Немного, всего четыре штуки. Эта будет пятой. Но зато все пять – кобры. За них должны хорошо заплатить.
Он потуже затянул горловину мешка и забросил его на плечо, чувствуя, как в нем лениво извиваются змеи.
– Совсем простое дело, – сказал человек вслух. – Куда проще, чем провести день в пустыне на таком солнцепеке… Теперь можно идти в город. Пора навестить старика.
Он привык разговаривать сам с собой. И еще со змеями, которых ловил, зарабатывая себе на хлеб. И с пустыней, и с небом, и с клубками перекати-поля, которые гоняет ветер… Он привык разговаривать со всем, что его окружало. Так он не чувствовал себя одиноко. Поначалу это казалось ему не слишком-то хорошим делом – разговаривать с самим собой и со змеями. Но потом он к этому привык и перестал замечать. Просто говорил и все, даже не думая о том, что со стороны это выглядит как помешательство.
Человек перехватил поудобнее свою рогатину и зашагал на запад, оставляя цепочку следов на желтом песке.
* * *
– Пятая совсем маленькая, – сказал старик, рассматривая принесенных змей.
– Прыти у нее не меньше, чем у остальных, – пожав плечами, ответил змеелов.
Такой разговор случался каждый раз, когда он приносил старику свой улов. Тот вечно был чем-нибудь недоволен. То слишком маленькая, то слишком старая, то недостаточно злая… Впрочем, платил он всегда столько, сколько у него просили. Этот разговор был своего рода традицией, которую оба не хотели нарушать. Каждый из них был слишком одинок, поэтому они придавали большое значение любой мелочи в своих отношениях.
– Куда направишься теперь? – спросил старик, отсчитывая деньги.
– Пойду на север, к скалам. Давно там не был. Должен быть хороший улов.
– И нравится тебе это?
– Что?
– Бродить в одиночку по пустыне. Ты еще молод. Можешь завести семью, дом… Не век же так, словно волк, жить.
– Почему же ты сам этого не сделал в свое время? – спросил змеелов.
– У меня все было. Но я это потерял.
– Вот поэтому я и предпочитаю бродить один по пустыне. Так у меня никто не сможет ничего отнять.
– Смеешься?
– Не знаю… Иногда мне кажется, что так действительно лучше.
Старик покачал головой.
– Когда спохватишься, может быть уже поздно.
– Ничего, – весело ответил змеелов, – до этого еще далеко.
– Ты счастлив?
Ничего не ответив, змеелов подхватил пустой мешок и рогатину.
– Может, заночуешь у меня? – спросил старик.
– Нет, мне пора… Назавтра расставаться тебе будет еще грустнее.
– Твоя правда, змеелов. Когда тебя ждать в следующий раз?
– Как всегда, через пять лун.
Старик кивнул.
Они вышли из домика старика, прошли через ухоженный сад и вышли за ворота. За воротами лежала пыльная дорога, которая вела через небольшой городок к речке с мутноватой водой. Берега реки поросли жухлой травой. Солнце пыталось уничтожить ее, но трава упрямо пробивалась сквозь похожую на камень почву. Через реку был перекинут деревянный мостик. На том берегу начиналась пустыня.
Старик каждый раз провожал змеелова до этого мостика. Еще одна традиция, которую они никогда не нарушали. Даже если старик был болен или солнце пекло так, что все живое пыталось забиться в тень.
Они подошли к мосту и остановились.
– Если еще неделю не будет дождя, река совсем обмелеет, – сказал старик, глядя на мутный, красновато-коричневый от глины, поток.
Змеелов промолчал. Он смотрел, как над горизонтом дрожит горячий воздух.
– Ну, жду тебя через пять лун, – преувеличенно бодро сказал старик.
– Я тоже буду ждать встречи. Не выходи в такую жару на улицу.
– Только не говори, что ты заботишься о моем здоровье!
– Еще не хватало! – в тон ему ответил змеелов. – Просто ты постоянный покупатель. Куда я буду девать кобр? Я дорожу своими покупателями…
– Змеи всегда будут нужны людям.
– Да. А вот люди змеям – нет.
– Да. Все в этом мире может прекрасно обойтись без человека. А вот человек… Не так уж мы здесь и нужны. Если только друг другу… Да и то не всегда.
– Не грусти, старик. Что-то ты сегодня слишком много говоришь. Это дурной знак.
Старик хмыкнул. У него с самого утра было нехорошее предчувствие. Где-то под сердцем противно ныло, и все валилось из рук. Он пытался прогнать это чувство, но оно возвращалось снова и снова, как забывчивый гость.
– Ладно, змеелов, удачи тебе, – сказал он.
– Спасибо. И тебе тоже удачи, старик.
Змеелов перешел мостик и быстро зашагал по растрескавшейся земле прочь от городка. Старик долго смотрел ему вслед, пока не заслезились глаза и сердце не заныло особенно сильно. Тогда он медленно развернулся и неспешно побрел к своему дому.
* * *
Миля за милей оставались позади, а змеелов шел и шел все дальше на север. Под его ногами был то сыпучий вязкий песок, то твердая, как камень, растрескавшаяся земля. Это единственное, что менялось на его пути. Все остальное было неизменным, словно на картине.
И это небо, и солнце, и пустыня, и ветер… Все это существует тысячи лет. И будет существовать еще столько же, подумал змеелов. И ничуть не изменится. Человек с такой короткой жизнью – чужой в этом мире безмолвия и вечности. Старик был прав: исчезни я сейчас, не шелохнется ни одна песчинка. Да что я! Исчезни все люди на земле. И что? Ничего не изменится. Может, он станет только чуть лучше. Потому что плохим, трудным и несправедливым делаем его мы. Либо своими делами, либо мыслями…
– Вот потому я и не хочу жить среди людей, – сказал он. – Там от этого вечного мира не останется и камня на камне. Там суета и ощущение близкого конца. Здесь покой и вечность. Жаль, что я не объяснил этого старику. Он бы наверняка понял. Но тогда это понимание перестало бы быть только твоим, верно? – спросил он сам себя. – Да. А мне этого не хотелось. Мешок, рогатина и это понимание – вот и все, что у меня есть. И пускай это будет только моим. Старик – хороший, но пускай это будет только моим. Есть такие вещи, которыми нельзя делиться даже с друзьями.
Он посмотрел на небо. Солнце начинало клониться к западу. И хотя обжигало оно по-прежнему, уже чувствовалось, что жара скоро спадет. Так иногда ощущается приближение дождя, хотя на небе нет ни облачка.
Змеелов шел долго. Он преодолевал бархан за барханом, словно не знал, что такое усталость. Остановился он лишь несколько раз только для того, чтобы утолить жажду. Он никуда особенно не торопился. Просто нельзя было останавливаться на отдых в пустыне под открытым солнцем. За время своих странствий змеелов видел очень много останков таких вот, присевших отдохнуть. Солнце убивало их быстрее, чем это может сделать самая большая кобра или эфа. А эти змеи умеют убивать. Не любят, как не любит никто из животных, кроме человека, – не любят, но умеют. Почти так же хорошо, как человек. Но намного хуже полуденного солнца в самом сердце бескрайней пустыни… Так думал змеелов, механически переставляя ноги.
Потом он начал думать о пустыне.
Сколько я брожу по ней? Почти двадцать лет. Для пустыни это миг. Для меня – почти половина жизни. Старик спросил, счастлив ли я… А действительно, счастлив? Хотя, наверное, сначала нужно понять, что такое счастье.
– Что для тебя счастье, змеелов? – спросил он себя. – Свобода выбирать, в какую сторону идти? Чувство, которое охватывает, когда удается одолеть особенно опасную змею? Тишина и покой песков? Звездное небо над головой?.. Да, наверное, все это. Это и еще многое другое. Перечислять можно очень долго. Но ведь что-то все равно не дает покоя… Не хватает какой-то малости, чтобы быть по-настоящему счастливым. Это как часы, которые ты видел у людей, живущих в городах. Целая куча каких-то блестящих колесиков и звездочек… Когда это все собрано в правильном порядке, часы оживают и делают то, что они должны делать, – показывают время… Но если их разобрать… Те же колесики, те же звездочки и пружинки. Ничего не исчезло, ничего не сломалось, но это уже не часы, а просто кучка блестящих железяк… Все должно быть верно собрано. Нужно что-то, что заставит работать часы. Так и с моим счастьем. Все есть, но валяется в беспорядке. Нужно это правильно собрать. Но как это сделать? Учитель, наверное, это знал. Но почему-то не захотел рассказать мне. Впрочем, научил он меня многому. Не стоит жаловаться. А может, этому и нельзя научить. Нельзя рассказать… Можно только самому понять. Прочувствовать.
