Пауза длилась до тех пор, пока серебристый предмет вновь не оказался в руке у ветерана. Перед этим капитан Макнери успел пощелкать по диковинной штукенции ногтем, поднести к уху и потрясти – и шепотом дать свое заключение: «Пустая, не булькает!»
– Добрался я до девятого сектора… – тут отставной дыротехник театрально помолчал, обводя взглядом сидящих за столом, – …и обнаружил такое, чего мне еще видеть не приходилось. Там не просто миллиметровый расстык – такое иногда случается, при наведенных плюсах… Там один усик вообще погнут, чего в условиях вакуума, как все мы прекрасно знаем, быть просто не может! Ураганные ветры в тех местах не дуют, и никто палкой по усикам не лупит. А в полуметре от усика вижу я вот эту вот штуку, – дядюшка Микус потряс «фляжкой», – и понимаю, что именно она делов наделала. Врезалась в усик, потом влетела в конус фазонатора и, само собой, застряла, как арбуз в канализации. Да-а… – Микус Тронди задумался, уставясь куда-то вдаль, и в просторном помещении наступила тишина.
– Так что же это такое? – не выдержала жена Элвиса Косты.
– Вот именно! – ткнул в ее сторону бокалом специалист по дыротехнике. – Никто так и не смог объяснить, что это такое! И просвечивали эту штукенцию, и анализы всякие делали, и в информаториях все перерыли – нет ответа! Не с наших кораблей она в фазонатор залетела, и сколько лет болталась по космосу – никому неведомо! Чужое это изделие, непонятно для чего предназначенное, и другого такого в Союзе нет.
Линсу Макнери, который давно уже нетерпеливо крутил в пальцах рюмку с коньяком, представилась такая картина: капитан чужепланетного корабля, терпящего бедствие в межгалактическом пространстве, делает последний глоток и с отчаянием выбрасывает опустевшую фляжку за борт. Много лет носят ее космические течения, пока не влетает она в конус фазонатора…
Дядюшка Микус любовно оглядел давнюю свою удивительную добычу и направился к Элвису. Тот при его приближении поднялся из-за стола.
– В свое время я приложил немало сил для того, чтобы оставить этот артефакт у себя, – на ходу произнес дыротехник, – а теперь решил вручить его тебе, Элик. Думаю, это не самый худший подарок.
– О таком я не мог и мечтать, дядя Мик! – восторженно воскликнул Элвис Коста и бережно принял диковину из рук родственника. – Я буду брать твой подарок в каждый рейс и так и назову его: «подарок дяди Мика»!
– За это надо выпить! – провозгласил капитан Макнери.
Ему тут же пришла интересная мысль: если пробить дырку в верхней стороне подарка, то его вполне можно будет использовать в качестве фляжки. Вот только пойдет ли на такое Элвис Коста?…
Глава 1. Крепкие объятия Морфея
В этой млечности мглы и света,В этой поступи дум и летСледопыты с чутьем поэтаИщут слово, как взятый след…
Из песни Темных веков
– Опять ничего не вышло… – Аллатон тяжело вздохнул, со стуком поставил на стол вычурный сосуд из-под митоля и устало потер висок. – Опять ничего…
Он развернул кресло к распахнутому окну и хмуро уставился на зеленую горную долину, залитую лучами высоко висящего в небе Корбиера. Погода была отменной, но это отнюдь не радовало пандигия. Его сейчас вообще ничего не радовало.
Из соседней комнаты доносился надрывный голос Хорригора:
– Любезная ты моя, встань, пробудись, на брата своего погляди, к сердцу своему его прижми…
У иргария тоже ничего не получалось. Он перебрал уже не одну сотню заклинаний разных времен и народов, которые ему удалось раздобыть в информаториях, но Изандорра Тронколен никак не реагировала на все эти вербальные атаки. Как и на многочисленные зелья, сведения о которых Хорригор собрал на десятке планет Межзвездного Союза. Неосторожное магическое воздействие на младшую сестру до сих пор аукалось. И если в первый раз получилось ее разбудить с помощью митоля, то теперь…
Аллатон поморщился и вновь развернул кресло к столу. Поставил локти на серую столешницу, уткнулся лицом в ладони и застыл, не зная, что еще тут можно придумать. Это был уже второй его визит на Дредейн-Дредину, с новыми идеями, однако они оказались ничем не лучше старых.
Хотя реальность и изменилась после обряда, проведенного в Авалоне магом-пандигием и магом-иргарием, на положении Изандорры Тронколен-Дикинсон это никак не сказалось. Сон, в который она погрузилась, попав в космоворот, продолжался. Ее муж и дочь постоянно находились рядом, в обширном жилище семейства Тронколен, которому как нельзя лучше подходило название «замок». Троллор Дикинсон руководил своим бизнесом прямо отсюда, да и заместителей у него хватало, а Эннабел продолжала учебу в университете дистанционно.
Как и в прошлой реальности, Аллатону удалось создать определитель митоля, но толку от него не было: ничего этот определитель не определил. Да и не мог, потому что сосуд Родрагила оставался запечатанным, и магический приборчик Аллатона его не видел. А нижний слой Авалона, где оставались следы чудодейственного напитка, был теперь непроницаемым и недоступным.
Насмотревшись на безуспешные попытки Хорригора и прилетевшего Аллатона, Троллор Дикинсон оплатил визит на Дредейн-Дредину лучших врачей Межзвездного Союза… но и самая современная медицина спасовала перед древней магией. Изандорра не просыпалась.
– Ах ты, моя милая, моя ненаглядная! – рыдающим голосом приступил Хорригор к новому заклинанию. – Как же ты нас покинула! На кого нас, сирот, оставила? Али у тебя не было чего съесть и спить? Али у тебя муженек некрасив был? Али он тебя не жаловал?
Аллатон еще сильнее втиснул лицо в ладони. И подумал о том, что это заклинание, раздобытое Хорригором в залежах неизвестно какой культуры, вряд ли предназначено для выведения из летаргического сна. Гораздо больше оно походило на причитание по умершему.
Впрочем, пусть походит на что угодно, лишь бы сработало. Словами можно было воздействовать на мир – это могущественный маг, возглавлявший в древности силу Пан, знал очень хорошо. Главное – подобрать нужные слова…
Горам, окружавшим замок многочисленного семейства Тронколен, не было никакого дела до проблем с Изандоррой. Они стояли тут не одну тысячу лет и помнили, наверное, появление в этих местах первых поселенцев. Именно здесь родился маг Хорригор, который возглавил силу Ирг и бросил ее в бой с силой Пан. Хорригор проиграл в той давней войне и был навеки заточен Аллатоном в подпространственный карман. Посчитав это наказание достаточным для руководителя иргариев, Аллатон не стал вторгаться на родную планету Хорригора и вырезать под корень всю его родню. Он ограничился тем, что ввел для расположенной на окраине Галактики Дредины особый режим – туда не так-то просто было попасть и столь же трудно было покинуть ее. Поэтому населяющие планету иргарии оказались практически в изоляции.
Шло время, сила Пан во главе с могущественным магом-мутантом Аллатоном Диондуком господствовала в Галактике… но все течет, все меняется, как сказал гораздо позже, уже совсем в другую эпоху, земной мудрец Гераклит из древнегреческого города Эфеса. Прошелся по планетным системам Северный Ветер – Ролу Гон, и закончилась эра владычества пандигиев. Неведомая пандемия уничтожила все живое во множестве миров, и пришли времена запустения. Однако Дредине повезло, хотя в данном случае слово «повезло» можно употребить с очень большой натяжкой. Три четверти планеты превратились в мертвую пустыню, но то ли иссяк Северный Ветер, то ли встретил на своем пути какую-то преграду… В общем, один континент избежал печальной доли, и часть иргариев уцелела. Включая и семейство Тронколен.
Все связи между мирами были разрушены, и Дредина оказалась в полной оторванности от других планет. Но это не помешало дрединцам и дальше существовать. Текли-струились реки времени, и Вселенная продолжала расширяться, и выплескивались из вакуума новые и новые частицы, и множились противоречивые силы, неустанно теребя ткань мироздания… Созидающее начало пока одерживало победу – и планета стала оживать, и сотворенные Северным Ветром пустыни вновь покрылись зеленью, и завелись там всякие звери, птицы и рыбы. Но память о страшном прошлом не исчезла. И однажды очередной правитель Дредины принял решение немного изменить название планеты, дабы уберечь этот мир от новых потрясений. Так Дредина стала Дредейном.
Да, память о кровавом прошлом осталась, поэтому иргарии не стремились в космос. Они пребывали в полнейшем неведении о том, существует ли еще галактическое объединение, возглавляемое пандигиями, или же все давно стало другим за пределами системы Корбиера – название своего солнца иргарии не поменяли. Главное – их никто не трогал, и они спокойно жили в своем уютном мире, стараясь сделать его еще более удобным для жизни. Так проходил век за веком…
И настал день, когда на орбиту вокруг Дредины-Дредейна вышел разведывательный корабль Межзвездного Союза. Через несколько суток, изучив поверхность планеты и убедившись в том, что никто не собирается их атаковать, дальразведчики совершили посадку и вступили в контакт с иргариями. И только тогда иргарии узнали, как изменилась Галактика, где не было уже никакой силы Пан. Предложение вступить в Межзвездный Союз они приняли без особого энтузиазма, но возражать не стали. Планета вышла из изоляции, тут появились переселенцы, да и часть иргариев отправилась в другие миры – кто на время, а кто и насовсем. Но какой-то значительной величиной в галактическом сообществе Дредейн не стал, утвердившись в статусе провинциальной планеты. Впрочем, вполне подходящей для отдыха и туризма. Хотя для отдыха и туризма подходили и десятки других миров. А потому рейсовые корабли летали сюда всего лишь раз в месяц, да и то полупустыми. Так что присоединение к Межзвездному Союзу практически не повлияло на прежний жизненный уклад иргариев. Во всяком случае, в замке семейства Тронколен ничего не изменилось. Разве что появились тут соки лабейского предпринимателя Троллора Дикинсона, который женился на Изандорре Гиррохор Роданзирре Тронколен и увез ее на Лабею, в систему Беланды. А потом она угодила в космоворот и утратила связь с реальностью…
