- Прекрасная аналогия,- с живостью ответил Гонцов,- ты сам подбрасываешь мне материал для возражений. Итак, ты считаешь, что мы едим неправильно?
- Понятно. Мы неразборчивы в еде, едим слишком много, потому что качество пищи невысоко,- мало калорий, мало витаминов. На переваривание уходит масса энергии, драгоценные жизненные силы...
- Примерно то же мы можем сказать о сне. Мы спим слишком много, беспорядочно и неразумно.
Федотов снисходительно пыхнул трубкой, давая понять, что маневр собеседника ему понятен.
- Ты знаешь, что сон глубже всего,- продолжал Гонцов,- а следовательно, и эффективнее, в первые часы после засыпания. Под утро сон не крепок, его живительная освежающая сила как бы иссякает. Помнишь мои опыты фракционированного сна? Я делил время сна на части, заставлял принимать сон как гомеопатическое лекарство, маленькими дозами. Мои пациенты спали по полтора часа три раза в сутки. В общей сложности это составляло четыре с половиной часа. И что же? Организм освежался вполне, точно человек проспал обычные восемь часов без перерыва. За счет количества я улучшил качество сна.
- Поэтому-то под конец я и признал твою правоту. Но ты ведь не остановился на этом. Ты пошел дальше. Ты стал ломать голову над тем, чем бы тебе заменить сон, чтобы люди не спали вовсе. Ведь это фантазия, Виктор. Мечты, оторванные от земли, от реальных, зримых факторов.
Гонцов искоса поглядел на серьезное, доброе лицо Федотова, осветившееся на мгновение от огонька трубки.
Вокруг было уже темно, и за листвой деревьев, окружавших институт, мелькали смутные силуэты прохожих.
- Факты, Саша, факты! - сказал он как будто с сожалением.- Ты подбираешь их один к одному и любуешься наведенным тобою порядком. Извини меня, друг, ты - архивариус фактов, потому что не даешь себе труда по-настоящему осмыслить их. Вспомни опыт. Человека помещали в абсолютно темную комнату, затыкали ему уши ватой, надежно изолировали его от всяких раздражений извне. Человек засыпал мгновенно и крепко...
- Элементарный опыт,- пробормотал Федотов, стараясь догадаться, куда клонит Гонцов.
- Но понял ли ты, что для многих людей такой темной комнатой была их жизнь, скучная, глухая, лишенная ярких событий и солнца? Представь себе какую-нибудь Обломовку или Замоскворечье, прозванное "сонным царством". Люди не знали, как скоротать, убить время. День-деньской их одолевала зевота. После обеда они почивали два-три часа. Это был малый сон, репетиция ночи. После ужина они отправлялись "капитально" спать, а поутру вяло раскрывали "Сонник", чтобы найти с его помощью тайный смысл в привидевшейся им чепухе.
- Ну а бедняки?
- Бедняки? Для них сон был чем-то вроде кратковременного психологического самоубийства. Человек выключал себя на несколько часов из действительности с ее ужасами и страданиями. Житейские бури оставались за его спиной. Он входил в укромную гавань сна и бросал там якорь.
- Сон как болеутоляющее?
- О, не более, чем вино, опиум и другие средства, с помощью которых у людей отшибало память на очень короткое время. Для нас важно другое. Чем печальнее, темнее, глуше была жизнь, тем больше места занимал в ней сон. И, напротив, чем светлее, звонче, ярче жизнь, тем меньше потребность сна у людей. Радость тонизирует, бодрит. Ты - физиолог и понимаешь, что это не парадокс, а вывод из общепринятой теории сна.
- Но уменьшение этой потребности,- вставил Федотов назидательно,имеет какой-то предел, ты не должен забывать об этом.- Вот тут мы физиологи - и должны прийти на помощь человечеству. Мы обязаны помочь ему не спать. Согласись, что жизнь так полна, так богата радостями в наше время, что жаль минуты, потраченной зря. Хочется жить без этих скучных антрактов, не покидая мира счастливой реальности ни на час! Веселиться, творить, действовать, переходя от одного увлекательного дела к другому! Бодрствовать всю жизнь, всю долгую, бессонную человеческую жизнь!
- Прихлебывая при этом твой фантастический концентрат сна?
- Да!
- Поэтично, согласен. И очень заманчиво в целом. Но, извини, Виктор, неправдоподобно. Когда мы в лаборатории эффективного питания изготовляем разнообразные пищевые экстракты и концентраты, это реально, это факт. Вот тяжелая глыба мяса. Рядом маленький кубик, в котором спрессована вся теплотворная энергия этого мяса, тысячи заключенных в нем калорий. Вот пирамида из лимонов. И рядом узкий бокал, наполненный янтарным витаминным соком, равноценным всей пирамиде. А что ты после многих лет работы можешь показать в своей лаборатории сна?
Гонцов выпрямился. Голос его прозвучал необычно резко: - Фома неверный! Ты видишь меня и разговариваешь со мной,- заметна ли во мне усталость, клонит ли меня ко сну?
Пока удивленный Федотов размышлял над этими странными словами, Гонцов пересилил досаду и продолжал совсем тихо, точно стыдясь своей вспышки: Однако пока еще рано говорить об этом. Решающий опыт не закончен, и неосмотрительно было бы сейчас хвалиться и трубить победу... И все же, друг, я уверен, я безусловно уверен в том, что в нашей лаборатории я найду заменитель сна, иное, более выгодное, совершенное и быстродействующее средство обновлять силы организма.
Федотов молчал.
- Ты помнишь, что весной у меня не ладилось с гидратами,- сказал Гонцов.- Формула была неверна, собаки издыхали на середине эксперимента. Недавно я принял решение добавить в формулу соли калия, тонизирующее действие которых известно. Николай Петрович одобрил мою мысль. Суди о результатах. Подопытные "Дэзи" и "Шарик" бодрствуют второй месяц и, повидимому, не ощущают никакой потребности во сне... Итак, может быть,видишь, как я недоверчив,- я стою на пороге небывалого в медицине открытия. Может быть, где-то тут передо мной - пока невидимая заветная дверь, и не сегодня-завтра ключи к ней будут подобраны?
Теперь ты понимаешь мое нетерпение. Я не вижу ничего, кроме этой далекой цели впереди. Поверишь ли, я с радостью отдал бы несколько лет своей жизни, чтобы приблизить час, когда можно будет прокричать на весь мир: "Противоядие против сна найдено!" - И потом, когда ты прокричишь это,шутливо сказал Федотов,- мы, наконец, устроим тебе торжественные проводы в санаторий "Узкое".
- О, я успею еще отдохнуть,- ответил Гонцов, продолжая рассеянно смотреть вдаль, туда, где за балаганами Парка культуры мерцали очертания нового города.- Кстати, не думай, что я устал. Я никогда не чувствовал такого прилива сил и бодрости, как сейчас.
- Ну, ну! Боюсь только, что ты подбадриваешь себя крепким чаем и гирями...
- Честное слово,- сказал Гонцов, и Федотову в темноте показалось, что тот снова улыбается.- Честное слово, забросил все это. Просто не хочется спать, и только...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
