Она, что называется, попала в струю. Помогло и то, что ее однокурсники развивали параллельный бизнес в Москве. Делились (не задаром, разумеется!) технологиями и материалами. И дело пошло. Сама жила в коммуналке, а все заработанные деньги вкладывала в развитие бизнеса. Открыла сеть аптек, фитнес-клубов. Ходили слухи, что не все деньги были ее – имелся серьезный покровитель. Но, зная Натку, думаю, ей помогли только с начальным капиталом, а в остальном сто процентов успеха – ее и только ее заслуга.
Вот тут-то она и приехала на встречу одноклассников! Это была юбилейная дата. И собирались наши не в феврале в рамках школьного мероприятия, а летом, только своим классом. Мне хотелось бы побывать на этой встрече, но очень сложное дело увело меня за пределы Тарасова, и вместо ресторана я сидела в тот вечер в засаде. Зато потом наслушалась о том, какая у Натки машина, как шло ей французское платье от Кардена, какая у нее квартира в двух уровнях в элитной новостройке – после ресторана она повезла всех к себе домой. Но что потрясло наших девчат больше всего – это тот, кто встретил их в этой квартире!
Алик Мыльников был старше нас на четыре года. Считаясь самым красивым мальчиком в школе, конечно же, он не обращал внимания на малышню, мельтешившую под ногами. Но Натку не заметить было нельзя. Скорее всего, именно о его ласках рассказывала она нам в свое время. После окончания школы Алик из нашего поля зрения выпал. Это потом девчата узнали, что он поступил в мединститут, бросил его после первого же курса, закончил военное училище, стал ракетчиком. Женился, но, когда за пьянку был уволен из армии, распался и брак. Работал путеукладчиком, пил по-черному. В это время и нашла его Натка и все силы положила на то, чтобы вытащить свою первую любовь из той бездны, куда он сам себя отправил. Даже в этом Натка была нетипичной. Шикарная богатая дама, не страдавшая от невнимания мужчин, вцепилась мертвой хваткой в алкоголика, брошенного женой.
В каких только клиниках она его не лечила: и по методу Довженко, и в Киргизию возила к Назаралиеву, и самые модные московские наркологи получали сумасшедшие гонорары и обещали обязательно помочь. Новейшие препараты, можно сказать, испытывались на Алике. И как самый крайний случай, даже магию попробовала – это Натка-то, не верившая ни в бога, ни в черта! А помог Алику обыкновенный священник. Отец Никодим устроил в отдаленном сельском приходе приют для таких пропащих мужиков. Лечил он их травами и молитвами, постом и трудом. Вылечивались не все, но большинство обретали смысл жизни. Так Наткин суженый вернулся в мир приличных людей. Она помогла ему открыть фирму, которая занималась охранными сигнализациями. Пригодились навыки ракетчика, бывшего на «ты» с электроникой. Вот уже несколько лет Алик не брал в рот ни капли спиртного.
Когда развеселившиеся одноклассники ближе к ночи заявились вместе с гостеприимной хозяйкой, Алик встретил их спокойно, угощал марочными винами и коньяком, изысканными закусками, но сам не пил. Девчонки потом рассказывали, что у бывшего первого парня школы по-прежнему потрясающая фигура, слегка сухопарая. А вот на лице остались следы бурно прожитых лет. У него была кожа хронического алкоголика, крупные поры походили на микроязвы, это портило красивые черты лица, от взгляда на которые дрожало когда-то не одно девичье сердечко. Но в целом он произвел на девчат очень хорошее впечатление. И Светлана, по праву лучшей Наткиной подруги, поинтересовалась, не планируется ли прибавление семейства. Хозяева переглянулись, улыбнулись и ничего не ответили. Поэтому девчата сделали вывод, что все может быть. И долго потом обсуждали перспективы, ведь Натка скоро старородящей станет, если в ближайшее время не озаботится сохранением генофонда.
* * *
Обо всем этом я вспомнила, глядя на эффектную брюнетку, которая могла бы быть ходячей рекламой собственной фирмы, если бы ее фигура была не подарком матушки-природы и отличной наследственности, а произведением специалистов клиники красоты «Сделай себя сама» (даже в названии фирмы Натка соригинальничала). В пору нашей юности мода на высоких худышек набирала обороты. Ростом Наталью бог не обидел, а вот худобы не дал. Так что в модели Натка не годилась, но фигура до сих пор впечатляла. И когда эти девяносто килограммов прекрасного женского тела, пропорционально расположенные на 180 сантиметрах роста, куда-то неслись, они сметали все на своем пути. Вот и мне пришлось посторониться и пропустить Земскову к прилавку – все-таки у нас разные весовые категории.
– Закрывай свою лавочку, поехали! Алик пропал. – В словах Натки было столько неподдельного беспокойства, что мы с Виктором в один голос воскликнули: «Как пропал? Когда?»
Видно, мое восклицание тоже было настолько эмоциональным, что на меня наконец-то обратили внимание. Земскова смерила удивленным взглядом с ног до головы не замеченную до сих пор покупательницу дисков. Потом в ее близоруко прищуренных глазах сверкнуло узнавание.
– Татьяна? – Великолепные мозги мгновенно среагировали на имеющуюся в них информацию (по-видимому, она тоже была в курсе моей судьбы и карьеры). – Постой, ты же частный сыщик? Почему я раньше о тебе не вспомнила? Какие у тебя гонорары?
– Двести долларов в день, – машинально ответила я.
– Плачу триста, поехали! – Командные нотки в голосе завораживали, и я уже была готова взять под козырек и отправиться за тридевять земель, но все-таки вовремя тормознула и попробовала овладеть ситуацией:
– Не спеши, сначала объясни, в чем дело. Я живу рядом, пойдем ко мне, ты все подробно расскажешь, и мы решим, что делать.
Но не тут-то было. То ли бизнес-леди не привыкла к возражениям, то ли она уже совсем себя не контролировала – Земскову буквально затрясло, и она заорала:
– Я сказала, поехали, вдруг его сейчас убивают!
Еще вчера, заметив на столе возле компьютера бутылку воды, я удивилась, что молодой человек поколения пепси пьет не этот вредный напиток, а простую минералку.
Сегодня эта бутылка пригодилась. Я аккуратно вылила на голову Натки все, что Виктор не допил. И хотя для этого мне пришлось встать на цыпочки и вода была совсем не холодной, а комнатной температуры, горячую голову она остудила.
Одноклассница потрясла головой, разбрызгивая влагу по сторонам – нам с Виктором тоже слегка досталось, – и расплакалась. Вот это было настоящим потрясением и для меня, и, чувствовалось, для Виктора. Насколько я в курсе, еще никто не видел Земскову плачущей.
Как бы ни было сложно, Натка стискивала зубы и перла напрямую: на «танки», на «баррикады», и брала если не умом, то массой.
Виктор быстро подвинул стул, усадил рыдающую женщину, достал откуда-то еще одну бутылку воды, подал стакан Натке и заботливо придерживал его, пока та пила.
– Понимаешь, мы, конечно, можем сорваться и куда-то поехать, – попробовала я объяснить свою позицию. – Но, может быть, сначала мы проанализируем ситуацию, попытаемся получить новую информацию, а потом уж начнем действовать?
По-видимому, предпринятые мною радикальные меры возымели свое действие. Да и поддержка Виктора помогла. Натка вытерла ладонью слезы (какая у нее качественная тушь – не подействала ни минералка, ни соленые выделения из глаз!) и с вернувшейся решительностью скомандовала молодому человеку:
– Да закрывай ты свою лавочку!
А потом мне:
– Хорошо, идем к тебе.
Не обращая внимания на сетования продавца дисков на то, что надо бы во избежание осложнений с налоговой сначала закрыть кассу, Земскова направилась к выходу, бросив мне:
– Объясни, куда ему идти.
Немного не понимая, зачем нам нужен Виктор, я все-таки назвала свой адрес молодому человеку. Натка была уже на улице.
* * *
Перейдя дорогу, мы быстрым шагом поднялись ко мне на этаж. Пока Земскова ликвидировала в ванной последствия эмоционального взрыва, я успела сварить кофе и нарезать бутерброды. Тут подоспел Виктор, который принялся объяснять мне, что Натка его старшая сестра. Он поздний ребенок и, когда мы заканчивали школу, был еще совсем маленьким, но меня он помнил и теперь узнал. Я тоже припомнила шустрого малыша, вечно вертевшегося под ногами, когда мы собирались у Натки на какую-нибудь репетицию или выпуск стенгазеты. Надо же, а сейчас он почти взрослый...
Тогда, наверное, мы уже старые, подумалось мне. Но эту неприятную мысль я постаралась отогнать, убедив себя, что женщине столько лет, на сколько она выглядит.
Вышедшая из ванной Натка привела в порядок лицо, но лихорадочный блеск глаз выдавал напряжение, в котором она пребывала.
Усадив гостей за стол, я подала горячие бутерброды с сыром и кофе, в который плеснула нам с Наткой по паре ложек коньяка. Без кофе я не могу жить (причем стараюсь пить только натуральный). А в сложных случаях применяю и ложку-другую стимулятора из солнечного виноградного напитка. Посчитав наш случай именно сложным, я раскупорила новую бутылку из НЗ. Натка возражать не стала.
