– Трой, ты случайно не потерял шишку? – спросил Атти, и его голос предательски дрогнул.
– Она лежит у меня в кармане, – успокоил его Трой. – Не трусь.
– Легко сказать, – пробормотал Атти, покрепче сжимая рукоятку топора потной ладошкой.
Словно во сне они миновали поворот. Ещё несколько шагов – и впереди показались две до боли знакомые фигуры. Тырл с Пырлом стояли посреди дороги и о чём-то вяло спорили.
Первым желанием мальчишек было развернуться и убежать, пока Людоеды их не заметили. Они даже остановились на секунду, однако сумели справиться со своим страхом, стиснули зубы и заставили себя идти вперёд.
– Не бойтесь! Мы победим их! – подбадривал Трой спутников и самого себя. Ему было страшно, но он не показывал этого и смело вёл свою маленькую армию в неравный бой.
Так, плечо к плечу, приближались они к Людоедам. О, с каким удовольствием Атти развернулся бы и задал стрекача! С каким облегчением Шеприк нырнул бы в придорожные кусты! Однако отступать было уже поздно: Людоеды услышали их шаги и оглянулись.
– Ба-гар-ра! – у Тырла от удивления отвисла челюсть. – Ты только погляди, братец, кто к нам пожаловал! Какие знакомые физиономии! И мой любимый недожаренный Молчун тоже здесь!
– Давненько не виделись! – прорычал рыжий Пырл. – Всё-таки есть ещё на белом свете справедливость! Сейчас вы нам за всё ответите, малявки пакостные! Лови их, Тырл, иначе опять останемся без обеда!
Заметно было, что Людоеды переживают не самые лучшие времена. Они похудели, полиняли и вообще выглядели довольно жалко в прохудившихся и износившихся одеждах. После памятной битвы на реке они не сразу нашли друг друга, ведь мамаша оставила их на разных берегах. В горную пещеру братцы возвращаться не захотели. Нет, Тырл с Пырлом без долгих споров направились прямиком в замок братца Шнорла. Спрятанные под подушкой сокровища притягивали их, словно чёрные камни Гингемы.
Братцы добрели до замка, извлекли, отпихивая друг друга, из под подушки чудесный мешочек и вволю нарадовались, любуясь несметным богатством. Они даже на какое-то время забыли о голоде. Сокровища Шнорла теперь принадлежали им! Людоеды понятия не имели, что со всем этим богатством делать, но это их не волновало. Главное, что они этим богатством завладели.
Начинаем новую жизнь, решили братцы, счастливую, беззаботную и сытую. Будем жить в замке, будем каждый день ловить Жевунов, будем их жарить и есть, есть, есть...
Им повезло. Первой же добычей станут те самые ненавистные мальчишки, которым удалось удрать чуть ли не со сковородки.
Но отчего они не убегают? Почему так уверенно шагают навстречу своей гибели? Неужели они не боятся? Да они, никак, воевать собираются!
Тырл с Пырлом даже слегка растерялись от подобной наглости.
– Странная ба-гар-ра, – вполголоса пробормотал Тырл. – Что с ними случилось, братец Пырл? Уж не собираются ли они набросится на нас?
– Похоже на то, братец, – озадаченно ответил Пырл, почёсывая в бороде. – Я с самого начала подозревал, что эти мальчишки какие-то ненормальные. А сейчас они, судя по всему, окончательно взбесились.
– Это, наверное, оттого, что их покусал бешеный дракон, - догадался Тырл. – Ты только взгляни какие у них глаза!.. Смотреть страшно!
Пырл деловито поплевал на ладони:
– Сейчас мы покажем этим покусанным глазастикам, кто здесь самый свирепый, ба-гар-ра!
Однако толстый Тырл чувствовал себя не столь уверенно. Он и прежде не отличался храбростью, а в последнее время стал пугаться даже собственной тени. Поэтому он тихонечко предложил:
– А может быть, ну их, братец! Мало ли здесь других Жевунов. Не нравятся мне эти мальчишки, совсем не нравятся. Пусть себе идут, куда хотят. Вот увидишь, даже если мы их и зажарим, они такие вредные, что мы ими подавимся.
Но Пырл сердито рявкнул в ответ:
– Да в своём ли ты уме, братец?! От тебя ли я слышу такие жалкие слова, ба-гар-ра и ещё раз ба-гар-ра! Разве ты уже забыл, что они сделали с нашей мамочкой? Разве ты не помнишь, сколько вреда они причинили нам самим? Открой пошире глаза – это всего-навсего маленькие пакостные мальчишки! И деревянного человека с ними уже нет. Мы их скрутим в два счёта!
* * *
До Людоедов оставалось не более трёх десятков шагов, когда Атти, желая подбодрить себя, задорно крикнул:
– Наконец-то, братец Трой, мы их выследили! Говорил я вам, что они непременно вернутся в замок! Шеприк, заходи сзади! Надо их поскорее изловить! Как бы они опять от нас не убежали!
А Трой добавил нарочито хриплым голосом:
– Ба-гар-рым и ба-гар-ом!
– Передразнивать вздумали! – взревел Пырл. Он страшно оскалился и с места прыгнул на мальчишек. Толстый Тырл, секунду помешкав, последовал его примеру. Он был ужасно голоден, а мальчишки – пусть даже и бешеные – выглядели так аппетитно!
Друзья бросились врассыпную. Трой с трудом увернулся от растопыренных рук Пырла, засмеялся и показал Людоеду язык:
– Иди ко мне, цыплёночек, я тебя топором угощу!
Взбеленившийся Пырл всхрапнул, словно бешеный кабан, и погнался за Троем. Он упустил из виду Атти, и тот отважно бросился прямо под ноги Людоеду, повторяя знаменитый манёвр Страшилы. Пырл грохнулся на жёлтые кирпичи, и Атти от всей души пнул поверженного противника в зад. Рыжий Людоед совсем потерял голову и с удвоенной яростью принялся гоняться за Жевунами.
А Тырл тем временем ловил Шеприка. Это дело у него получалось из рук вон плохо. Молчун был неуловим. Он легко вертелся вокруг Тырла и колол его острием меча в разные чувствительные места. Тырл охал, шипел и грозился проглотить Шеприка сразу же, как только его поймает.
Начало сражения братцы бесславно проиграли, но долго так продолжаться, конечно же, не могло. Людоеды оставались Людоедами, и Пырлу удалось-таки схватить Троя за кафтан.
– Атти, начинаем! – закричал Трой, болтаясь вниз головой. – По-моему, уже пора!
Но у Атти в последний момент появилась другая идея, которую он посчитал более удачной.
– Нет, – сказал он, останавливаясь. – Я придумал кое-что получше.
– Оба попались, ба-гар-ра! – возликовал Пырл, хватая его свободной рукой. – Прощайтесь с жизнью, поганцы!
Глядя на друзей, прекратил сопротивление и Шеприк. Запыхавшийся Тырл вздёрнул его за шиворот, отобрал меч и гулко захохотал:
– Здравствуй, желток! Здравствуй, ненаглядный! Сейчас-то я тебе ручки-ножки и пооткусываю!
– Подавишься, – сказал Шеприк и тоже показал Людоеду язык.
– Ишь ты! Говорить научился! – Тырл был в восторге. Его мрачные предчувствия не оправдались, жизнь на новом месте начиналась удачнее некуда.
– Я уже устал каждый раз объявлять, что я их съем, – пожаловался он. – Давай, братец, разделаемся с ними без лишних слов.
– Я собирался предложить тебе то же самое, – ответил Пырл, встряхивая Жевунов так, как удачливый охотник встряхивает за уши пойманных зайцев.
– А вы нас прямо на дороге есть будете или в свой страшный замок унесёте? – простодушно поинтересовался Атти, хитро поблескивая глазами.
– Великолепная идея, ба-гар-ра! – обрадовались Людоеды. – Потащили их в НАШ замок! Устроим себе славное угощение!
* * *
В замке Шнорла всё было по-прежнему. Только пыли и паутины стало больше.
Довольные Людоеды приволокли пленников к очагу. Повторялась старая история.
– Братец, неси верёвку! – потребовал Пырл. – Если мы их не свяжем, они опять вывернутся, помяни моё слово!
– Напрасный труд, – спокойно заметил Атти. – Можете нас не связывать. Мы не собираемся убегать.
– Почему? – удивился Тырл.
– Потому что мы им не позволим, ба-гар-ра! – захохотал Пырл.
– Потому что мы вас не боимся, – поправил его Атти.
– Эка, удивил! – отмахнулся Людоед. – Смелых тоже можно жарить.
Атти сокрушённо покачал головой:
– Зря стараетесь, братцы. Вы глупые и бестолковые и у вас опять ничего не получится, вот увидите.
– Обязательно увидим, – зловеще ухмыльнулся Пырл. – А вот вы уже больше ничего не увидите. И для начала я вас всё-таки свяжу. Надёжнее будет.
Он обмотал пленников крепкой верёвкой, потом обшарил на всякий случай их карманы, но нашёл только кедровую шишку.
– Бедные вы мои барашки! – вздохнул он притворно, бросая ненужную шишку на стол. – И в карманах у вас пусто, и самих вас вот-вот съедят! А у меня, посмотрите-ка, что есть! – он позвенел волшебным мешочком, – Спасибо тебе, умный и толковый Атти, за то, что ты рассказал нам, где спрятаны сокровища Шнорла. Теперь они наши. А вам не видать их больше, как своих жареных ушей, ба-гар-ра! – и он опять торжествующе потряс мешочком.
