Тедди умирал и снова оживал иногда несколько раз всего лишь за день.
Смелости признаться в чувствах он набрался, когда им было по двенадцать. Он помнил этот день, он до сих пор тяжелым камнем бил по сердцу уже взрослого мужчины. А ведь тогда, мальчишке было лишь двенадцать. И день казался идеальным. Светило солнце, в небе плыли пушистые, причудливые облака, а теплый воздух разносил повсюду цветочный аромат. Тедди заметил Айрис в одиночестве во дворе. Что было весьма странно, поскольку Айрис всегда окружала толпа. Несчастный Тедди подумал, что это и была судьба. Его шанс, наконец, во всём признаться. Он торопливо пошёл к ней. Но чем ближе он подходил, тем сильнее начинало колотиться сердце. Волнение нарастало с каждым шагом, ноги становились ватными, руки начинали предательски потряхиваться, пот выступал уже не каплями, а ручейками. Но он намерен был признаться, во что бы то ни стало. И вот она, сияя своими янтарями, смотрит на него почти в упор.
– Айр… Айр… Айрис – начал он, сбиваясь, повышенным от сильного волнения голоском. – Айрис, я… Ты… Ты нравишься мне очень. – Выдохнул мальчишка. – Я давно тебе хотел сказать. – И вот он, тот момент, который должен всё решить. Отступление невозможно, а так хочется бежать. Тедди держал себя в руках, хотя он и бледнел, потел и заикался. Но он стоял, он ждал ответа. В глазах Тедди сияли страх, волнение и надежда. Он сам не знал, что будет дальше, но сомнений в том, что момент был судьбоносным, у Тедди не возникало ни на одну секунду. Как жаль, что никто не рассказал ему, куда такой момент может понести его судьбу.
Айрис улыбнулась. В её глазах блеснул азарт.
– Ты же Тедди, верно? – Спросила она, игриво хлопая глазами.
– Да, да, Теодор. – У него пересохло во рту.
– Ой, Тедди, это очень мило. Я даже не догадывалась, что я тебе нравлюсь. Ты же никогда ко мне не подходил. Я думала, что я совсем тебе не нравлюсь, поэтому ты со мной не разговариваешь. – Она снова улыбнулась.
– Нет, нет, нет – затараторил он. – Нет, ты нравишься, ты очень нравишься. И я боялся, я сказать боялся. Ты самая красивая девочка в мире. Ты нравишься… очень. – Он неожиданно для себя резко выпрямился. – Айрис, ты мне очень нравишься. – Уверенно произнёс Тедди, даже не представляя себе, что он на такое способен.
Но тут на горизонте появились друзья Айрис. Они быстро приближались. Айрис заметила своих друзей и зашлась издевательски громким смехом.
–Ребята! – Крикнула она в сторону своей свиты. – Нищий Тедди в меня влюбился, представляете! – Она демонстративно засмеялась ещё громче.
– О! Любовь у нас тут! Тедди, Тедди, твоя мама будет ревновать! Или кем там тебе приходиться эта старуха?! Она тебя в мусоре, наверное, нашла, а теперь говорит всем, что она твоя мама! – наперебой начали подхватывать друзья Айрис и тоже стали заливаться громким смехом.
Тедди только запыхтел. Уверенность как ветром сдуло. Ему хотелось убежать, но ноги не слушались его. Он стоял как вкопанный, в ушах стучала кровь, подкатывала ярость.
– Вали давай, любовничек! – Его начали пихать в грудь мальчишки из свиты. – Вонь свою нищенскую с собой забирай! Мусорный мальчик! – Дети начали ходить вокруг него, широко улыбаясь, показывая языки, и корча физиономии.
– А вы не поверите! – Продолжала Айрис. – Он ещё боялся меня и даже заикался! Т-т-т-ы мне нрав-в-в-вишься… – стала передразнивать она, отчего кольнуло Тедди где-то глубоко в груди.
– Боится?! А чего же тут страшного?! Или Тедди у нас ещё и ссыкун? Ха! Ссыкун Тедди, Ссыкун Тедди! – его снова начали пихать в грудь, в плечи, в спину. Тедди, не выдержав издевательств, с силой отшвырнул одного из них от себя, и бросился бежать. Бежал он быстро, но не знал, куда. Ноги сами несли его в здание школы. Куда дальше? Где спрятаться? Конечно, самым надежным показался туалет, который с большой вероятностью мог оказаться пустым. Но в этот раз Тедди не повезло. В туалете находились пару ребят, которые сразу обратили внимание на раскрасневшегося парнишку, промчавшегося мимо них, в кабинку туалета. Тедди захлопнул дверь кабинки, пытаясь себя сдерживать, стал прислушиваться, когда ребята уйдут. Они отпустили пару соответствующих шуток в адрес Тедди и ушли. Он оставался один на один со своей обидой и страшным чувством унижения. Тедди тихо заплакал, ругая себя за смелость, за глупость и за дурацкую любовь.
С тех пор школа для Тедди стала сущим адом. Она и до этого момента была жестоким для Тедди местом. Его унижали из-за старой одежды, которую он носил, потому что Саманта ничего не выбрасывала. Его унижали, потому что саму Саманту уже нужно было выбросить, ведь ей было уже за пятьдесят, и для всех она была бабушка, но никак не мама, но она была мама. Для Тедди это было весьма болезненно и очень непонятно. Причём здесь возраст? Причём тут сам Тедди? Что от него зависело, на что он мог влиять? Но почему-то многие считали, что это хороший повод высмеивать ребёнка. И Тедди должен был терпеть унижения из-за возраста Саманты. Но теперь, теперь его стали звать "Ссыкун Тедди" вдобавок к "Мусорному мальчику". И страшнее всего, что заодно с ними была Айрис. Уже на следующий день после признания Тедди, она подбежала к нему в коридоре школы с криками:
– Бу! Я тебя пугаю, давай убегай, ссыкун! – И ушла, громко смеясь, со своими друзьями.
А Тедди остался стоять у своего шкафчика, что-то громко гремело в ушах. Он был уверен, что это был звук разлетающегося в дребезги сердца. Как прекрасный пришелец из далей прекрасной Вселенной мог оказаться сущим чудовищем? Тедди замкнулся в себе и начал стремительно набирать вес, заедая обиду и боль.
Во всех бедах с женщинами в жизни Тедди была виновата Айрис, он был в этом совершенно точно уверен.
– Прощай, малышка, мне пора уходить. – Он закрыл ноутбук.
Глава 2.
У Тедди был свой фургончик с мороженым. Это единственное, чего он смог добиться в жизни – купить собственный фургон. Но дела шли не так хорошо, как хотелось бы Тедди. Вырученных денег с продажи мороженого еле хватало на скромное существование. Мечта Тедди, уехать, наконец, из материнского дома, казалась неосуществимой. Впрочем, нельзя было сказать, что Тедди сильно расстраивался по этому поводу. Его существование было тяжёлым и, как иной раз казалось ему самому, совершенно никчёмным, но он понимал, что бросить мать в таком состоянии, он всё равно не сможет.
