Вот и сейчас, глядя в глаза Курта, Шкет ощутил тоже, что и тогда, те же отголоски непостижимых, высших для обычного человека мыслей… Правда того наваждения не было, но все равно Шкет сразу вспомнил тот блокпост… Он не сразу понял, что Курт что-то ему говорит, а когда опомнился, на него смотрел ствол мощного Бельгийского браунинга "Хай Пауэр". И было видно, что с предохранителя он снят, и уж наверняка патрон в стволе.
– Э-э, Курт, ты чего? - Шкет не на шутку перетрусил, что его сейчас пристрелят из-за гнилого клочка бумаги. Он быстро, но аккуратно положил на место газету и Курт не спеша убрал пистолет. "Псих, точно псих! Из-за куска бумаги… что с ним вообще происходит? И главное, Винт рассказывал, что чем дальше, тем все страннее Курт становится. Вот и сейчас, чуть не пристрелил ни за что ни про что. Что ж дальше с ним будет? А началось все с малого. Сначала откопал где-то старый, ржавый мотоцикл и переделал двигатель под питание от "Батарейки", - попросту снял старый двигатель и поставил новый, мощный и почти бесшумный электромотор. А все остальное оставил как есть, даже бак, но хотя тот тоже нашел свое применение, - в него он складывал артефакты. Сталкеры у бункера Винта пророчили ему, что тот на своем чудо-аппарате не доедет и до Свалки, даже не смотря на дорогой детектор аномалий закрепленный на руле. Но с тех пор прошло почти пять лет, и Курт, как, ни в чем не бывало, продолжал разъезжать по Зоне на своем бесшумном мотоцикле, на зависть всем. Правда, разъезжать, - слишком громко сказано. На самом деле пользовался он им редко и без какой либо последовательности. Мог сесть и отправится в брошенный поселок на расстоянии всего трех километров, а один раз заехал аж в Припять, - почти центр Зоны. Притом скорость он держал далеко не гоночную. Оно и понятно, даже с таким навороченным детектором как у него, смертельно опасно колесить по Зоне на большой скорости, здесь впору с болтом или гайкой на шнурке по метру прокладывать путь среди смертельных ловушек, но Курт был не из их числа. И как ни странно был по прежнему жив, здоров, в то время как те самые сталкеры, что пророчили ему при первой поездке "далекую" дорогу, все мертвы. Что впрочем, не удивительно. Сталкер - он как смертник, только час гибели растянут на неопределенный срок. Можешь загнуться при первой ходке, а можешь на двадцатой, а можешь уже находясь за Периметром погибнуть от рук мародеров или быть разорванным в клочья новым и неизвестным взаимодействием артефактов, в твоем контейнере. Про любого сталкера хоть раз побывавшего в Зоне можно было со сто процентовой уверенностью сказать, что здесь он и умрет, вопрос только когда и как. Не было ни одного случая, чтобы какой нибудь сталкер отправившись в Зону искушенный баснословными ценами на артефакты и приключениями, через определенный срок смог остановится, сказать себе "хватит" и раз и навсегда покинуть Зону с тугими карманами и остаток жизни прожить в достатке. Уходили, думали что навсегда, но просыпались на Киевском вокзале с тяжелой головой и пустыми карманами, без всего того ради чего рисковали головой и не раз обливались холодным потом. Просыпались, убивались, плакали, а потом благодарили судьбу, что их по крайнем мере оставили в живых и снова лезли в Зону. И так до бесконечности, пока смерть не прекращала этот потусторонний круговорот. Были и другие, они переводили все средства на денежный счет в банке, но все равно не находили в себе сил бросить сталкерство, потому как Зона - самый сильный наркотик. Она пожирает тебе изнутри и полностью тобой овладевает, ревниво оберегая какое-то время а наигравшись всласть равнодушно взирает на то, как молчит и не реагирует прибор с внезапно перегоревшим контактом на близкую "воронку" или "жарку", а сталкер доверившись показаниям датчиков и потеряв осторожность шагает к своей мечте, - навсегда покинуть Зону и тот дьявольский круговорот…
Курт не относился ни к тем, ни к тем, никто вообще не поддерживал с ним тесных или дружеских отношений кроме Винта. То есть врагов у него не было, и врят-ли кто-либо откажет ему в помощи, но друзей у него не наблюдалось. А известность он снискал своим мотоциклом и нестандартным, оригинальным образом. Почти всегда в пыльнике, молчаливый и внешне спокойный, не любивший шумных сборищ и вообще очень странный и никто не знал, что у него на самом деле, на душе и о чем он думает. К тому он старый, и очень опытный сталкер и боец, отлично владеющий всеми видами оружия и ничего не боявшийся. Ну, или, по крайней мере, страх он мастерски скрывал, что по сути ведь и означало бесстрашие. Он почти ни с кем не общался без особой нужды и вел жизнь странного отшельника. Напарников он так же не брал, а Шкет… а Шкет это просто особый случай.
Тем временем Шкет вернулся на прежнее место по правую руку от мотоцикла и добрым словом поминал Винта, за то, что тот снарядил в пару с Куртом. Мало того что за последние три дня они почти не разговаривали, так Шкет ловил себя на том, что иногда в голове появлялись какие-то странные, не понятные мысли…
"Ничего не поделаешь, долги, все из-за них". - Шкет с остервенением растоптал тяжелым армейским ботинком очередную сигарету, и решился, наконец, задать давно не дающий покоя вопрос. - Курт, - Почти взмолился сталкер. - Ну, объясни ты толком, что мы здесь делаем? Третий раз проезжаем мимо этой деревни и каждый раз подолгу стоим здесь, ни разу и вглубь так и не продвинулись, зачем это все?! - Курт поднял от земли голову, откинул капюшон и долгим взглядом посмотрел на Шкета. На этот раз взгляд его был чуть иной и не такой пронзительный, почти нормальный и сталкер заговорил, хотя Шкет даже не надеялся, что тот ответит.
– Видишь ли, эта деревня моя, я жил в ней еще до аварии. До первой. - Первой мыслью Шкета была "Издевается, ну точно издевается!" Он ожидал, что Курт сейчас, вот сейчас хотя бы усмехнется, довольный тем как он провел молодого сталкера, но нет, шуткой здесь и не пахло. Возможно ли это? Нет, конечно… хотя… нет, точно нет! Сколько тогда ему лет? Даже если в 86 ему было пять-шесть лет, то сейчас ему почти сорок! Но на вид больше двадцати пяти ему дать невозможно. Может и жил, но точно не до первой аварии.
– До первой? - Переспросил Шкет, но Курт не ответил, что впрочем, было не удивительно, поскольку он был невысокого мнения о молодом сталкере и обращался зачастую только по делу.
"Точно врет, не может быть это правдой"! - Окончательно определился Шкет, хотел закурить, но пачка была пуста, а просить у Курта не хотелось, - тот врят-ли даст, а если откажет Шкету не хотелось снова чувствовать себя униженным. Но курить было не время, стемнело еще сильнее и в кустах и дворах брошенных домов часто раздавались шорохи и непонятные звуки. На Зону опускалась ночь, изменяя ее до неузнаваемости и внося свои коррективы в планы сталкеров, заставляя тех искать более-менее безопасное место ночлега, ведь не многие отваживались ходить по Зоне ночью, даже по относительно безопасным местам. Но в Зоне нет понятия "безопасность", здесь меняется и, ни в чем нельзя быть уверенным. "Послезавтра Выброс, твари попрут на кордоны ООН, Курт Винту говорил, что пережидать прорыв будет за периметром, а значит, появится в Зоне только на следующий день после Выброса, когда твари успокоится и вощеные перестанут утюжить с вертолетов приграничье - дальше они редко залетают, разве что по спецзаданиям. Значит, ближайшие три дня я буду работать в паре с кем-то другим, единственное радостное событие". Во дворе того самого дома в почтовом ящике которого Шкет нашел газету, раздался цокот копыт или когтей по асфальту. Шкет взял наперевес автомат и с раздражением ощутил как магазин автомата ощутимо шатался в креплениях. Винт в часть долга забрал и оружие, дав взамен "Макаров" и старый раздолбаный "МР-5", Курт поднял голову и достал из кобур браунинги. Звук не повторялся и угрозы он не ощущал, но пистолеты убирать не стал и закурил, медленно выпуская дым через нос. Не глядя, протянул открытую пачку Шкету. Внезапно сверху раздалось слабое электрическое гудение, справа с вершины столба донеслось такое же. Курт активировал детектор аномалий и сверился с его показаниями. Прибор, фиксировал незначительные электромагнитные излучения далеко слева, и все, никаких явных аномальных полей от одного и другого столба не наблюдалось. А дальше произошло такое, от чего у Шкета мурашки поползли по всему телу и он оцепенел от ужаса. Плафон ближнего столба, который был всего в двух метрах озарился, слабым, неровным и мерцающем светом, озаряя все вокруг мертвенным бледным излучением. А затем все фонари на столбах с треском и шипением стали зажигается, озаряя все вокруг и меняя весенние краски Зоны. В течение всего пяти-семи секунд фонари вспыхивали, образовывая световой коридор в сером сумраке Зоны. И этот коридор остановился на полпути, то есть фонари перестали загораться примерно на середине деревни, и этот адский коридор смотрелся просто чудовищно зловеще и нелепо. Шкет не знал что делать, мало того что оказалось лампы по истечению двенадцати лет были рабочими, так еще их нимало не смущало что электричества в Зоне тоже не наблюдали весь этот срок. Общежития работников станции не в счет, они существовали до первого взрыва, а вот кто, почему и как зажег фонари на столбах брошенной деревни, - об этом сталкер даже и не думал, все равно понять что происходит в Зоне не возможно, остается лишь принимать все как есть. Даже ученые, бьющиеся над тайной Зоны больше десяти лет, и ни на сотую долю не приблизились к разгадке…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
