Разворачиваюсь и, схватив сумку, захлопываю дверь перед Лешиным носом. Очень кстати лифт оказывается на нашем этаже. Его створки закрываются как раз в тот момент, когда в дверях появляется багровое от злости лицо мужа.
Притаптываю у подъезда от холода. Надо было вызвать такси пораньше, но скандал выбил из колеи, и одета я не по погоде. Сургут не располагает к ночным прогулкам даже в конце апреля. На дворе минус семь, можно задницу отморозить.
— Извините, — я подскакиваю от страха, когда в темноте раздается женский голос, — ой, я вас напугала. Простите.
Из тени с извиняющейся улыбкой выходит высокая симпатичная и очень худая блондинка.
— Не хотела вас пугать. Еще раз простите.
— Ничего страшно, — улыбаюсь ей, а у самой сердце где-то в пятках стучит.
— Вы случайно не знаете в какой квартире живет Алексей Сомов?
Так, а это уже интересно. Насколько мне известно в этом доме Сомовы только мы. И зачем ей понадобился мой муж?
Осматриваю ее хмурым взглядом. Макияж, укладка, сапоги на высокой шпильке больше подходят для свидания. Вряд ли продавщица из Лешиного магазина стала бы наряжаться так и приезжать в четыре утра, чтобы обсудить поставку новой одежды.
— Вы не думайте, я не аферистка какая-то, мы с Лешей встречаемся.
Поглядываю на окна кухни, в которых до сих пор горит свет. Это что же получается? Только я за порог, к нему сразу любовница? И этот сукин сын что-то там о немытой посуде блеял.
— Давно встречаетесь? Никогда вас здесь не видела, — осторожно выуживаю информацию.
— Пару месяцев, — мечтательно улыбается бледная тень Марго Робби. — Родители сняли мне квартиру, когда я поступила в универ, и мы встречались там.
Возникает чувство, что я стою на шаткой кладке кирпичей, где вместо цементного раствора использовался клей ПВА. И тощая блондинка без особых усилий каждым своим словом выбивает кирпичик за кирпичиком.
— Леша очень сильно мне нравится, — доверчиво делится блондинка, доставая из сумки сигареты и предлагая мне.
Беру на автомате несмотря на то, что давно бросила. Сейчас очень хочется перебить вкус желчи, подкатившей к горлу.
— Мы в клубе познакомились. Он с друзьями отмечал свой день рождения.
Охренеть! Я в тот день встала в шесть утра, чтобы начать подготовку, потом поехала на работу. Чтобы освободиться пораньше бегала как бешеная белка с петардой в заднице. Вернулась домой и опять за готовку. Еле успела переодеться к приезду гостей.
Его мамашка весь мозг выклевала. Стол сервирован плохо, вилки лежат неправильно, еда невкусная, я выгляжу неопрятно. Из последних сил сдерживалась, чтобы не воткнуть ей неправильную вилку в ее опрятный глаз.
Когда все разошлись, Леша уехал к друзьям. Меня даже не пригласил. Сказал, что будет только мужская компания. Теперь я вижу его компанию.
— Когда Леша сегодня уезжал от меня, он бумажник забыл, — обрывает мои воспоминания девушка. — Попросил вернуть, а теперь трубку не берет.
Я поглубже натягиваю капюшон, чтобы скрыть бурлящие эмоции и смотрю в ее невинные глаза.
Она красивая, младше меня на год или два. Родители обеспечивают ее всем. Почему бы не найти свободного мужика. Или Леша ей не сказал. И на что он рассчитывал, приглашая ее на продолжение рандеву. Поднявшись наверх, блондинка увидит мои вещи. Как ни крути мужу не избавиться от моего присутствия за двадцать минут. Или она в курсе и ей просто наплевать?
Единственное, что ее портит — болезненная худоба. Скелет в кабинете биологии в школе выглядел упитаннее, а у нее того и гляди ноги переломятся под тяжестью шубы.
С завистью отмечаю, что этой зимой хотела такую же. Леша ныл, что его жена ходит в старом пуховике. И я счастливая идиотка потащила его по магазинам, думала он мне подарок хочет сделать. Когда моих денег не хватило, Леша удивился и сказал, что добавить не может.
Думала, что придушу его прямо в торговом центре. Ему не нравилось, в чем я ходила, но тратиться на смену гардероба не собирался. Бизнесмен недоделанный. Пришлось купить полушубок из искусственного меха. Выглядит красиво, но совершенно не подходит для зимы в Сургуте.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Напряжение, злость и обида замораживают внутренности, и становится тяжело дышать. К черту их обоих! Пусть забирает вместе с чокнутой мамашей!
— Если я правильно помню, — подношу ключ к домофону, — шестой этаж, квартира та, что справа. Видела как-то, что он туда заходит. А теперь извините, мое такси подъехало.
Пятиминутный разговор, одна выкуренная сигарета и рухнувший брак. Отличное утро чудесного дня.
2
Пока длится полет, я извожу себя вопросами. Виновата ли я в измене? Дать ли нашему браку второй шанс? Права ли Антонина и я действительно никудышная жена? Я прокручиваю воспоминания от знакомства с Лешей до сегодняшней ссоры снова и снова, и не могу понять, чем заслужила предательство.
Когда мне исполнилось семнадцать, и я перешла на последний курс в техникуме, то твердо решила обеспечивать себя самостоятельно. Маме, работая учителем, сложно было содержать нас с сестрой.
Решить-то я решила, но никому не нужна была несовершеннолетняя работница. Я уже начала отчаиваться, когда одногруппница посоветовала попытать счастье на рынке. Повезло, устроилась к Лешиному отцу Николаю Семеновичу торговать одеждой.
Не смотря на крытый павильон, в закутке, в котором я сидела, всегда было холодно. Зарплаты еле-еле хватало, чтобы обеспечить себя необходимыми продуктами на месяц. Но я была счастлива разгрузить маму.
Однажды за выручкой приехал Леша. Я с восхищением смотрела на симпатичного широкоплечего двадцатидвухлетнего парня. И никак не могла предположить, что он начнет за мной ухаживать. Влюбилась без оглядки, и как только мне исполнилось восемнадцать, согласилась выйти замуж. Никого не слушала, кто советовал подождать и узнать друг друга получше. Утверждала, что любовь до гроба. Малолетняя идиотка!
Приземлившись, первым делом бегу в туалет. Одна из причин, по которой я ненавижу командировки — разница температур. Таскать с собой полупустую сумку, чтобы потом складывать туда зимние вещи утомительно.
Умываюсь холодной водой и смотрю на себя в зеркало. Измена серьезно пошатнула мою самооценку. Бледная фарфоровая кожа, которую я в шутку называла аристократической, теперь кажется зеленоватой. Ноги кривыми, попа толстой, большая грудь обвислой, талия недостаточно тонкой.
Вот чертов гандон. Не смог держать член в штанах. Не хватило смелости поговорить откровенно. А я мучаюсь.
Со злостью швыряю салфетку в урну. Достаю косметичку и наношу легкий макияж. Боюсь, что времени задержаться в отеле не будет, закину сумку и на семинар.
Не могу сказать, что мое сердце разбито и появилось желание кинуться под поезд, но мне дико обидно. Мы всего четыре года вместе, три из которых женаты. Не быстро ли Леша начал ходить налево или он никогда не переставал? А что на это сказала бы Антонина? Или Леше по статусу положено иметь любовницу?
Так и не ответив себе: виновата я или нет, решаю сначала поговорить с сестрой, потом с Лешей. А пока задвинуть все переживания поглубже и не накручивать себя. Нервные клетки не восстанавливаются, а неврастеничкой становиться пока рано.
Иду по залу, не переставая крутить головой, в поисках рыжей бестии и электровеника в одном флаконе. По совместительству моей сестры и лучшей подруги Алены Казанцевой. Она прилетела вчера и обещала встретить.
Достаю телефон. Если Аленка не смогла приехать, она бы точно написала сообщение с подробной инструкцией, как добраться до отеля. Смсок нет, в сети была вчера. Может проспала. Мы с ней обе тяжело встаем по утрам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Выхожу на улицу. В Сургуте зверский холод, а в Краснодаре почти двадцать градусов. И даже сильный дождь не мешает наслаждаться теплом. Безумно приятно скинуть с себя шубу и щеголять в платье и туфлях. Распущенные волосы треплет ветерок, и я вдыхаю полной грудью влажный воздух, стоя под козырьком аэропорта.
Набираю номер и через пару гудков слышу родной голос:
