Попытка подняться на вершину снова не удалась. Но этот подъем с кислородом представляет удивительный пример громадного нечеловеческого напряжения. Это образец холодного непоколебимого решения, которое едва ли имеет сравнение.
Лавина
Итак был совершен еще один великий подвиг альпинизма, установлен новый рекорд высоты, но Эверест все еще оставался непобедимым. Такова была жестокая Действительность, перед которой приходилось стоять лицом к лицу. Эверест все еще был не побежден, а силы экспедиции почти истощились, и не было достаточно сильного резерва. Лучшие альпинисты уже отдали все свои силы на этот подвиг, и трудно было предположить, чтобы один? и тот же человек в течение сезона был способен дважды проявить то величайшее напряжение, которого требует Эверест. Однако альпинисты не могли примириться с мыслью о поражении. Они должны йоги вперед, пока не будут окончательно сломлены. Такова была их позиция после возвращения в основной лагерь.
Из всех альпинистов Сомервелль во всех отношениях оставался наиболее приспособленным. Мэллори страдал оттого, что некоторые части его тела были слегка обморожены, и на его сердце в известной степени отразилось влияние высоты. Нортон также был обморожен и у него ослабело сердце. Морсхэда мучили обмороженные пальцы, и опасались даже, что он может их потерять. Двум последним немедленно нужно было возвратиться в Сикким. Когда же Финч и Джоффрей Брус прибыли в основной лагерь, обнаружилось, что ноги последнего так жестоко обморожены, что он совсем не может ходить. Сам Финч, хотя он и находился в крайней степени изнеможения, уберегся от обмораживания и не повредил себе сердца. Словом в конце мая не осталось уже вполне надежных альпинистов. Струтт также слишком переутомился, Лонгстафф вообще не был уже прежним человеком. Ни Уокфильд, ни Крауфорд не акклиматизировались достаточно для больших высот.
Но сейчас перед наступлением муссонов как раз было время сделать еще одно усилие, если бы состояние выздоравливающих альпинистов немного улучшилось. Но Струтт, Морсхэд, Джоффрей Брус, Нортон и Лонгстафф должны были по состоянию здоровья немедленно отправиться в Сикким. Однако оставалась еще надежда, что сердце Мэллори улучшится и Финч. оправится от своего утомления.
3 июня врач осмотрел Мэллори и нашел его состояние удовлетворительным. Тотчас же решили, что необходимо сделать третью попытку, хотя генерал Брус предупреждал, что не следует подвергать отряд крайнему риску в связи с наступлением муссонов. Мэллори, Сомервелль и Финч должны были составить отряд для подъема, Уокфильд и Крауфорд ― вспомогательный, отряд, который предполагалось оставить в 3-м лагере. Оба отряда снабдили носильщиками в достаточном количестве. В тот же самый день партия достигла 1-го лагеря, но здесь обнаружилось, что Финч не в силах дальше идти. На следующий день он возвратился обратно и присоединился к партии «инвалидов» с Лонгстаффом во главе, отправлявшейся в Сикким. Несомненно Финч уже выполнил полностью свою долю участия, и трудно было бы ожидать от него большего.
В этот же день, 4 июня, показались первые предвестники муссонов: пошел густой снег, и отряд должен был остановиться в том месте, где его застала метель. Альпинисты могли бы возвратиться обратно, убедившись на деле, что муссон уже разразился и что дальше невозможны никакие попытки. Но в тех местах начало муссона не особенно определенно. Выпадает глубокий снег, потом наступает перерыв и некоторое время продолжается хорошая погода, и Мэллори рассчитывал еще на возможность такой хорошей погоды, хотя бы на короткий срок. Описывая этот подъем, 1 говорит, что в поступках их не было намерения бросаться в очевидную опасность и они скорее предпочли бы отступить перед явно рискованным положением, к которому не были готовы, чем потерпеть поражение вследствие общих неблагоприятных условий.
Вторую ночь в 1-м лагере шел снег, но утром 5 июня погода улучшилась, и альпинисты опять решились выступить вверх. Их удивило, что выпавший снег почти не оказал никакого влияния на ледник. Большая часть снега растаяла или испарилась, минуя жидкое состояние, и он покрывал лед только на 15 сантиметров. Пройдя без остановки 2-й лагерь, отряд направился прямо к 3-му. Здесь снег стал гораздо глубже, и весь ландшафт с нависшими по склонам горы тучами окрасился в серые, мрачные тона. Тем не менее разбили палатки. Пока их расставили, они оказались наполовину заполненными снегом и льдом. Запасы продуктов утонули в глубоком снегу и их пришлось откапывать.
Возможно ли было при этих условиях идти дальше? Были ли какие-либо реальные основания предполагать, что на этот раз альпинисты достигнут вершины или поднимутся выше, чем они поднялись в предыдущий раз? В этот вечер такие предположения казались сомнительными. Но на следующее утро погода установилась. Небо прояснилось, и все засияло на солнце. И снова ожили надежды, особенно, когда ветер очистил северо-восточный хребет от снега, и путь по хребту снова казался удобным.
Теперь опять все надежды возлагались на кислород, без которого невозможно было бы устроить второй лагерь выше Северного перевала. А без второго лагеря ― это было хорошо известно ― невозможно было подняться выше, чем уже поднялись. Кислород должен был сделать чудеса. Финч познакомил Сомервелля со всеми деталями механизма, так что Сомервелль мог управлять аппаратами. А те, кто применял кислород, были так убеждены в его действии, что и Мэллори и Сомервелль также поверили в него. Они рассчитывали воспользоваться опытом. Финча. Предполагалось разбить лагерь на высоте 7925 метров, а употребление кислорода начать с 7620 метров.
Но прежде всего нужно было взойти на ледяную стену, ведущую к Северному перевалу. Альпинисты не рассчитывали подняться на перевал в один день, так как количество нового снега было огромно, но они немедленно могли начать передвижение грузов на некоторую часть пути, чтобы использовать хорошую погоду, и в тот же день началась эта работа.
Отряд выступил в 8 ч. утра. Несмотря на сильный мороз ночью, снеговая корка проваливалась под тяжестью тела, и люди погружались в снег до колен почти при каждом шаге. При таких условиях можно было ждать лавин. Но их боялись только в одном месте, на протяжении последних 60 метров по крутому склону, ниже карниза, на котором помещался 4-й лагерь. Там следовало продвигаться с большой осторожностью, испытывая снег, прежде чем пересечь склон. Остальной путь, казалось, не представлял опасностей.
Уокфильда оставили в 3-ем лагере, как вспомогательное лицо. Отряд, поднимавшийся на ледяную стену Северного перевала, состоял из Мэллори, Сомервелля, Крауффорда и 14 носильщиков. Естественно, альпиниста, не имевшие груза, должны были прокладывать путь для нагруженных носильщиков при подъеме по крутому ледяному склону, теперь покрытому снегом. Снег так плотно прилегал ко льду, что можно было подниматься, не вырубливая ступени. В критическом месте, чтобы уменьшить возможность лавин, приняли все меры предосторожности, вырубая канавы в снегу. Но никакого движения снега не было. Пройдя опасное место, дальше продвигались без колебаний. Если снег не начал ползти вниз там, трудно было ожидать этого на более пологом склоне. Выше уже опасности как будто не было.
Но дальше началась борьба с глубоким снегом. Это было очень изнурительно, так как после каждого-вытаскивания ноги требовалась остановка для целого ряда вздохов, прежде чем центр тяжести тела переносился на другую ногу. К счастью погода стояла ясная и тихая. В 1 ч. 30 м. альпинисты находились в 120 метрах от огромной ледяной скалы и всего на 180 метров ниже Северного перевала, на пологом склоне ледяного коридора. Здесь они приостановились на некоторое время для отдыха, пока носильщики, следовавшие за ними на трех отдельных веревках, не подошли к ним. Потом весь отряд двинулся снова вперед также осторожно и конечно, не подозревая опасности. Прошли только 30 метров. Сомервелль шел впереди, двигаясь скорее вверх по склону, чем пересекая его. Последняя партия носильщиков только еще начинала вступать на их следы, когда вдруг все были поражены зловещим, острым, сильным и в то же время сдавленным и как бы мягким звуком, какой бывает при взрыве пороха. Мэллори никогда раньше не слышал такого звука, но он инстинктивно почувствовал, что он значит. В этот момент он увидел, как поверхность снега ломалась и покрывалась морщинами. Потом движущийся снег медленно понес его вниз, увлекая с непреодолимой силой. Он пытался отойти в сторону, чтобы избежать стремительного потока. В течение одной или двух секунд казалось, что он уже гибнет, так как он начал скользить со снегом прямо вниз; в этот момент веревка вокруг его талии натянулась и потащила его обратно. Волна снега прошла через него и погребла его. Казалось, все было против него. Но в это мгновение он вспомнил, что лучший способ для спасения в таких случаях ― это плыть по снегу. Тогда он выбросил руки выше головы и начал, лежа на спине, делать плавательные движения. Он почувствовал, как облегчилось движение лавины через него и затем оно прекратилось. Его руки освободились, а ноги находились уже близко от поверхности снега. После короткой борьбы он стоял на ногах, удивленный и задыхающийся, среди неподвижной массы снега. Но веревка еще была обвязана вокруг его талии: он подозревал, что носильщик, связанный с ним, находился глубоко под снегом. К большому удивлению Мэллори носильщик вынырнул невредимым. Сомервелль и Крауфорд также скоро выбрались. Они испытали то же, что и Мэллори.
