Из них самым опасным противником являлся именно офицер, потому что, в отличие от худощавого, который никакого оружия при себе не имел, у офицера на поясе имелась пистолетная кобура. И в то, что он воспользуется пистолетом, верилось как-то очень даже сразу, поскольку именно туда немец правую руку и потянул. А висит кобура у него — как по уставу и полагается — с левой стороны. Вот и потянулась рука справа налево. Если бы он, как это наши офицеры делают, пистолет справа сзади таскал, так я той руки и не видел бы. До того самого момента, пока не вынырнула бы она из-за спины уже вооружённой.
Спрашивается, какое на фиг дело, где у кого пистолет висит? Есть, знаете ли, разница. И порой она очень даже дорогого стоит. Во всяком случае, когда я резко рукой наискось взмахнул, лезвие кинжала аккурат по локтю офицерскому и проехалось. Да так хорошо, что повисла рука плетью, а немец только рот разинул в беззвучном крике — так ему сильно по нервам болью стегануло. Не боец он теперь. По крайней мере, в ближайшее время опасности не представляет.
Мысленно поставив на нём вопросительный знак — когда он ещё в себя придёт? — поворачиваюсь к последнему из оставшихся противников.
А тот уже прикинул хрен к носу и успел добыть откуда-то обыкновенную лопату. Не бог весть что, скажут некоторые, и попадут пальцем в небо. Ибо, что такое лопата в руках опытного человека, я нагляделся ещё у Сергеича, который ровно такой же лопатой только что не расписывался. Во всяком случае, когда он однажды в лагере прихватил вполне антуражную вермахтовскую лопату, так мы все только рот разинули. Уж какие он ею только чудеса не вытворял! По крайней мере, двоих наших ребят, которые были вооружены карабинами со штыками, обезоружить он смог менее чем за десять секунд. После чего сбил с одного из них пилотку, а второго подсёк под колено. Слава Богу, не железякой, а рукояткой. А то остался бы парень без ноги.
Поэтому к оппоненту я отношусь со всей серьезностью, и никаких вольностей в его адрес себе не позволяю.
И, между прочим, правильно делаю. Ибо выпад фрица, нацеленный на то, чтобы срубить мне на хрен голову, только чудом проходит мимо цели. Чудо, впрочем, вполне объяснимое и рукотворное — я просто назад отпрыгнул вовремя. Немца это, однако, несколько озадачило, и он на какую-то секунду замешкался, прикидывая, что именно будет делать в следующий момент. А вот времени на размышления я ему уже не дал. Изо всех наподдав ногой, заставляю фрица сделать несколько шагов, дабы не навернуться спиной о станину зенитного автомата. Лопату он при этом потерял, — а нечего было руками размахивать! — но воинственного духа не утратил. И попёр на меня уже с голыми руками. Понять немца вполне можно: убежать даже самым быстрым скоком от пистолетной пули — задача невыполнимая в принципе. Рассчитывать же на то, что у меня нет больше патронов, на его месте не стал бы и самый наивный лопух. В пяти метрах от меня стоят в козлах несколько карабинов. Какая, собственно, разница, из чего стрелять?
Немец выставил вперёд руки и встал в боевую стойку. Он что, бокса в свое время пересмотрел? Вынужден его сильно огорчить: боксёрские правила здесь абсолютно не применимы. Ибо ножом работают несколько иначе, нежели боксёрскими перчатками.
Выпад!
По-простому бью, сверху вниз. Пусть фриц считает меня совершеннейшим лопухом и далее.
Есть в вермахте приказ, запрещающий рукопашные схватки. Во избежание, так сказать, излишних потерь. Рекомендуется во всех случаях действовать дистанционно, применяя штатное и приданое вооружение. Тем не менее, ошибочно полагать, что рукопашному бою солдат не учат — это не так. Необходимый минимум преподают всем. И, несмотря на все требования, среди фрицев попадаются очень даже нехилые рукопашники. Я бы сказал — очень даже нехилые! Те же эсэсовцы в данном аспекте — те ещё любители руками-ногами помахать. И всяким сопутствующим железом. А уж венгры... нафиг-нафиг! С ними я разок встречался — впечатление неприятное оставили. Говорят, они в этом плане мало чем нам уступают, а иногда — так и превосходят.
Верю. Сразу и без подтверждений. Ибо одного раза вполне для этого хватило.
Но — здесь передо мною не эсэсовец и не венгерский гонвед, обычный артиллерист. Вероятно — бывший боксёр или внимательный зритель данного вида спорта.
И оттого, поступает оный немец вполне предсказуемо — вскидывает левую руку вверх, дабы перехватить падающий сверху клинок. Неприятный на вид и окровавленный, кстати говоря...
— Смотри! — говорит мне Сергеич. — Это называется "курума кайеши" — "сверкающий водопад", ежели, я чего по старости лет не перепутал.
И опускающийся сверху мой клинок, точнее — рука, его держащая, резким движением закручиваются по кругу. Резко — и быстро. Вылетевший из руки нож, серебристой рыбкой отлетает куда-то в кусты.
-Ну, — удовлетворённо крякает мой учитель, — где-то так...
А мне теперь по кустам ползать и нож потерянный искать.
Но, мой нынешний противник никакими такими хитростями сейчас не озабочен. Всё по-простому — он видит летящий сверху нож и подставляет руку.
Как учили. Меня, между прочим, учили ровно так же. Вполне вероятно, что и те же самые учителя...
Ожидаемо моё запястье натыкается на подставленную артиллеристом руку. Ничего невероятного — так и должно было быть.
А вот после этого...
Немец, видя свой успех, пробует пойти дальше и пытается перехватить мою руку у запястья. Тоже, надо сказать, вполне ожидаемо.
Но, вот тут ждёт его обидный и болезненный облом!
Нож — он не только колющее оружие. А тем более — кавказский кинжал. Он ещё и режет — в чём только что успел убедиться командир зенитчиков. Он — поверил.
А худощавый ещё не врубился.
Впрочем, когда клинок играючи разрезает рукав мундира с внутренней стороны руки, доходит и до него. Ибо вместе с рукавом прорезается и то, на что данный рукав надет.
И — разжимается рука.
Вспороты жилы и вены, течет по рукаву яркая кровь.
А что ж ты ждал, родной? Что будет всё так, как на учёбе показывали?
Вынужден тебя разочаровать — так не будет. Потому, что учили меня не только ваши учителя. И учили вдумчиво.
Отпрыгивает назад немец, пытается закрыться от неминучего удара уже правой рукой. Это уже бокс — оттуда ноги растут.
Но, кинжалом можно не только колоть и резать — для рубки он очень даже нехило приспособлен.
И капает кровь уже с правой руки, мне не до сантиментов — удар рассёк её почти до кости.
Всё — открыт немец для удара, нечем более ему защищаться. Чем я и пользуюсь...
А где офицер?
Вдруг он, собака страшная, двусмысленный, как я где-то слышал, и стреляет левой?
Поворот, приседание, уход в сторону...
Нет фрица.
Вот это здрасьте... куда он делся-то?
Шорох слева!
Ага!
Он за пушку резко смотался, то-то я его и не наблюдаю.
Кувырок вперёд...
Немец, действительно, оказался не совсем лопухом и пистолет из кобуры всё-таки достал. Левой рукой, что и ожидалось.
Но передёрнуть затвор у него не очень-то получается. Одной рукой у "парабеллума" это сделать затруднительно. Об одежду тоже как-то не слишком получается.
Был бы у него "вальтер"...
Но, не повезло офицеру.
Лязгает о землю выбитый пистолет, а окровавленный клинок уже пляшет у командира зенитчиков перед глазами.
— Habt ihr einen Angriff erwartet?
— Ja!
— Vom Himmel?
— Nein, von russischen Diversanten... wir wurden gewarnt...
— Eure Aufgabe?
— Die Infanterie zum Boden zu drücken. Die Panzer werden den Rest machen...#
Вот такие у нас пироги...
Нападения немцы ждали, и зенитки должны прижать нас к земле до того момента, как подошедшие откуда-то танки намотают наши кишки на гусеницы.
Не воздушную атаку собирались отражать зенитчики, ждали подхода диверсантов.
Продали нас...
Взмах клинка — не до тебя мне ныне, голуба... На том свете угольками сочтемся.
А вот запасные магазины я у него позаимствовал, надо же мне пистолет перезарядить?
На поле же, тем временем, заруба пошла основательная. Вовсю шарашили миномёты — и результат их работы был вполне очевиден. Одна из вышек как-то скособочилась, а пулемётное гнездо у входа не подавало никаких признаков жизни.
Не остались в долгу и немцы — по опушке леса уже плясали кусты разрывов, и стегали по кустам трассы скорострельных зениток. Хрен с вами, дорогие товарищи, можете туда долбить хоть до посинения души, не думаю я, что наши сейчас там залегли. По плану они должны быть уже где-то около забора. Если, разумеется, саперы смогли сделать проходы в минных полях. Их наличие мы предполагали, для того и пополз с нами целый саперный взвод. Не знаю я, какова их квалификация, но уж совсем лохов во вражеский тыл, да на такую операцию — точно не направят. Стало быть, принимаем за основу, что проходы уже есть, и ребята сейчас скапливаются для атаки.
