понял всё без слов. Его глаза загорелись алым.
«Дай команду» — говорила его миловидная мордочка.
— Жги, — сказал я и выставил руку вперед.
Плюм взмыл в воздух, его перья вспыхнули, как спичка в бензиновом озере. Из его пасти вырвался поток пламени, который слился в огненного дракона. Тот ринулся на монстров, пожирая их щупальца и грибные шляпки. Воздух наполнился вонью горелой плоти и… жареными шампиньонами.
— Бежим! — я рванул к кристаллу, обходя пылающие останки. Зубов, крестясь, бежал за мной, стреляя огненными заклятиями в выживших тварей.
Кристалл оказался больше, чем я ожидал — размером с футбольный мяч. Его поверхность мерцала, словно под гранями бились миллионы светлячков.
— Как мы его потащим? — Зубов ткнул острием меча в камень, и тот зазвенел, как колокол. — Судя по всему весит он немало!
— Очень просто, — я достал из-за пазухи свою сумку-бездну. — Нужен правильный рюкзак. Но сначала… — я ткнул пальцем в руну пьедестала, на котором покоился кристалл. — Это ловушка. Тронешь камень — проснешься в желудке у того, кто его сторожит.
— Кто его сторожит? — спросил Зубов.
В ответ земля затряслась. Из ближайшей шахты выползло… Нечто. Тело — как у сороконожки, голова — как у акулы, а вместо глаз — два вращающихся камня, стреляющих лазерами.
— Вот этот красавец, — я отпрыгнул, увлекая Зубова за собой. Лазер прожег землю там, где мы стояли секунду назад.
— ЧТО ЭТО⁈ — заорал Зубов.
— Хранитель! — крикнул я, раскрывая сумку. — Отвлекай его!
— Как⁈
— Ты же хотел приключений! Вот и импровизируй!
Зубов выругался, но рванул в сторону, стреляя огненными стрелами в чудовище. Те отскакивали от его брони, но монстр раздраженно повернулся к нему.
Я тем временем засунул кристалл в сумку и впечатал на дно своего артефакта дополнительную руну облегчения. Сунув поклажу за пазуху, я посмотрел вверх. Плюм, кружа над головой хранителя, бомбил его огненными шарами, но лазеры перехватывали атаки, взрывая их в воздухе.
Земля вздрогнула, словно неподалеку упал метеорит. Трещины рванули вверх, выплёвывая клубы пара, от которого слезились глаза и сворачивалась кровь в жилах. Гнилостный запах серы смешался с гарью — плато превратилось в адскую сковородку. Из разлома вырвалась каменная ладонь, каждый палец — словно обелиск, покрытый рунами. За ней вторая, с когтями, оставляющими борозды в твердом грунте. Голем поднялся, сотрясая мир. Его тело — груда валунов, скреплённых жидкой тьмой, стекающей по трещинам. В груди пылал кристалл, кроваво-красный, как закат над полем боя. Его свет бил в глаза, оставляя пятна в воздухе, будто ожоги на плёнке реальности.
— Ну конечно! — я закатил глаза, едва уворачиваясь от хвоста Хранителя, который просвистел в сантиметре от моего уха, разрезав ближайший валун, как масло. — У параноиков всегда есть второй страж! Чёртова коллекция! — голос сорвался в смешок, пока я перекатывался через обломки.
Голем ревел, и звук этот напоминал скрежет тысячелетних гробниц. Его пальцы впились в скалу, вырывая пласты породы, которые он швырнул в нашу сторону. Камни взорвались в воздухе, осыпая нас осколками с острыми, как бритва, краями.
— Плюм, синхронная атака! — я выцарапал на предплечье руну ускорения, кожа задымилась, кровь смешалась с грязью. — Зубов, займи Хранителя! Ему нравятся твои огненные шутки!
— Какие ещё шут… — начал Зубов, но лазерный луч Хранителя прожег край его плаща, оставив дыру с тлеющими краями. Он прыгнул за валун, лицо белее известняка. — Ладно! Но ты мне будешь платить за гардероб! — выкрикнул он, выпустив огненную стрелу, которая отскочила от брони монстра, осыпав искрами его каменную чешую.
Плюм спикировал, обвивая меня огненным коконом. Его перья горели ослепительным белым пламенем, плавя камень под нами. Руна на руке вспыхнула — время замедлилось, как густой мёд. Каждый вздох, каждый осколок в воздухе стал виден. Я быстро прыгнул на спину голема, цепляясь за выступы, которые обжигали ладони даже сквозь перчатки. Следы от когтей Плюма дымились на камне, оставляя узоры, похожие на древние проклятия.
— Сердцевина! — я вонзил меч, лезвие которого искрилось тремя стихиями, в трещину вокруг кристалла. Металл завизжал, высекая снопы искр, осыпавшихся вниз, как огненный дождь. — Плюм, жарь по полной!
Питомец в образе Феникса рванул вперёд, превратившись в огненный торнадо. Пламя лизало грудь голема, камень плавился, стекая вниз раскалёнными каплями, прожигая землю. Внутри обнажились жилы — мерцающие нити, словно нервы из расплавленного серебра. Голем взревел, его лапа с грохотом схватила Плюма. Перья затрещали, огонь слегка сбавил свой градус под давлением камня…
— Не на того напал! — я резанул себя по руке и кровью начертил на ладони руну дезинтеграции. Припечатав пятерню к кристаллу голема, я оскалился. Магия рванула ослепительной вспышкой, будто внутри голема взошло солнце. Трещины поползли по его телу, как паутина, и он застыл, словно в немом крике. — Зубов, сейчас!
Тот, с лицом, измазанным сажей, и дымящимся рукавом, метнул огненный шар — не в Хранителя, а в потолок над ним. Заклинание впилось в каменную пасть шахты, и свод рухнул. Глыбы, размером с дом, придавили сороконожку-акулу, её лазерные глаза погасли, замызганные пылью.
— Руна разрыва! — я швырнул в трещину голема камень с характерным символом. — Падайте!
Взрыв разорвал монстра изнутри. Камни разлетелись, как шрапнель. Красный кристалл упал мне в прямо в руку, холодный, как лёд, и тяжёлый, как грех. Хранитель, наполовину раздавленный, бился под обвалом, его акулья пасть шипела. Живучая скотина…
— Прощай, зубастик, — Зубов вскочил на груду камней, меч в руках дрожал, но удар был точен. Лезвие вошло в единственный глаз монстра с хрустом разбитого стекла. Тело Хранителя вздрогнуло, затем рассыпалось, превратившись в песок, который зашипел, растворяясь в воздухе.
Плюм, слегка помятый, но не сломленный, сел ко мне на плечо, издав хриплое курлыканье. Его перья медленно восстанавливались, как тлеющие угли, раздуваемые ветром. Зубов стоял, опираясь на меч, дыхание прерывистое, но в глазах горел огонь — не магии, а ярости выжившего.
— Коллекция пополняется, — я потряс сумкой, где кристаллы звенели, как хрустальные сердца. — Теперь к трофеям. Думаю, тут есть что покопать… кроме наших могил.
Зубов хрипло рассмеялся, вытирая сажу с лица.
— Только если там есть пиво…
Плато, теперь изуродованное, словно поле битвы богов, замерло в тишине. А вокруг, за грудами камней, зияли темные глотки тоннелей. Чутье подсказывало, что там может быть что-то ценное.
Недолго думая, мы отправились на
