class="p1">«На самом деле, здесь имеется определенная хитрость с моей стороны, чтобы немного запутать своих спутников еще и материальным образом», — напоминаю я себе.
Я, конечно, серьезно рассчитываю, что спасенные от смерти гвардейцы и остальные, которых я еще лично не спас, только в составе группы, проникнутся ко мне чувством безграничной благодарности и скорее себе язык отрежут, чем позволят намекнуть кому-то в Асторе, что я не совсем простой человек.
То есть, совсем непростой Маг с невероятными способностями.
Это так и должно оказаться, если мы все вместе запутаемся, как следует, в реализации достаточно незаконно полученной мародерки. И тем более, если все служивые, сходившие со мной под моим фактическим руководством и силовым прикрытием в такой славный поход, получат после реализации сатумских украшений солидные суммы в асторских полновесных тайлерах.
И это — еще не считая солидного количества дворянских цепочек, перстней и прочих украшений, просто перешедших в личное пользование гвардейцев.
Да еще дорогое оружие, мечи, клинки и арбалеты — все эти ништяки должны сделать моих спутников настоящими джентльменами удачи под руководством приносящего неизменную победу капитана пиратского брига, вашего покорного слуги.
Это такое чувство локтя, сплачивающее нас всех, вырабатываемое удачными боевыми столкновениями и непрерывной мародеркой. Особенно в отношении таких воинских отрядов, которые, честно говоря, должны были легко снести и растоптать всех нас безо всякого сожаления и особого напряжения.
Только благодаря моему участию в схватке мы почти не несем потерь, зато наша добыча реально потрясает своей амуницией и оружием.
Тем более, что я беру себе просто одну долю из добытого, типа, все по-честному.
Это тебе не вонючих и нищих Крыс бесплатно резать в разведке, с которых и взять то нечего, кроме кучки блох и вшей.
Я не рискую покупать так прямо верность и надежное молчание моих спутников, они не берут денег от не такого уже и Проклятого Мага, просто мы по справедливости делим добычу и наши трофеи.
Насколько я вижу, процесс освоения чужого добра всем участникам экспедиции очень нравится и прямо воодушевляет их на новые подвиги.
Мы заранее договорились с гвардейцами: если придется снова воевать, я встану так же, привлекая внимание противников, опять окажусь недосягаем для стрел, мечей, клинков и болтов. Пока парни уже из пяти арбалетов начнут уменьшать число противников, не вступая в прямую схватку с ними.
Где я уже не смогу всех подстраховать и прикрыть.
Трое гвардейцев стреляет из арбалетов, Трагер юзает лук, Брон и Учитель заряжают машинки, Клея — подает болты и наблюдает по сторонам, не заходит ли враг сзади или с боков.
Таков предварительный расклад по ожидаемым боестолкновениям с превосходящими силами противника.
Мы в Сатуме, здесь ждать чего-то хорошего не приходится, поэтому все кольчуги надели на себе, готовы принять бой в любую минуту.
Единственное, лесных разбойников в такой хорошо поделенной и постоянно контролируемой стране не имеется, только местные жители могут ими прикинуться на время, когда решат, что стоит рискнуть жизнью и взять на ножи проезжающих путников.
Но, это явно не наш случай.
После похорон, немного отдохнув и помянув парня, двигаемся до глубокой ночи, когда встаем на ночлег на высоком холме среди густых деревьев. Ночь прошла спокойно, во время завтрака последними деликатесами, перепавшими нам от кодлы Пельтума, мы долго любуемся красивыми видами южной природы.
— Народ, предлагаю начать продавать наших лошадей по дороге, в тех поселках и деревнях, где нет бандитов и дворян. Чем больше продадим, тем меньше будет хлопот в городе, — обратился я к гвардейцам, которые, в основном, являются дольщиками добытого добра.
— Пару этих свободных коняшек точно стоит продать, — согласился со мной Торк, а остальные его поддержали.
Понятно, что ехать на лошади всем нравится, это не свои ноги стаптывать, да еще в военном смысле получается больше вариантов для атаки или какого-то маневра.
«Ну, хотят оставить лошадей пока себе, это не проблема, даже если потом придется совсем дешево отдать, зато все чувствуют себя воинами», — думаю я.
Теперь не требуется прятать оружие, и это снимает много вопросов, пусть моя, как бы охрана, и не понимает на местном почти ни слова. Главное, что я выгляжу настоящим благородным иностранцем, а еще у меня есть свой местный переводчик.
На самом деле я даже и не знаю, имею ли я право по местным законам или понятиям, как совсем чужеземный дворянин, держать при себе вооруженную охрану из непонятно каких воинов.
Наверное, имею, ибо выжить здесь без охраны совсем невозможно.
Единственное, я не собираюсь предъявлять такую охрану в больших городах, а на проселочных дорогах или землях около гор совсем немного найдется желающих поспорить о моем праве оружным путем, ибо другие способы спора здесь сугубо не приветствуются.
Ну и хорошо.
На второй день мы и правда сбыли свободную пару лошадей в небольшой, но, похоже, хорошо зажиточной деревне. Переговоры ведет снова Клея, она смогла быстро убедить жителей, что мы хотим продать задешево животных, а не просто ограбить селян, и что эти лошади — наш военный приз.
Поэтому лучше селянам молчать о такой покупке, если кто-то будет спрашивать, поэтому и цена в два раза меньше обычной.
Лошадок долго проверяют, смотрят зубы и копыта, потом покупатели все же признали, что они в полном порядке. Торговались тоже долго, цена с двадцати пяти золотых за каждую сползла до двадцати двух за одну и двадцать местных золотых — за вторую лошадь.
Парни уже знают, что в местном золотом драгоценного металла в три-четыре раза меньше, чем в асторском, поэтому не удивляются таким высоким ценам при продаже трофейных лошадей.
Лошадей отдали со всеми принадлежностями, седлами, сбруей и прочим, на такую добавку покупатели в основном и повелись. Здесь такие качественные изделия обходятся еще в половину стоимости животного. Так-то строевые лошади мужикам не очень интересны, как приученные к тягловой работе, но пройти мимо откровенной халявы деревенские не смогли.
Деньги пока сложили в общий кошель, и самим стало полегче, меньше хлопот с присмотром и обиходом лишних, по сути, животинок. Братья совсем незнакомы с управлением таким транспортом, Учитель мог бы ехать на лошади, но не хочет.
Никак не может наговориться со своей родной сестрой и старым учеником, отвлекая Брона от мыслей о погибшем брате.
Я покачиваюсь в седле рядом, краем уха прислушиваюсь к разговорам воссоединившейся семьи и поглядываю по сторонам, готовый в случае опасности быстро накинуть купол и, выхватив копье, смело поскакать навстречу врагам.
Уже примерил, как увеличить размеры защиты, чтобы моя лошадь влезала в нее целиком,
