будто я знаю, что это такое вообще.
Цену он озвучил в сто пятьдесят золотых за каждый, я снова согласился, ведь суммы, озвученные здесь и сейчас — не имеют никакого значения. Остальное тоже удостоилось похвалы, особенно снятое с обоих дворян, только Оружейник еще раз намекнул, что не видит гербов на доспехах, на что я ответил через переводчика Гинса:
— Как истинный дворянин, заверяю тебя, что брони взяты в честном бою, гербы отсутствуют, чтобы не подвергать лишнему позору побежденные фамилии, которые очень славны своей прошлой и настоящей историей.
Это напыщенное объяснение мастера вполне устроило, как, впрочем, устроило бы и любое другое в этот момент.
Всего мы оценили наше добро в триста золотых на руки нам, раз в пять ниже настоящей стоимости, что неприятно удивило моих попутчиков, только спорить никто не стал, понимая, что с собой нам все не унести с собой физически.
Да и продать больше здесь негде, парни все отлично понимают, что требуется хвататься за любую возможность получить наличные или украшения.
— Ничего, что это дешево, зато все сразу получим, — приободрил я свою команду и отдал тихонько необходимые указания.
Чтобы, как только мы скроемся в воротах, наш караван сразу же снимался со стоянки и на полном ходу удирал в сторону гор. Пройдя тридцать лиг, требуется спрятаться где-нибудь и выставить наблюдателей, чтобы не пропустить нас мимо своего укрытия.
Я кладу на подводу копье, сбоку от доспехов, а на вопросительный взгляд Оружейника напоминаю, что суммы денег большие, требуется озаботиться своей безопасностью.
— В городе проблем не будет, там все знают, как мы держим слово — успокаивает меня мастер, я не спорю и делаю вид, что согласен с ним, но копье из телеги все равно не убираю.
Доспехи накрываются тканью и присыпаются сверху сеном чисто символически, потом наша процессия возвращается к воротам, где Старший стражи лично небрежно осматривает подводу, приподнимает ткань и, заглянув под нее, кивком головы разрешает нам проезд.
Довольно просто у них здесь с проездом и безопасностью в городе, хотя оружейник всегда сотрудничает со Стражей, так что ничего удивительного в этом нет. Но думается мне, что стража тоже оказалась в курсе назревающих у нас проблем и поэтому готова активно вмешается.
Естественно, вмешается не на нашей стороне.
Дребезжа по каменной мостовой окованными железом колесами, подвода проезжает по боковым, сильно воняющим улицам, где дерьмо течет по краю мостовой. Я еще раз наглядно чувствую, что такое — жизнь в средневековом городе.
Проехав пару улиц, мы въехали во двор, где располагается ювелирная лавка, причем крепкие ворота открыл и снова закрыл сам Мастер Оружейник, воспользовавшись достаточно хитроумным ключом.
'Похоже, они тут в одной связке работают, достопочтенные Мастера оружейных и ювелирных дел.
Подъехав к двери мастерской, Мастер Оружейник, Торк и Учитель без меня занесли за один раз внутрь нашу мародерку и сложили около верстаков, на которых работали прежде подмастерья.
«Теперь их нет на рабочих местах, похоже, отправили отсюда подальше, как лишних свидетелей ожидающейся бойни», — это еще больше убеждает меня в том, что скоро нас начнут грабить.
Молодых отпустили по домам, чтобы они не видели, какими делами занимается хозяин лавки и мастерской, кроме того, что скупает краденные доспехи со сбитыми гербами. Еще и сам грабит грабителей при каждом удобном случае.
Ювелир бегло осматривает добычу, интересуется ценой, соглашается с ней, потом предлагает показать нам свои деньги и передать ему прежде, чем идти за украшениями в лавку.
Я же, наоборот, требую не спешить, выдать нам украшений на наши триста золотых в залог своих добрых намерений. И тогда потом мы выберем его товар за свои наличные, уже потребовав солидную скидку.
Одно дело — дворянские брони, полученные не совсем законным путем, но совсем другое — наши личные золотые.
Начинается, как я и ожидал, война нервов и жесткая торговля, Ювелир пугает нас по-всякому, желая, чтобы мы засветили деньги, которых у меня нет.
Я отказываюсь наотрез и хочу получить товар за свое добро в обмен. И никак иначе.
Ювелир заявляет, что тогда сделка ему неинтересна, а мы можем идти туда, откуда пришли, намекая, что деваться нам некуда.
Я тогда спрашиваю, где можно снять номера в хорошем постоялом дворе и к кому обратиться из других ювелиров.
Мол, мы можем и не торопиться вообще, поживем здесь, пока не продадим товар дороже, все-таки я дворянин и могу много чего не бояться, тем более каких-то нелепых обвинений, если нет твердых доказательств, чьи это доспехи.
— Может, это мои собственные, принесенные из далекой Астрии. Да и трофеи с поединков никто не отменял, в этом нет ничего запрещенного, по большому счету, — так ему и говорю на ломаном сатумском.
В общем, мы блефуем так же, как хозяин лавки, поэтому стороны не двигаются со своих позиций.
Вскоре стук со стороны лавки привлекает внимание Ювелира, он приоткрывает дверь, просовывает голову в щель и что-то говорит, но нам ничего не слышно. Ему отвечают что-то, тогда мужик отпрыгивает в сторону, прижимается к стене, а через распахнутую дверь до нас доносится топот большого количества ног.
Крепкие малые с не измученными умственной деятельностью лицами начинают ломиться в мастерскую, размахивая дубинками и длинными ножами.
Как я и ожидал, ловушка на заезжих умников сработала, нетерпеливый хозяин предъявил нам свои козыри, десяток бандитов из местной кодлы, серьезно настроенных пересчитать нам ребра и забрать все, что у нас есть.
Я в ответ сразу же предъявляю свой козырь — большое количество маны — и не даю разбежаться бандитам по мастерской. Хорошим ударом вытянутой рукой я вбиваю первые ряды обратно в толпу, бью снова и снова, пока пробка в дверях не рассосалась совсем, вылетев в ту сторону.
На такое действо ушла пара секунд, накинув защитный купол, я кричу:
— Парни, разберитесь с этими! — и проскальзываю в дверь, успев пяткой копья отправить замершего ювелира в глубокий нокаут. Пока я не хочу его убивать, возможно, придется им заниматься вплотную, чтобы узнать, где ключ от квартиры, где деньги лежат.
Проскочив по валяющимся телам небольшой коридорчик, я вижу, что в помещении лавки достаточно светло, горит пара свечей, тела оглушенных бандитов валяются везде. Еще я вижу охранников Ювелира, совсем не пострадавших, как некоторые бандиты.
Ставни на окнах задвинуты, и тяжелая дверь закрыта, похоже, бандитов запустили в лавку со двора, чтобы они там дождались, когда я доверчиво отдам все деньги ювелиру и двинусь выбирать драгоценности, тогда, следовательно, попаду в засаду.
«Не зря я уперся с
