Кое-как отмывшись, Велион пошёл дальше. Могильщик опасался погони, но её не было. Наверное, крестьяне испугались, решили, что мстить будет себе дороже. Но тотенграбер продолжал упорно шагать, чтобы уйти как можно дальше от этой деревни. Чем больший кусок дороги будет отделять его от места кровавой расправы, тем меньше останется воспоминаний, так думал могильщик в те часы. Но лица убитых и покалеченных крестьян возвращались, каждый раз немного меняясь. Через некоторое время Велион был абсолютно уверен в том, что убил детей. Потом он вообще перестал думать, просто шагал, как кукла, которую потянули за верёвочку. Картины кровавой расплаты стали просто кошмарным сном.
Вечером, уже после заката, Велион, совершенно обессилев, упал на дорогу. Полежав некоторое время, он попробовал проползти дальше, но ничего не вышло. Некоторое время могильщик отлёживался, потом, наконец, смог отползти с дороги на обочину и опереться обо что-то спиной. С трудом оглядевшись, он понял, что находиться на окраине какой-то деревеньки, лежит, прислонившись спиной к покосившемуся плетню. Удивительно, но это его даже успокоило.
"Сейчас они соберутся, - подумал могильщик. - Соберутся в толпу и начнут кидать в меня камнями, выкрикивать оскорбления... и я умру... не в могильнике, как собирался, а забитый камнями деревенскими уродами. Да и чёрт с ним".
Наверное, после этого он задремал. А может, просто не слышал, как к нему кто-то подошёл. Этот кто-то довольно долго стоял за забором, глядя на лежащего с закрытыми глазами бродягу, а потом со скрипом открыл калитку и подошёл вплотную. Могильщик почувствовал, как его с большим трудом взваливают на плечо и куда-то волокут. Он пробовал брыкаться, что-то мычал, но его упорно пёрли дальше, сначала по тропе через огород, потом подтащили к крыльцу.
Дальше воспоминания обрывались. Толи могильщик дёрнулся, толи у тащившего его человека всё-таки не хватило сил затащить его на крыльцо, в общем, последствия были таковы: тотенграбер грохнулся всем телом о ступеньки, всё тело резкой вспышкой пронзила боль, и он потерял сознание.
Очнулся Велион уже под утро. В кровати, под тощим одеялом, совершенно голый. Поняв, что его никто не собирается забивать камнями, он мгновенно уснул.
- Сейчас позову папу, - сказал мальчишка и развернулся.
- Всё в порядке, Велион, я уже здесь, - раздался рядом мужской голос. - Добрый вечер, путник.
Могильщик, находившийся в полубессознательном состоянии, два раза кивнул.
Её сын - Велион? Надо уходить, немедленно надо уходить. Но где она сама?
- В конце огорода бьёт небольшой родник, - сказал мужчина. - Вы можете попить свежей воды. Просто пройдите по этой тропе. Но, если хотите, я могу принести и из дому, - в голосе говорившего послышалась насмешка.
- Нет, - ответил Велион, сглотнув слюну. - Я сам.
У вышедшего к нему навстречу мужчины по колено не было правой ноги, её заменяла грубо выструганная и потемневшая от времени деревяшка. Могильщик сразу понял, что мужчина - бывший солдат: татуировки на тыльных сторонах ладоней и пальцах, обветренное лицо, не сходящие мозоли на скулах от ношения шлема, да эта культя. Солдат, которого вышвырнули из армии после увечья. Она часто давала приют таким, как он. И таким, как Велион - униженным, брошенным, никчёмным. Как она сама.
Тотенграбер обогнул дом и зашагал по тропе, ведущей через огород в низ, в небольшую ложбину, где из-под камня бил небольшой ключ. Спускаясь, он слышал, как за его спиной шагает одноногий ветеран. Это смущало и немного злило могильщика, но он не подавал виду.
Ямка, которую когда-то вымыла вода из ключа, теперь была выложена галькой, хотя раньше здесь был только слой размокшей глины, которая, взбаламучиваясь, набивалась в бурдюк для воды. Теперь такого не будет. Рукастый Свише попался ветеран... Камень, из-под которого била вода, уходил глубоко под землю, в воде, зеленея, отражался мокрый склизкий мох.
Велион склонился над родником и, ополоснув руки, зачерпнул пригоршню воды. Вода была ледяной, ломила зубы, приятно холодила горло, проваливаясь глубже комком чего-то мягкого и приятного. Напившись вволю, могильщик поднялся с коленей и повернулся к хозяину.
- Благодарю.
- Да не за что, - усмехнулся калека. - Хороша водичка?
- Прекрасная.
Хозяин снова усмехнулся.
- Откланиваюсь, - сказал Велион и быстро зашагал вверх по тропе. Не дай бог встретиться с ней сейчас. Он и так вёл себя, как сумасшедший. Зачем показывать свою морду, если всё и без него нормально? Это только причинит ей боль.
Хозяин - новый хозяин - дома поравнялся с могильщиком и, сильно хромая, зашагал с ним плечом к плечу. Велион из вежливости сбавил шаг, чтобы калеке было проще идти.
- Решил заночевать в таверне? - неожиданно спросил ветеран.
Велион, задрав голову, посмотрел на солнце. Закат будет где-то через час, сумерки весной долгие.
- Наверное, в следующей деревне, - медленно сказал могильщик.
- Можешь остаться у меня, - предложил хозяин. - На богатея ты не похож, а я тебя бесплатно в сарай спать уложу.
- Не откажусь, - неожиданно сам для себя ляпнул могильщик. Только что же собирался сматывать удочки как можно быстрее...
- Аргамер, - представился калека.
- В... Валлай.
- Ужинать будешь?
- Конечно. Двух грошей хватит?
- Не надо денег, - скривился Аргамер. - Понимаешь... сегодня три года как умерла моя жена. Помянём, а то одному... сам понимаешь.
Велион вздрогнул, стиснул зубы. Сердце сделало два гулких удара и будто бы замерло.
Умерла... Свиша умерла...
Очнувшись, могильщик долгое время не мог понять, где находится, и что случилось. Он лежал на жёсткой кровати, укрытый тощим одеялом, совершенно голый. Болела голова, ломило всё тело.
Велион попробовал подняться. В голове будто что-то взорвалось, в глазах мелькнула яркая вспышка. Зашипев сквозь зубы, он уронил голову на твёрдую подушку. Полежав несколько секунд, могильщик осторожно открыл глаза. Это получилось.
Он находился в затемнённом помещении - два маленьких окна давали слишком мало света. Обстановка была бедной, если не сказать нищей - стол, два табурета и циновка на полу. На столе стояли покрытый копотью горшок, тарелка и деревянный стакан. Больше ничего. Потемневший от времени потолок нависал практически над головой, сама комнатка была крохотной.
В соседней комнате, судя по всему прихожей, послышались шаги, и через несколько секунд в комнату, наклонившись, чтобы не задеть низкий косяк двери, вошла женщина. Она не была красивой, но всё же довольно приятной. Невысокого роста, широкобёдрая, плечистая, с крупным бюстом. Круглое лицо с большим ртом, полными губами, на небольшом курносом носу россыпь веснушек, собранные в толстую косу волосы. На вид ей было за двадцать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
