— Меня поражает богатство Лондона, — сказал со вздохом мистер Браун. — Когда я вижу такое множество домов, в которых живут люди, имеющие не менее десяти тысяч фунтов годового дохода, я задаю себе вопрос, каким путем они добыли эти деньги.
— Я никогда не задумывался над этим, — сказал Шеннон.
При свете уличных дуговых фонарей он лучше рассмотрел своего спутника. В нем не было ничего зловещего. У него были густые, седые волосы, слегка сутулые плечи, и, хотя его худые руки огрубели, по-видимому, от ручного труда, он был похож на состоятельного джентльмена. На углу Оксфорд-стрит автомобиль остановился, и старик медленно вышел из него.
— Я настоящий калека, — шутливо сказал он. — Благодарю вас, капитан Шеннон, за вашу помощь.
Дик Шеннон следил за ним взглядом, пока старик, прихрамывая, не затерялся в толпе у остановки метрополитена.
— Любопытно!.. — громко сказал Дик.
Глава 20. Известие от Малпаса
Одри ждала в гостиной отеля, и все следы ее отчаяния исчезли.
— Надеюсь, я не слишком поздно, — сказал Дик тоном извинения.
Всю дорогу до отеля он надеялся застать ее неспящей.
Одри не хотелось возвращаться к рассказу о неприятных приключениях этого вечера, но Шеннон настоял:
— Я больше не подниму скандала.
Одри обратила внимание на слово «больше», но расспрашивать не стала.
— Репутация у Маршалта очень плохая, и, если бы я знал, что вы собираетесь отправиться к нему, я помешал бы вам.
— Я думала, что он женат, — с раскаянием сказала она. Дик покачал головой.
— Нет, это его знаменитая уловка, препятствующая некоторым дамам строить слишком смелые планы. Он ужасный негодяй, несмотря на свое богатство, и я бы дорого заплатил за возможность воздать ему по заслугам… Одри, вам придется не посещать больше Портмен-сквер.
— Одри?.. Пожалуй, это слишком фамильярно, но я не сержусь. В Холлоуэйе меня звали «номер 83» или, когда бывали немного любезнее «Бедфорд»; но я все же предпочитаю слышать «Одри» от людей, которые не держат меня за руку и не тают от избытка чувств.
Дик тщетно старался принять обиженный вид.
— Вы придираетесь. Все же я буду говорить вам «Одри», а если я вдруг начну таять, произнесите слово «дело», и я буду вести себя прилично. Так вот, я говорю: вам больше нельзя ходить на Портмен-сквер.
Девушка быстро взглянула на него:
— Вы подразумеваете мистера Малпаса?
Он кивнул головой.
— Я не знаю, сколько вы истратили из его денег!
— Шестьдесят фунтов, — сказала она.
— Я дам вам их, и вы сможете отослать ему деньги.
— Я не могу взять у вас деньги, капитан Шеннон, — быстро ответила Одри. — Я поступлю по-другому. В субботу я попрошу его определить жалованье, которое он собирается мне платить, откровенно скажу, сколько я истратила, а остальное предложу вернуть ему. После этого свидания…
— Лучше пусть оно будет покороче, принцесса, — мрачно сказал Дик, — или я последую за вами в таинственную комнату.
— Почему вы назвали меня принцессой? — спросила она, слегка нахмурившись. Он покраснел.
— Я не знаю… нет, знаю. Я изменю своей привычке и скажу вам правду. Я прозвал вас «принцессой в лохмотьях». Есть старая немецкая легенда, а может быть, китайская, об одной принцессе, которая была так хороша, что закон принудил ее одеваться в лохмотья, чтобы никто не влюблялся в нее и не разбивал этим свой семейный покой и счастье. Когда я в первый раз увидел вас, я вспомнил эту легенду и назвал вас так.
— Давайте на этом расстанемся, — строго сказала Одри.
Оставшись в своей комнате одна, она засмеялась долгим тихим смехом…
Одри собиралась уже лечь в постель, когда увидела записку, лежащую на туалетном столике. Она сразу узнала нечеткий почерк и распечатала конверт.
«Поздравляю вас с удачным избавлением, — гласило письмо, — вам следовало воспользоваться ножом».
Она глубоко вдохнула воздух. Как мог Малпас узнать, что произошло за закрытой дверью маленькой столовой?
Дик Шеннон прекрасно понимал, что Одри скрывает свой настоящие чувства, да и делает это не очень искусно. Он думал о ней по дороге домой. Капитан дошел до своей квартиры после одиннадцати часов, когда из театров разъезжалась публика, и по оживленным улицам вереницей двигались автомобили. Подходя к дому, он еще издали увидел того самого человека, с которым встретился в этот вечер на Портмен-сквер. Шеннон быстро подошел к неподвижной фигуре.
— Вы опять заблудились, мистер Браун? — спросил он шутя.
— Нет, — спокойно ответил Браун. — Расставшись с вами, я вспомнил, что мне нужно с вами поговорить.
Дик пригласил незнакомца войти и провел его в свой кабинет.
— Итак, мистер Браун? — спросил он, придвинув посетителю кресло, в которое тот опустился со вздохом облегчения.
— Мне не легко долго стоять или ходить, — сказал он. — Благодарю вас, капитан Шеннон… Что вы знаете о Малпасе?
Прямота вопроса поразила сыщика.
— Почти ничего или, вероятно, меньше вас, — сказал он наконец.
— Я ничего не знаю, — был решительный ответ, — кроме того, что этот джентльмен окружил себя тайной, ничего общего не имеет со своими соседями и не любит чужого вмешательства в свою жизнь.
Не скрывалась ли угроза в этих словах? Шеннон терялся в догадках.
— Единственное, что мы знаем о нем, это то, что у него бывают странные посетители.
— У кого их не бывает, — ответил Браун. — Но вам неизвестно ничего, что говорило бы не в его пользу?
— Нет, ничего, — откровенно сознался Дик, — кроме того обстоятельства, что мы всегда подозреваем живущих одиноко пожилых людей. Всегда существует опасность, что придется взломать двери и наткнуться на трагические останки. Почему вы предположили, что я вообще знаю что-либо о нем?
— Потому что вы следили за домом еще до того, как из дома Маршалта вышла молодая девушка, которая заняла все ваше внимание, — спокойно ответил Браун.
Дик внимательно посмотрел на своего гостя.
— Вы говорили мне, что только зашли на Портмен-сквер и повернули обратно, — сказал он.
— Иногда приходится говорить неправду, — холодно возразил тот. — Даже и вам трудно всегда придерживаться истины. По правде сказать, я следил за вами и мне стало интересно, что вы имеете против Малпаса.
— Не следили ли вы случайно из дома? — сухо спросил Дик. Гость рассмеялся:
— Это было бы, бесспорно, самым удобным местом для наблюдения, — уклончиво ответил он. — Между прочим, я хотел бы знать, что случилось с этой бедной девушкой? В прежние годы у Маршалта была плохая репутация, и я не думаю, чтобы он исправился. Вы никогда не видели чего-нибудь в этом роде?
Браун проговорил все это очень быстро и без остановки и, сунув руку в карман своего жилета, вынул маленький коричневый камешек с красной печатью. Дик взял камешек в руку и с любопытством начал рассматривать его.
— Что это такое? — спросил он.
— Это неотшлифованный алмаз, а красный знак — печать нашей компании. Мы все камни запечатываем таким образом особым воском, который для этого не нужно нагревать.
Дик осмотрел алмаз и отдал его обратно.
— Нет, я этого никогда не видел. Почему вы спрашиваете?
— Так, мне хотелось знать.
Старик внимательно следил за Шенноном.
— Вы уверены, что никто не приносил вам такого камешка? В полицию часто поступают самые странные вещи.
— Нет, я таких камней никогда прежде не видел. А вы потеряли такой камень?
Старик облизнул губы и кивнул головой.
— Да, мы потеряли камень, — рассеянно сказал он. — Вы никогда не слышали о некоем Лекере? Я вижу, что не слышали. Я был бы рад познакомить вас с ним. Это был умница, но пил слишком много, а это доказывает, что он вовсе не был умен! Вино полезно только тем, кто им торгует. Лекер трезвый был гением, а пьяный он был дураком. Вы никогда не видели его?
Глаза старика впились в Дика.
— Нет, я не знаю Лекера, — сознался Дик Шеннон, — а это значит, что он не известен полиции.
— Т-а-к!
Старик казался разочарованным и встал так же внезапно, как сел.
— Вы, вероятно, решили, что я сам — воплощение тайны, — сказал он и продолжал отрывистым тоном: — С этой молодой девушкой не случилось ничего плохого?
— Нет, ничего, кроме маленькой неприятности.
Мистер Браун мрачно усмехнулся.
— Как можно встречаться с Лэси Маршалтом и не иметь неприятностей! — сухо сказал он.
— Вы знаете его? — спросил Дик. Браун кивнул головой.
— Хорошо знаете?
— Никто не знает друг друга хорошо, — ответил тот. — Спокойной ночи, капитан Шеннон! Простите, что побеспокоил вас. Вы знаете мой адрес, но, если захотите видеть меня, пожалуйста, позвоните сначала, потому что я большую часть времени провожу за городом.
Дик подошел к окну и увидел, как его хромой гость исчез в темноте. Кто он был? Какая вражда существовала между ним и Маршалтом? Дик готов был пожалеть, что он не в лучших отношениях с миллионером, чтобы спросить его об этом.
