— Вы ведь тоже их слышите, правда? — спросила Далия. — Ваши органы слуха аугметированы. Вы должны это слышать. Похоже на одновременный шепот тысяч людей, но они где-то далеко или отгорожены толстыми стенами.
Адепт Зета покачала головой:
— Нет, Далия. Я их не слышу, но знаю, что они есть. То, что ты их слышишь, — одна из причин, почему ты представляешь для меня такую ценность.
— Что вы имеете в виду?
— Значит, она права? — спросил Зуше. — Голоса действительно есть?
— В некотором роде, — кивнув, сказала Зета. — Но большинство людей не способны их услышать.
— Почему? — спросила Далия. Голоса усиливались, стали похожи на шорох набегавших волн, каким она себе его представляла, но разобрать хотя бы одно слово ей не удавалось. — Почему я слышу то, чего никто больше не слышит?
Кабина лифта замедлила ход, а вскоре и вовсе остановилась на дне цилиндра. Показался выложенный мрамором пол, по которому разбегались золотистые и серебристые прожилки, ярко блестевшие, словно по ним проходил ток.
В помещении имелось несколько стальных дверей, но взгляд Далии был прикован к постоянно пульсирующему свету, который выбивался из-под низкой арки в одной из серебристых стен. Она каким-то внутренним чутьем определила, что источник голосов находится там.
— Со временем тебе все станет понятно, — сказала адепт Зета, — но прибереги свои вопросы до тех пор, пока я не покажу вам чудеса, заключенные в моей кузнице.
Кельбор-Хал стоял у самого края обзорного купола, спиной к Кейну, удлиненную голову генерал-фабрикатора прикрывал капюшон. Над плечами поднимались гибкие механодендриты, и один из них тотчас вытянулся навстречу Кейну. Рядом с генерал-фабрикатором замер чернокожий автоматон Луки Хрома, и его гладкое, бесстрастное лицо тоже повернулось в сторону Кейна.
Локум-фабрикатор не одобрял автоматонов, как не одобрял любые попытки имитировать совершенство человеческого организма. В прошлом году Хром в знак уважения тоже подарил Кейну автоматона, но локум-фабрикатор так ни разу и не активировал его, и машина, лишенная питания, осталась где-то на складе Мондус Оккулум.
Нет, человеческое тело можно усиливать и аугметировать при помощи высоких технологий, но его невозможно скопировать или заменить.
Кейн позволил себе слегка улыбнуться. Такие явные противоречия в его мыслях доставили бы немало хлопот технотеологам из столовых гор Кидония. Вряд ли они оставили бы без внимания тот факт, что адепт, пользующийся всеми благами технологий, возражает против полного слияния человека и машины.
Он ощутил, как автоматон определяет его личность по органическим составляющим тела и резонансным флуктуациям электрического поля, которое в той же — если не в большей — степени являлось уникальным признаком, как и генетический код.
Генерал-фабрикатор представлял собой внушительное зрелище: механические элементы и аугметика, составлявшие восемьдесят семь процентов его тела, сделали фигуру более высокой и массивной. Механодендриты, снабженные лезвиями, пилами и тысячами других приспособлений, развевались за его спиной, а внутри едва слышно гудели бесчисленные инфодиски. Кейн невольно задумался над вопросом: какую же часть тела можно технологически усовершенствовать и при этом все еще оставаться человеком?
Из-под капюшона Кельбор-Хала исходил зеленоватый мерцающий свет, оживлявший механическое лицо, а внутренние схемы издавали непрерывное жужжание. Кейн предпочел не прерывать работу когитаторов своего повелителя, а потому устремил взгляд через толстое стекло на великолепную и священную поверхность Марса.
Перед ним расстилался весь восточный склон горы Олимп, на котором ярус за ярусом располагались машинные депо, кузницы, доки, плавильни и сборочные цеха, поднимавшиеся от подножия до самой вершины давно потухшего вулкана. Башни и дымящие трубы льнули к горе металлическими наростами, промышленные ульи работали день и ночь, чтобы обеспечить армии Императора всем необходимым.
Во владениях генерал-фабрикатора трудились миллионы людей, начиная с высших адептов на верхушках башен и заканчивая чумазыми рабочими, не покидавшими душные и темные недра заводов.
Те, кому выпала честь трудиться на генерал-фабрикатора, обитали в рабочих поселениях, тянувшихся на сотни километров по оврагам и гребням борозд Гиганта. Над рабочими кварталами — беспорядочным скоплением строений из стали, бракованных деталей и непригодных обрезков материалов — висел постоянный покров смога.
За пределами владений генерал-фабрикатора на тысячи километров простиралось вулканическое плато Фарсида, усеянное бесчисленным множеством заводов и горнодобывающих комбинатов. Еще дальше, на юго-востоке, поднималось раскаленное марево над цепью термоядерных реакторов Иплувиена Максимала и плотное облако дыма над его кузнечным комплексом, занимавшим пространство между двумя кратерами — патерой Библида и патерой Улисса.
Кейн переключился на усиленное зрение, активировал фильтры и увеличил приближение, пока наконец не смог рассмотреть цепь вулканов под общим названием горы Фарсида, стоявшие за кузницей Максимала.
Самая северная и самая высокая вершина, величественное геологическое образование, носила название Аскрийская гора, там располагалась крепость Легио Темпестус. Средняя гора в цепи, гора Павлина, — мрачный пик, который в точности соответствовал характеру Легио Мортис, легиону титанов, построившему свою крепость в ее угрюмых и темных недрах. Южную оконечность цепи замыкала гора Арсия, постоянно дымивший вулкан, пробужденный к жизни адептом Кориэлью Зетой ради ее Магмагорода, занимавшего южный склон вершины.
Дальше, за горами Фарсида, поверхность поднималась вверх крутыми насыпями, а потом опускалась, переходя в широко раскинувшееся плато Сирия.
Кузнечный комплекс Мондус Гамма Луки Хрома занимал южный сектор этой неровной пустынной поверхности, и даже такой жадный до территорий адепт, каким был Лука Хром, не осмеливался покушаться на ее северный край.
Там местность понижалась, словно рассыпаясь на множество похожих на лабиринты каньонов, глубоких впадин с отвесными стенами и темных узких долин. Таким был Лабиринт Ночи, появившийся, как говорили, в результате вулканической активности в незапамятные времена. Во многие уголки этой местности никогда не заглядывало солнце.
По не вполне понятным — и никогда не обсуждаемым — причинам адепты Марса сторонились Лабиринта Ночи, предпочитая строить свои кузницы на склонах погасших вулканов или в просторных чашах метеоритных кратеров.
Кузница Кейна, носящая название Мондус Оккулум, стояла в сотнях километрах к северо-востоку от Аскрийской горы. Обширная сеть заводов и оружейных мастерских раскинулась между двумя пологими горами — Керавнским куполом и куполом Фарсиды. Подавляющее большинство мощностей комплекса было занято производством военной продукции для Астартес, и этот процесс никогда не останавливался.
Затихшее меланхоличное гудение инфодисков подсказало Кейну, что генерал-фабрикатор закончил свои размышления. Он оторвался от созерцания Фарсиды и, повернувшись к своему господину, воспроизвел знамение Механикум.
— Кейн, — обратился к нему Кельбор-Хал. — Твой визит не был назначен.
— Я знаю, мой лорд, — ответил Кейн. — Но возникла проблема, которая, я полагаю, стоит твоего внимания.
— Полагаешь? Неуместное выражение, — заметил Кельбор-Хал. — Проблема заслуживает моего внимания или не заслуживает. Выбери что-то одно.
В модуляциях бинарного кода Кейн уловил нетерпение своего господина и поторопился продолжить.
— Это срочное дело, и оно действительно заслуживает твоего внимания, — решительно произнес он.
— Тогда изложи свой вопрос вкратце, — приказал Кельбор-Хал. — В восемь часов три минуты я назначил встречу с Мельгатором.
— С послом Мельгатором? — переспросил невольно заинтригованный Кейн. Он недолюбливал Мельгатора, считая его человеком, который притворялся, что стремится к знаниям, но на самом деле добивался личного влияния и власти. — Что за дело привело сюда Мельгатора?
— Посол будет играть роль моего эмиссара, чтобы подтвердить лояльность кузниц Марса.
— Я уверен, в этом никто не сомневается, — заметил Кейн, содрогнувшись при мысли, что о лояльности адептов Марса будут судить по такому подхалиму, как Мельгатор.
— В эти тяжелые времена ни в чем нельзя быть до конца уверенным, — сказал Кельбор-Хал. — Но не отвлекайся на то, что не входит в круг твоих обязанностей, локум-фабрикатор. Рассказывай, что за дело привело тебя ко мне.
Кейн удержался от гневного замечания по поводу неподобающе подчеркнутого ударения на его титуле.
— Это касается Легионов, мой лорд, — пояснил он. — Астартес остро нуждаются в боеприпасах, а мы не в состоянии удовлетворить их требования.
