После тренировки Иван шёл вместе с Лёней:
– Как ты думаешь, тренер не излишне ко мне придирчив Иван? – спросил Савельев.
– Я думаю, что ты ничего не понял из речи тренера, если ты задал мне такой вопрос, – ответил Иван. – И вся беда в том, что после предложения тренера «Волги» ты возомнил из себя выдающегося футболиста. Ветераны футбола, говорят, что это бывает в молодом возрасте. Не расстраивайся со временем у тебя это пройдёт. Только от коллектива не чурайся.
Лёня шёл рассеянный и огорчённый, пытаясь, что – то сказать Ивану но не решался. Иван заметил это и без раздумья прямо в лоб, спросил:
– Что ты Лёня замышляешь, – выкладывай?
– Я письмо написал в Куйбышев в Крылья Советов, – неожиданно выдал он новость Ивану. – Ответ с приглашением уже получил. Я поеду во вторник туда на просмотр. Может, вместе махнём? Покажем им класс, – предложил Лёня.
– Съездить я, конечно, смогу с тобой и на просмотре сыграть, но независимо от результата, в той команде я играть не буду. В футбол играть можно всю жизнь. Но запомни одно – пользуются футболисты жизненными привилегиями, только до тех пор, пока они нужны команде. Поэтому всегда нужно думать об основной профессии, которая будет кормить семью. А я в данный момент учусь на мастера и для меня важно приобрести эту профессию.
Лёня понимал, что Беда ему мудрые слова, говорит, но он хотел любыми путями ухватиться за надежду. И в своё «Я» он верил как в бога, хотя сомнения его терзали в этот миг:
– Ты только никому не говори про мой просмотр, а то смеяться ребята будут, если отбор не пройду, – предупредил Лёня.
– Никто над тобой смеяться не будет. В тайне каждый мечтает играть в команде мастеров, но не каждый верит в свои силы, а другим вообще не в жилу там играть.
Иван поехал с Лёней в Куйбышев и, отыграв там один тайм, на заснеженном поле им обоим предложили место в команде. …Иван вежливо отказался. Просил, чтобы этот вопрос тренер оставил открытым до начала футбольного сезона, сославшись на беременность жены, а Лёня остался в Куйбышеве.
Иван и не думал обманывать администрацию футбольной команды Крылья Советов, как думал вначале Лёня. Манана действительно была на шестом месяце беременности и в июле должна была рожать.
Иван попрощался с Савельевым и отправился на вокзал, где у него произошла неприятная встреча с человеком, которого он не ожидал встретить в этом регионе. Это был им когда – то обиженный на зоне Монтёр.
Иван находился в небольшом привокзальном буфете и пил кефир с булочкой. До отправления поезда оставалось сорок минут. Он через стекло ощутил на себе взгляд. Обернувшись, увидал, что на него в упор смотрит куча взрослых ребят одетых в модные куртки и серые фуражки. Иван продолжил трапезу, не показывая своего интереса к компании. Но интуиция подсказывала, что эта компания относится не к случайным праздным прохожим скитающихся без дела по вокзалу. Весь их вызывающий вид и безобразный громкий смех выдавал в них искателей приключений. Было предельно ясно, что неприятного разговора с Монтёром ему не миновать:
– Кефирчик пьём? – услышал он позади себя голос.
Иван, не оборачиваясь, стоял за столом, сделав вид, что не понял вопроса:
– Память потерял, что и признавать не хочешь старых знакомых, – раздался тот же голос.
К его столику подошли три человека. Иван взглянул на них и, сосредоточив взгляд на обиженном им когда – то в лагере Монтёре, – не теряя самообладания спокойным тоном, сказал:
– Обычно старые знакомые не заходят с тыла. А когда встречаются, вначале радушно здороваются. И только потом интересуются, какими продуктами каждый из них питается.
– К тебе с фронта зайдёшь, а ты вместо приветствия в челюсть отоваришь. Думаешь, я не помню, как ты меня перекрестил в бараке?
– Ты мне, что претензии хочешь предъявить по тому случаю? – спросил Иван.
– А почему бы и нет?
Иван осмотрел полупустой буфет.
«Их трое, – этих я осилю, – подумал Беда, – примерно столько человек стоит за дверями буфета. Чтобы не было худших осложнений, надо первому затеять драку, – подсказывал внутренний голос, – пускай лучше в ментовку заберут».
Он тут же устыдил себя за такую полу – трусливую мысль и тут – же отмёл её.
«Нет, нельзя за милицейские спины прятаться», – сказал он себе, и решил разговор повернуть в другое русло, не давая Монтёру усомниться в его решительности:
– А что ты в лагере с меня не спросил за тот удар? – угрожающе сверкнув глазами и резко повысив тон, спросил Иван.
– Сегодня за твоей спиной Генерала нет, – нагло заявил Монтёр.
– Ты прав, Генерала нет со мной, – он бегло прошёлся глазами по своему столику, увидав там лежавшие две вилки. – Но со мной есть две верные подружки, которые двоих из вас завалят точняк. А троих я сам придушу. Понял, чертила поганый?
– Ладно, Беда, чего ты раскипятился? – спасовал Монтёр. – Шуток не понимаешь, – угости лучше водочкой собрата по лагерю?
Иван понял, что его грубый старт сработал и что его старый знакомый струсил. Дружки Монтёра недоумённо смотрели на колючий разговор незнакомца и не понимали, как им действовать. Их дружок никаких сигналов не подавал, но что незнакомец был не из простых пассажиров, им этого объяснять не надо было. Один из компании Монтёра даже с восторгом смотрел на Ивана. Беда понял, что этот эпизод он выиграл и, не меняя своего пыла, запихнул недоеденную булочку в бутылку кефира и протянул Монтёру:
– Это всё, чем я тебя могу угостить. Больше ты с моих рук ничего не заслуживаешь. И как тебе в голову Монтёр пришло, что я с тобой буду пить? Ты же на зоне и рядом со мной не стоял. В прачке работал, штанишки стирал, разношёрстной лагерной публике, а там были и авторитеты и мужики и козлы и даже извращенцы с голубеньким цветом.
Монтёр понял, что его опозорили при дружках, и сквозь зубы процедил:
– На грубость нарываешься, законник? Я тебе объявляю Пат! Ни бежать, ни идти тебе не куда.
– Не я на грубость нарываюсь, – поставил бутылку на стол Иван, – а ты ищешь себе приключений на свой худосочный зад!
…Беда взял в руки спортивную сумку. Решительно отстранив Монтёра, он направился к выходу. В это время объявили посадку. Он шёл по многолюдному переходу, когда почувствовал острую боль в бедре и тёплое ощущение стекающей по ноге крови. Он обернулся, то увидал, только убегающую спину парня в зелёной куртке и серую кепку. Лица его он не видал, – но это был не Монтёр. Иван похромал до поезда, придерживая рукой, место, откуда у него сочилась кровь. В вагоне он вытащил футболку и перевязал рану, но кровь сочиться не переставала. Иван чувствовал, что силы покидают его, прилёг на полку и сразу поплыл. Он провалился в неизвестность. Очнулся он в больничной палате:
– Оклемался? – спросила его медсестра.
– А где я есть? – спросил он.
– В больнице города Сызрань. Рана у тебя не опасная, но ты много крови потерял. Лежи и не волнуйся. За тобой скоро приедет жена. Она уже звонила. Просила передать, что выехала на машине с твоим крёстным. А в коридоре всю ночь дожидается следователь из милиции. Всё ждал, когда ты придёшь в себя.
Иван вспомнил буфет. Встречу с Монтёром, а затем острую боль в ноге и убегающую спину, исчезнувшую в толпе.
Следователю он ничего не сказал, кроме того, что приехал на футбольный просмотр, с другой области. Никого в этих местах не знает, и что нож получил в переходе возможно по случайности. Но следователь ему не поверил:
– Случайно ножи не вонзают, – сказал следователь.
– Я имею в виду, что меня могли перепутать с кем – то. Обознались и пырнули. Я вам помочь ни чем не могу. Народу много шло на посадку. Я никого не видал, – отмежевался он от следователя.
После обеда в белом халате появилась Манана.
Она обвила голову Ивана и прижалась к его щеке:
– Зачем, ты поехал сюда? Ты же не собирался играть в этой команде?
– Для самоутверждения и проверить свои силы, – ответил он.
Иван лежал бледный и был очень слаб. Губы его еле шевелились.
– Ну и как, самоутвердился? – спросила она.
– Да, и удачно. Мне предложили место в команде. – Он тяжело вздохнул. – Я попросил, чтобы вопрос о моём зачислении оставили открытым до начала сезона.
– Никуда больше я тебя от себя не отпущу, – строго сказала Манана.
– А ты зачем приехала сюда? Дорога дальняя, а тебе рожать скоро.
– Твои родители не знают ничего. Я им не стала сообщать. Побежала к дяде Грише, он сразу машину нашёл, и мы с ним через Мордовию поехали. Какие страшные места, – покачала она головой, – но доехали быстро. Аркадий, хороший водитель. Ехал без отдыха. Я поехала потому, что в пути тебе потребуется медицинский уход.
Они вышли из больницы. У входа стоял автомобиль «Волга». На переднем сиденье, рядом с водителем сидел дядя Гриша:
