5
Хотя Дейву и не снились сны о луке, проснулся он с мыслью о нем. Точнее, об одной конкретной луковице. Верхний ее слой, как сказал себе Дейв, носил имя Берни Леви.
«А что еще ты можешь сказать по этому поводу?»
«Люди вроде Рэнсома не посылают людей вроде Берни выполнять за них их грязную работу. Они делают ее сами. Именно за это им платят. Единственный случай, когда Рэнсом послал бы — мог бы послать — Берни убивать, так это лишь тогда, когда Берни доказал ему, почему так нужно сделать, переспорил бы его, убедил бы его. Они с Рэнсомом, вероятно, решали этот вопрос с боем. Берни Леви — упрямый человек. Видит бог, он очень упрям. Если уж он счел что-то правильным, он будет намертво держаться своего решения».
«Это лишь одна часть ответа».
«Вторая часть заключалась в словах самого Берни: „Берни Леви винит себя, и Бог его не простит“».
«Ну и?…»
«Берни отчего-то решил: это он повинен в том, что Рэнсом желает моей смерти. Если он верит, будто этот кошмар происходит по его вине, то он верит, что убить меня — его работа. Даже больше чем работа. Это его долг. Берни — бывший морпех. Semper fidelis.[6] Он всегда придавал очень большое значение долгу».
«Ты полагаешь, что за всеми этими неприятностями стоит Берни?»
«Возможно, нет. Он может быть всего лишь еще одной жертвой, как и я. Полагаю, так оно и есть. Ему пришлось выбирать: то ли меня прикончит Рэнсом, то ли застрелит он. Когда он вошел ко мне в кабинет, то бормотал что-то насчет того, что у него нет выбора. Он действительно имел это в виду. Он считал, что это его долг передо мной. Я обречен на смерть из-за ошибки, которую совершил он. Потому его долг передо мной — самому нажать на спусковой крючок. Чтобы этого не сделал чужак».
«Очень мило».
«Я бы сказал — благородно. Берни брал грех на душу. Для него это стало бы делом совести».
«Ну ладно, так в какую же такую чертовщину влез Берни и каким боком туда замешан ты?»
«Не знаю. Даже предположить не могу».
«А ты уверен, что не оказался нежелательным свидетелем какого-то дела в тот момент, когда я отвернулся?»
«Что я видел? Что я слышал? Что я знаю?»
6
По верхнему слою пола компьютерного зала простучали чьи-то шаги. Мужской голос, тенор, без какого-либо особого акцента, произнес:
— Народ, уже почти половина четвертого. Босс желает видеть весь оперативный состав в зале совещаний. Ему спустили сверху новые указания.
Кто-то вздохнул.
— Опять сокращение зарплаты!
— Угу, — согласился кто-то другой, — чтобы компенсировать груз возрастающих премий высшему руководству.
— Послушайте, народ, — сказал тенор, — я понимаю, что тут не сахар, но у нас, по крайней мере, все еще есть работа.
— Во всяком случае, до половины четвертого.
Тенор проигнорировал это саркастическое замечание.
— Босс сказал, что ему понадобится час. У нас в расписании стоит что-нибудь серьезное на это время?
— Особо крупного ничего, — отозвалась какая-то женщина, — но устройство удаленного ввода данных набирает дебиторские счета и в четыре должно начать их обрабатывать. Это для «Форт Фамбл», уважаемого главного управления нашей корпорации.
— О'кей, Марджи, эту работу все равно ведешь ты. Пропусти встречу и сделай ее. Я побуду тут поблизости на тот случай, если тебе потребуется какая-нибудь помощь. Мы с боссом вместе поедем домой на поезде. Тогда он мне все и распишет. Ну а теперь, ребята, пошевеливайтесь. Вы же знаете, что босс терпеть не может, когда подчиненные опаздывают на встречу с ним.
Три или четыре голоса хором затянули вступительную песню из «Плавучего театра»:
— Трудитесь, негры, трудитесь, солнце еще…
— А ну прекратите!
По кафельному полу простучали шаги. Дейв услышал, как отворилась и захлопнулась дверь. На мгновение стало тихо. Потом шаги направились в его сторону. Легкие, постукивающие — женская обувь. Женщина по имени Марджи. Она остановилась в точности над головой у Дейва.
— Ты ведешь расчеты с этой консоли? — поинтересовался тенор.
— Да.
Над головой у Дейва протопали более тяжелые мужские шаги.
— Это номер тридцать один семьдесят восемь, верно?
— Угу.
— Я и не знал, что их все еще выпускают. Не самый лучший терминал для этой работы, верно?
— Делай как хочешь, но чтобы было сделано. Таков принцип работы «Америкэн интердайн».
— А как ты…
— Послушай, Грег, я как-то справляюсь сама с этой работой вот уже семь месяцев. Тебе совершенно незачем торчать здесь. Почему бы тебе не сбегать на ту встречу? Порадуй босса.
Дейв услышал, как Грег шаркнул подметкой по кафелю.
— Ну… Марджи, на самом деле я остался здесь не затем, чтобы помогать тебе с этим заданием.
— Да ну?
Дейву показалось, что тон Марджи стал несколько резким.
— Ну да. Дело в том, Марджи, что я… Послушай, я уже говорил об этом. Ты красивая девушка, да и я неплохо выгляжу.
— То же самое можно сказать про Кена и Барби, но они не идут в одном комплекте.
Дейв предположил, что женщине уже доводилось вести эту дискуссию и прежде.
— Ну, будет тебе, Марджи. Я как раз в твоем вкусе, и ты сама это знаешь.
— У мужчины в моем вкусе нет жены и ребенка в Грейт-Нек.
— Я же уже рассказывал тебе эту историю! Тебе нужны доказательства? Хорошо! Я могу показать тебе счета от моего адвоката!
— Спасибо, не надо.
— Я всего лишь прошу, чтобы мы с тобой пару раз сходили куда-нибудь. Расслабились, повеселились. Немного выпили, хорошо поели. Может, сходили бы в кино. Просто узнали бы друг друга получше. Что в этом плохого? Почему ты не хочешь об этом подумать?
— Грег, давай я расставлю все точки над «i». Я думала над этим. Много думала.
— Отлично! Я знал, что это не может…
— И решила — нет.
— Что?! Почему?!
Голос Грега был не столько вежливым, сколько громким.
— Никаких «почему», Грег. Просто старое доброе «нет».
— Ты не воспринимаешь меня всерьез. Послушай, Марджи, я ведь серьезно. Очень серьезно. Ты стала много значить для меня, и я не… Эй! Вы от меня не уйдете, леди!
Послышалась возня. На этот раз кричала Марджи, еще громче, чем Грег.
— Отпусти, Грег! Сейчас же отпусти!
— Не отпущу, пока ты не сядешь и не выслушаешь меня! Ты что, плохо понимаешь, с кем имеешь дело? Я твой начальник, Марджи! Или ты забыла? Это я пишу твою аттестацию и решаю вопрос о твоей прибавке. Это я не позволил, чтобы тебя выкинули на улицу во время последней серии увольнений. И если ты не хочешь вылететь во время следующей серии, тебе лучше подумать о своем поведении!
— Что? Грег…
— Забудь про то, что поет об экономике Белый дом, бэби. Нас окружает холодный, жестокий мир, а найти хорошую работу не так-то просто.
— Нет, Грег. Есть же…
— Особенно человеку с черной меткой в личном деле. С другой стороны, Марджи, если ты останешься в «Америкэн интердайн», тут есть свои возможности. Ты даже можешь получить повышение по службе, если разыграешь свои карты правильно.
— Грег, нас не двое…
— Да и плевать! Просто наплюй на своего бойфренда, бэби.
— Нет. Я имею в виду — нас здесь не двое.
Грег, который удерживал Марджи, заломив ей руку за спину, бросил взгляд через плечо.
Дэвид Эллиот улыбнулся ему, хотя и не особенно дружелюбно.
7
Дейв легонько ткнул Грега носком туфли и убедился, что герой-любовник находится в нокауте.
Дейв потряс кистью руки, пытаясь унять боль. Костяшки левой руки были содраны, а из неперевязанной раны сочилась кровь.
«У тебя рука грязная. Тебе сейчас только не хватало в дополнение ко всему прочему получить заражение крови».
Бросив последний взгляд на валяющегося без сознания Грега, Дейв посмотрел на Марджи. И первое, о чем он подумал: прекрасные скулы. А второй мыслью было: она в любую секунду может закричать. Он поспешно выпалил:
— Привет! Я — Дэвид Эллиот, и у меня сегодня скверный день.
У Марджи отвисла челюсть — квадратная, жестко очерченная, привлекательная. Ее зеленые глаза (насыщенно-зеленые, изумрудно-зеленые, зеленые, словно маленькое горное озеро), увеличенные чрезмерно большими очками в красной оправе, изумленно уставились на Дейва. Она дважды открыла и закрыла рот, но не произнесла ни звука.
— Правда, очень скверный день.
«Насмеши ее. Веди себя немного по-мальчишески, немного огорченно».
Марджи попятилась. Она слабо повела правой рукой, словно пыталась что-то оттолкнуть.
— Я, наверное, кошмарно выгляжу.
— Парень, ты даже не представляешь, насколько кошмарно, — сумела выдавить из себя Марджи.
— Ну правда, ужасный день.
— И от тебя воняет.
