Разумеется, все мы, из 1-го батальона, в какой-то мере умеем ходить на лыжах. Но многие уральцы имели дело с охотничьими лыжами, которые шире спортивных, короче и без направляющего желобка.
На эту тему лыжбатовцы-уральцы часто говорят между собой. Охотничьи лыжи они подразделяют на комосные — подшитые мехом с коротким жестким волосом — и голицы, то есть гладкие. Спорят о палках. Некоторые утверждают, что палки ни к чему, только мешают. Дескать, и на охоте и на войне руки в любой момент должны быть свободными.
За три дня до Октябрьского праздника выбежали мы утром на поверку и прямо ахнули: вокруг белым-бело. И не слегка припорошило, а навалило как следует, сантиметров на двенадцать — пятнадцать. Послышались радостные возгласы:
— Гляди, братва, снег!
— Эва, сколько за одну ночь настелило!
— Наконец-то дождались!
— Ур-ра-р-ра! Ур-р-р-а-а-а! Сне-е-ег!
Солдаты радовались словно мальчишки. Стали пулять друг в друга снежками. Гриша Пьянков подсел сзади под Авенира Двухэтажного, кто-то слегка толкнул великана в грудь, и тот под общий хохот полетел вверх тормашками. Вскочив, Авенир схватил проказника и напихал ему снегу за шиворот, в ширинку.
— Тебе, Итальянцу, снег в новинку, — приговаривал он. — На, на, попробуй, каков он из себя!
Детские забавы прервала команда старшины:
— Ста-а-на-вись!
В тот же день нам выдали лыжи, так называемые туристские, с пяточно-ременным креплением. Тщательно подбирали лыжи по весу и росту. Мне, весившему тогда 75 килограммов, при росте 180 сантиметров достались 210-сантиметровые.
Подгоняли крепления, разбирались с лыжными мазями, вырезали свои инициалы. Некоторые особо предусмотрительные солдаты на всякий случай ставили дополнительные секретные метки.
Сразу же после Октябрьской годовщины в наш запасной полк приехала из УралВО команда инструкторов — молодых спортсменов-лыжников. В штабе батальона основательно переделали расписание повседневных занятий. Некоторые дни стали полностью лыжными.
И началась наша лыжная страда. Кончились имитационные упражнения, наступило время отрабатывать все движения, все разновидности лыжных ходов в натуре: на настоящих лыжах, на настоящем уральском снегу.
Попеременный одношажный ход, двух- и четырехшажные ходы, одновременный бесшажный… Повороты ножницами, переступанием и упором… Подъемы елочкой и полуелочкой, лесенкой и зигзагом… Торможение при спуске плугом и упором на палки…
Многим уральцам, привыкшим к широким и коротким лыжам, к ходьбе без палок, пришлось основательно переучиваться. Однако это ни в коем случае не значит, что прежние навыки оказались совершенно бесполезными. Физическая выносливость уральцев, их закаленность, способность переносить любые лишения, умение ориентироваться в дремучих лесах — все эти качества очень и очень пригодятся в недалеком будущем на фронте.
С ночевкой в лесу
С тех пор как мы стали на лыжи, прошло пять недель. Мы более или менее обкатались, подравнялись. Охотники и старатели привыкли к палкам и необычным для них лыжам. Отстающие настолько подтянулись, что вместе со всеми могут совершать походы на пятнадцать, двадцать и более километров.
Правда, без мелких ЧП не обходится. Один солдат палку сломает, другой — лыжу, у третьего — растяжение связок или вывих. Но в целом 1-й батальон лыжами овладевает успешно, на инспекторской проверке получил по лыжам оценку «хорошо».
В середине декабря состоялось трехдневное учение с ночевкой в лесу. Получили мы сухой паек и в полном снаряжении взяли курс на северо-запад.
Условно считается, что идем к линии фронта и что в пути нас поджидают всевозможные сюрпризы: налеты вражеской авиации, засады и неожиданные налеты подвижных групп противника. Походная колонна построена так, как и положено в подобных ситуациях по уставу. Последовательность такая: разведотряд, головная походная застава (один из взводов первой роты), первая и вторая роты, штаб батальона, третья рота в роли тыловой походной заставы, по взводу — на левое и правое боковые походные охранения.
Все, за исключением обоза, состоящего из нескольких санных упряжек, идут по снежной целине. Обоз движется по слабо накатанному проселку. Командует нашими тылами Висимский Шайтан — старшина Комаров.
При выезде из части с хозвзодовцами случилось такое забавное приключение. Увязался за обозом Тишка. Попробовали хозвзводовцы прогнать его, заставить вернуться назад — ничего не получилось. Тишка никак не отстает от обоза и жалобно мекает. Дескать, почему лыжника-добровольца на учение не берете? Чем я провинился?
Сжалился над ним старшина Комаров, посадил в свои розвальни. Через встречных знакомцев передал Глафире Марковне, чтобы она не искала своего Тишку и не беспокоилась о нем. Вернется, мол, с военных учений цел и невредим.
Наш взвод движется по правую сторону от дороги, примерно в километре от основного стержня колонны. Выполняя правила маскировки, прижимаемся к рощам, перелескам и кустарниковым зарослям, идем ложбинами и напрямик по редколесью.
Федоров, Фунин и я идем рядом, по соседним лыжням. На ходу переговариваемся о том, о сем: о снеге, о погоде, о красотах зимних уральских пейзажей. А виды здесь действительно великолепные! Деревья празднично убраны инеем. Снегири и синицы стряхивают с ветвей облачка тончайшей снежной пыли, в которой радугами преломляются солнечные лучи. Бесконечной чередой уходят вдаль пологие снежные увалы. Над селениями, которые мы обходим стороной, отвесно вверх вздымаются белые дымы.
И погода отменная. Солнечная, умеренно морозная, безветренная. Предъявить претензии можно только к снегу: слишком он сверкает на солнце, до рези в глазах. Надо бы темные светозащитные очки. Но в оснащении лыжников они не предусмотрены.
Однако сверкание девственно-белого снега — это мелочь, с которой можно мириться. Куда больше хлопот доставляет нам его консистенция. Снег еще не успел уплотниться, лежит рыхлой воздушной пеленой и слишком глубоко оседает под лыжами.
Основная трудность приходится на долю переднего солдата, который торит лыжню. Его у нас называют «ведущим гусем». Потому что в клину летящих гусей передний рассекает воздушную целину и ему приходится труднее всех. Наиболее сильные гусаки сменяют друг друга.
Используя опыт гусей, лейтенант Науменко через пятнадцать — двадцать минут тоже меняет ведущих лыжников. Чтобы колонна не очень растягивалась, движемся по трем параллельным лыжням. И следовательно, сменяются сразу три «ведущих гуся».
— Глянь-ка, братва, заяц! — вдруг восторженно-истошным голосом завопил Пьянков. И тут же, вспомнив, что в походе нельзя громко разговаривать, а тем более кричать, перешел на свистящий фальцет: — Вунь, вунь, направо! К роще шпарит. Во дает! Во дает!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
